Это мрачнее, чем вы думаете - Джек Уильямсон

Бэрби остался один. Разгорающееся на востоке пламя жгло, словно раскаленное железо. Ужас наполнил его душу — Бэрби не знал, как вернуться домой. Неуверенно он попытался мысленно нащупать, учуять, услышать свое тело.

И Бэрби почувствовал его, неподвижное и замерзшее, лежащее в постели, в обшарпанной квартирке в доме на Хлебной улице. Бэрби попытался перенестись в тело — примерно так же, как он иногда пытался проснуться во время особо неприятного кошмара.

Первая попытка была робкой и неуверенной, как первый шаг учащегося ходить ребенка. И еще ему было очень больно, словно напрягались какие-то мышцы, не знавшие раньше, что такое работа. Но сама эта боль подстегнула Бэрби. Он пробовал снова и снова, стремясь во что бы то ни стало спастись от еще большей боли, которую нес с собой зарождающийся день. И вот Бэрби опять испытал странное ощущение изменения, перетекания из одной формы в другую… и в следующий миг он уже сидел на краю своей кровати.

В спальне было холодно, и Бэрби совсем закоченел. Он ощущал странную тяжесть во всем теле. Мир кругом стал пустым и бесцветным. Бэрби принюхался, но запомнившаяся ему безудержная симфония запахов исчезла без следа — забитый насморком нос не уловил даже аромата виски от пустого стакана на шифоньере.

Все тело болело от усталости. Потянувшись, Бэрби, хромая, подошел к окну и выглянул наружу. Серый рассвет потушил уличные фонари. Увидев ясное, светлое небо, Бэрби отшатнулся, словно встретившись лицом к лицу со своей смертью.

Какой потрясающий сон!

Он неуверенно вытер выступивший у него на лбу холодный пот. Болели зубы — справа вверху — именно этими клыками (Бэрби это хорошо помнил) он напоролся на серебряные заклепки в ошейнике Турка. Ну, если от виски у него начинаются подобные галлюцинации, то, пожалуй, стоит перейти на что-нибудь менее крепкое…

В горле у него пересохло. Доковыляв до ванной, Бэрби обнаружил, что бессознательно пытается взять с полки стакан левой рукой. Правая была сжата в кулак. Разжав пальцы, Бэрби увидел на своей ладони белую заколку Април Белл. А на запястье красовалась длинная красная царапина. Именно там, где в его сне острые зубки маленького Джимини разодрали кожу на передней лапе серого волка. Бэрби даже рот открыл от изумления.

Ничего странного, — пытался он успокоить сам себя. Подумав, Бэрби вспомнил лекции Мондрика о психологии сновидений. «Работа подсознания, — утверждал ученый, — всегда гораздо менее таинственна, чем может показаться на первый взгляд.»

Наверно, его озабоченность Април Белл и ее странным признанием заставили его во сне встать с постели и отыскать в коробке из-под сигар агатовую заколку. В процессе он наверняка порезался об одно из использованных лезвий или просто поцарапался острой иглой самой заколки. А потом, пытаясь объяснить, что произошло, его подсознание придумало эту невероятную историю. С ловушками, нападениями, погонями… И все это на базе его же собственных неосознанных страхов и желаний.

Да, наверно, все так и было! С облегчением вздохнув, Бэрби прополоскал рот и потянулся за бутылкой виски. Клин клином вышибают… Бэрби поморщился, вспомнив отвратительный запах собачьей шерсти в своем сне. Поморщился и решительно поставил бутылку на место.

9. ПОСЛЕ КОШМАРА

Бэрби очень хотелось забыть о своем странном сне. Дрожа, он вернулся в постель и попытался снова уснуть. Но сон не шел. Перед его мысленным взором неотступно стояли все перипетии его страшного сна. Как он мог забыть алую зубастую улыбку белой волчицы, или тихий хруст ломающегося у него на зубах позвоночника маленького Джимини, или Ровену, упавшую и вновь устремившуюся в погоню, вызывающую жалость своей слепотой и ужас длинным серебряным кинжалом…

Бэрби снова встал и, подойдя к окну, машинально опустил шторы, прячась от жестокого света дня. Он помазал загадочную царапину на руке йодом, принял таблетку аспирина от тупой зубной боли и тщательно побрился.

Сны есть логическое продолжение реальности, — убеждал он сам себя. Что же касается этого сна, то распутать его ничего не стоило — тут даже не потребовался бы опыт доктора Глена. Очевидная неприязнь Норы Квейн и Ровены Мондрик к Април Белл вполне могла заронить в его подсознание мысль о том, что девушка — настоящая сука. Его собственное несогласие с такой оценкой, скорее всего, проявилось в той роли, которую он сам сыграл в этом сне — роли серого волка, сообщника и помощника Април. Принимая во внимание загадочные обстоятельства смерти старого Мондрика и накопившуюся за последнее время жуткую нервную усталость, подобный кошмар уже не казался чем-то из ряда вон выходящим.

И однако, такой самоанализ не удовлетворил Бэрби. Он решил позвонить Ровене Мондрик. Ему хотелось убедиться, что с ней ничего не случилось. Что она вместе с Турком все так же мирно живет в домике на Университетской улице.

Дрожащей рукой он набрал ее номер. Долгое время никто не отвечал… наверно, (Бэрби очень хотелось в это верить) все еще спали. Потом трубку сняла миссис Реи, домоправительница Ровены.

— Я бы хотел поговорить с миссис Мондрик, — сказал Бэрби. — Конечно, если она уже встала.

— Ее нет дома.

— Что? — Бэрби судорожно сглотнул. — Тогда дайте мне пожалуйста мисс Улфорд.

— Ее тоже нет.

— Где… Куда… — Бэрби почувствовал, как его охватывает паника.

— Мисс Улфорд уехала в больницу, ухаживать за бедной миссис Мондрик.

Бэрби чуть не выронил телефонную трубку.

— Но что случилось? — выдавил он.

— Миссис Мондрик встала посреди ночи и незаметно выскользнула из дома, прихватив с собой этого своего жуткого пса, с которым она не желает расставаться. Наверно, ей казалось, что она охотится… может, на тех самых тварей, что когда-то выцарапали ей глаза. Как бы там ни было, она прихватила с собой один из серебряных столовых ножей, заточенный, как настоящий кинжал. К счастью, собака начала лаять, и это разбудило мисс Улфорд.

Бэрби молча слушал. Его трясло.

— Пес, судя по всему, убежал и оставил миссис Мондрик одну. Она гналась за ним по пустынным улицам… бедняжка… бежала изо всех сил. Мисс Улфорд говорит, что догнала ее только через двадцать кварталов. Представляете? Даже не представляю, как она умудрилась забраться так далеко!

Миссис Реи, похоже, получала большое удовольствие от своего мрачного рассказа.

— Мисс Улфорд вся извелась, прежде чем ей удалось привести миссис Мондрик обратно в дом. Для этого ей даже пришлось взять такси. Несчастная слепая, она была вся в крови. И к тому же у нее было что-то с головой. Нам пришлось силой отнимать у нее нож.

— Мисс Улфорд вызвала санитаров из Гленхавена, а миссис Мондрик все это время кричала о каких-то существах, за которыми якобы погнался ее Турок. Ее увезли каких-нибудь полчаса тому назад… а она все сопротивлялась… а меня попросили собрать ее вещи.