Изгоняющий демонов - Виталий Дмитриевич Гладкий

— Очень хотелось бы это знать… — В голосе Син-ах-уцура прозвучала такая ярость, что Кисир-Ашур даже поежился.

Он знал, какими жестокими могут быть аристократы…

— Есть только один способ оградить повелителя от скорой встречи с Нергалом… — после небольшой паузы сказал ашипу. — Только я не очень уверен, что он возможен.

— Ты о чем?

— О прорицании старой ведьмы Баниту…

— Она еще жива? — удивился Син-ах-уцур.

— Вполне.

— И ты, конечно же, воспользовался ее услугами…

В голосе туртану прозвучало осуждение. Придворным запрещалось пользоваться услугами колдунов и ведьм — только жрецов. Конечно, эти запреты нарушались сплошь и рядом, но кто ж признается в этом? Тем не менее Кисир-Ашур был откровенен с Син-ах-уцуром, и туртану отдал должное его смелости и доверию к собеседнику.

— А что остается делать? — ответил ашипу. — Наступит момент, когда все врачеватели и жрецы страны будут не в силах изгнать демона, который придет за Шаррукином. Если только…

— Если только?..

— Если над нами смилуются боги… — И Кисир-Ашур рассказал туртану о пророчестве ведьмы.

— Ты сказал, что царя может спасти от верной смерти человек, которому подвластна глина?

— Да, именно это и пророчествовала Баниту.

— Надо же… — Туртану был взволнован сверх всякой меры. — Похоже, есть такой человек! Если, конечно, я не ошибаюсь…

— Что-о?! Кто он?

— Это лапуттам моего подразделения Эрибу! Сын горшечника и сам горшечник!

— Но как простолюдин мог стать лапуттамом?

— Эрибу спас меня от верной смерти… — И Син-ах-уцур рассказал о том, как лекари и жрецы уже записали его в покойники, а простой раб-эширте буквально вырвал его в последний момент из когтистых лап Нергала.

— Это невозможно… — бормотал ашипу, разглядывая длинный шрам на теле туртану. — Такие ранения — верная смерть.

— Все так думали. Только не Эрибу. Да, я отблагодарил его должностью лапуттама. Но он еще и превосходный солдат, что не раз доказывал на поле боя.

— Что этот… Эрибу делал возле твоего ложа? Ты помнишь?

— Как не помнить. Когда я очнулся, он читал заклинания на незнакомом мне языке. А вокруг него кружились какие-то красные тени.

— Красные?! Лилу! — воскликнул ашипу. — Этот солдат победил саму Лилу! Когда она приходит к человеку, считай, что он уже покойник. Невероятно! Где этот Эрибу? Его немедленно нужно доставить во дворец!

— Не так быстро… — Син-ах-уцур огорченно покривился. — Знал бы — не отправлял…

— Ты о чем?

— Эрибу сейчас находится в Вавилоне. Для тебя не секрет, что Шаррукин решил наказать вавилонского самозванца Мардук-апла-иддина. Об этом уже месяц гудит весь двор. Поэтому Эрибу и другие мои люди отправлены разведать обстановку в Вавилоне. Война предстоит серьезная, так как Мардука-апла-иддина могут поддержать Элам, Иудея, Тир, Арвад и Аскалон. Поэтому нашему повелителю нужно поторопиться, пока они и впрямь не объединились. Вот почему такая срочность. Мне пришлось направить на разведку своих лучших солдат под командованием Эрибу. Как оказалось, он знает много языков, что в нашем деле стоит дорогого…

Спустя недолгое время они распрощались. Син-ах-уцур торопился на прием к Шаррукину, а лекарь-жрец поднялся на многоэтажную башню-храм — зиккурат[62]. Когда нужно крепко подумать, лучшего места, нежели эта рукотворная гора, во всем Дур-Шаррукине найти невозможно. Кисир-Ашуру казалось, что высота башни приближает его к богам, которые всегда подскажут решение какой-нибудь сложной проблемы. Да и молитвы, произнесенные с зиккурата, быстрее доходили до ушей божественных небожителей.

Зиккурат был сложен из кирпича-сырца таким образом, что каждый последующий этаж занимал своим основанием меньшую площадь. Все они соединялись между собой общим пандусом, идущим по широкому карнизу каждого этажа, — от самого нижнего до верхнего.

Башня-храм Дур-Шаррукина возвышалась на сто пять локтей над широкой площадью. Она состояла из семи этажей, облицованных обожженным кирпичом, каждый из которых был посвящен божеству одной из семи планет. Все этажи имеют цвета своих богов. Первый был белым, второй — черным, третий — пурпуровым, четвертый — синим, пятый — ярко-красным, шестой покрасили под цвет серебра, а последний — золота.

Самый верх зиккурата сверкал ажурным позолоченным куполом миниатюрного храма Иштар. Статуя богини, ее ложе и жертвенные принадлежности составляли всю его утварь. Кроме царя и жрецов высокого ранга, сюда никто не смел войти, чтобы не совершить святотатство. Даже Кисир-Ашуру вход в святилище Иштар был заказан.

— Эрибу, Эрибу… Сын горшечника… — бормотал Кисир-Ашур. — Неужели мои поиски близки к завершению? О боги, пусть будет так!

И ашипу, подняв руки вверх в молитвенном экстазе, начал молиться всем великим богам Земли Ашшур, чтобы они защитили и сохранили сына горшечника Эрибу ради его высокого предназначения…

Тем временем Син-ах-уцур, озабоченно хмурясь, шел по дворцу, с дежурной улыбкой на лице приветствуя попадавшихся по пути вельмож. Вернее, даже не шел, а величаво шествовал — как и положено великому туртану, герою последней войны.

Он не любил все эти условности, будучи солдатом до мозга костей, но положение обязывало. Не изобразишь приветливую улыбку какому-нибудь царедворцу — и все, считай, что у тебя появился еще один враг. Чего Син-ах-уцур старался по возможности избегать. Достаточно того, что придворные ему и так завидовали. Ведь все знали, что туртану — друг царя.

Дворец располагался за парадным двором и храмами. Один из них был посвящен Сину — лунному богу, второй принадлежал богине Нигаль — супруге бога Луны, третий храм предназначался для Шамаша — бога Солнца, правосудия и предзнаменований. Были здесь и святилища меньших