Изгоняющий демонов - Виталий Дмитриевич Гладкий

обороняться в случае приступа. В стенах находились многочисленные башни, что давало возможность обороняющимся прицельно обстреливать весь периметр.

Внешняя стена имела протяженность около ста тридцати пяти ашлу[64] и была достаточно широкой, чтобы позволить колеснице с четырьмя лошадьми свободно развернуться на ней. Город имел девять хорошо укрепленных врат, названных именами богов, с запада — ворота Адада, на севере — Лугальгирры, Иштар и Сина, на востоке — Мардука и Нинурты, на юге — Энлиля, Ураша и Шамаша. Каждые врата являлись началом одной из длинных прямых улиц, деливших весь город на квадраты. Улицы носили имена тех божеств, которым были посвящены ворота.

От ворот Иштар, расположенных рядом с дворцом и открывавших дорогу на север, в город шла крупнейшая улица Вавилона — «Дорога процессий», пересекавшая улицу Мардука, которая вела с юго-востока по направлению к главному храму города. «Дорога процессий» была замощена прямоугольными плитами из белого известняка с полосами красной брекчии. Улицы жилых кварталов были очень узкими — чтобы создавать тень, защиту от неистового летнего солнца.

Кроме «Дороги процессий» в столице Вавилонии каменными плитами были вымощены только семь основных улиц, а все остальные мостили естественным путем. Вавилон издревле был городом керамики, глиняная посуда стоила очень дешево, ее особенно не берегли, она билась, и мусор, в котором было много керамической крошки, выбрасывался из домов. Каждый хозяин в пределах своего владения постоянно утрамбовывал улицу или переулок, и этого оказалось достаточно, чтобы все они стали мощеными. Дальше их оставалось только подметать.

Все усадьбы фасадами были обращены во двор, а на улицы выходили глухими стенами. Это были бесконечно длинные глинобитные стенки-заборы, над которыми высились лишь кроны плодовых деревьев, да кое-где легкие вторые этажи. Но заборы не были скучными. Они имели уступы, ниши, пилястры, а порталы, ведущие на территорию владения, у людей сколь-нибудь состоятельных были красиво украшены.

Вавилон был густонаселенным городом. На всех жилья не хватало, поэтому многие арендовали помещения. Самой ценной вещью в арендованных домах считалась деревянная дверь. Поэтому, перебираясь на новое место жительства, арендатор привозил с собой и дверь.

Эрибу поразил мост через Пуратту, который соединял старый и новый город. Он был разводной. В начале дня, едва проклевывался рассвет, рабы укладывали на одном из пролетов моста отесанные с четырех сторон стволы кедра. Вечером они снимались — для того, чтобы вавилоняне не переходили в ночное время через реку и не обворовывали друг друга.

Мост был длиной в двенадцать ашлу, а ширина его составляла чуть более двадцати локтей. С утра и до темноты здесь шла бойкая торговля всякой всячиной. Назойливые лоточники хватали прохожих за одежду, предлагая свои товары. Отбиться от них было трудно, и Эрибу старался не задерживаться на мосту. Он преодолевал мост едва не бегом, увертываясь от цепких рук лоточников.

Эрибу поражался контрастам вавилонского бытия. Богатые кварталы с роскошными особняками зажиточных граждан соседствовали с нищими районами, где теснились лачуги бедняков, с публичными домами и подозрительными харчевнями, служившими пристанищами для разного сброда. Один из его подчиненных, раб-эширте Сукайя, который половину жизни прожил в Вавилоне, посмеиваясь, рассказывал, как его в юности обучали ремеслу вора и сутенера.

«Мастер» взялся за два года и шесть месяцев обучить его всем тонкостям воровской профессии. За это ему полагалось, помимо процентов от «работы» ученика, два сикля серебра в качестве премиальных. В случае неудачи Сукайя имел право взыскать с «мастера» компенсацию. Договор с учителем воровских наук был оформлен официально и зафиксирован на глиняной табличке. Об успехе подобных сделок можно было судить по тому, что ночью ходить по городу не рекомендовалось.

Нужно сказать, что Сукайя все-таки сумел «отличиться», из-за чего ему пришлось бежать в Ниневию. Он обворовал нового управляющего одного из вавилонских храмов, чье знакомство с городом началось с того, что у него в первый же день увели осла с поклажей. Прибыток получился для Сукайи немалый. Его вполне хватало, чтобы долго не испытывать нужды, зато по следу удачливого воришки пустили всех вавилонских ищеек. Наверное, избежать наказания за столь дерзкую кражу ему помог сам Мардук, которому он принес большую жертву.

Как Сукайя попал в подразделения армейских разведчиков, было тайной даже для лапуттама Эрибу. Но он не мог не отдать должное Син-ах-уцуру — тот умел подбирать кадры. Сукайя был еще тем пронырой. Да и на ум он не обижался. Поэтому Эрибу не считал зазорным испросить у своего подчиненного совета, тем более что вавилонские реалии нередко ставили его в тупик.

Однажды он проходил мимо храма Билит, богини, которая была супругой Мардука и считалась покровительницей города. В Земле Ашшур ее знали под именем Милидата. На ступеньках храма сидела молодая нищенка (так подумал Эрибу) и она была настолько привлекательной, что рука юноша помимо его воли полезла в кошелек, подвешенный к поясу, достала оттуда кусочек серебра и бросила на колени девушки.

Та неожиданно вскочила, схватила Эрибу за руку, и куда-то потащила. Он даже не пытался сопротивляться; от девушки исходила волна желания, да такой силы, что у юноши голова пошла кругом. Благодаря своему учителю-субарейцу он научился ловить эмоции другого человека; мало того, иногда, прикладывая определенные усилия, Эрибу даже мог «подслушивать» его мысли. А точнее — угадывать. И в данный момент он угадал, чего хочет девушка.

Нужно сказать, что в Вавилоне блудниц хватало. Они встречались на каждом перекрестке, а уж на центральном городском рынке их была уйма, успевай только отмахиваться от предложений продажной любви. Эрибу избегал сомнительных контактов в отличие от Сукайи, который в этом вопросе чувствовал себя как рыба в воде. Возможно, он и не поддался бы на зов девушки, но она была уж очень хороша и совсем не похожа на изрядно потасканных жриц свободной любви.

Еще больше он удивился, когда странная «нищенка» привела его к богатому дому, на страже которого стоял могучий привратник с мечом у пояса. Он низко поклонился девушке, бросив при этом быстрый пронзительный взгляд на Эрибу (который, к слову, облачился в свои лучшие одежды и вполне