Мария-Эстелла, или Призраки из прошлого (СИ) - Кальк Салма

— Что вам? — силы резко кончились.

— Я слышал, здесь остановилась прекраснейшая женщина нашего города. И еще я слышал, у нее был тяжелый день. Могу потереть спинку, помять плечи, налить вина… потом могу уйти, если попросите об этом.

— Прямо так вот взять и уйти? — это получился такой вот смех сквозь слезы.

— Если вы так захотите.

— И… не боитесь? Вы же там были сегодня и все видели?

— Мне кажется, что в такой ситуации необходимо рискнуть.

А может быть… это то самое, что было нужно? Может быть, нужно поступать не как должно, а как хочется? Не реветь в одиночестве, не душить уродов, а ответить на предложение мужчины, который занимает все ее мысли? Который чувствует её так, как она себя не чувствует? Который видит в ней, по словам некоторых, луч солнца в ненастную погоду? И которого её кристаллы не считают посторонним? Да, она запретила себе отвечать ему, но сейчас, кажется, нет никаких сил держать себя в руках. Мозг отключился еще днем, тело вопило «хочу-хочу-хочу, дайте немедленно», душа отстраненно наблюдала за происходящим. Впрочем, нет, не отстранённо, ни разу. Душа тоже за него. Как так получилось, что вся её сущность давно уже за него? А он вот тут, рядом, только руку протянуть… а потом будь, что будет. Шарль все равно ее уволит, так что…

Она хмуро взглянула на него и посторонилась. Он все понял верно, сбросил белый махровый халат, вошел к ней и прикрыл за собой дверь.

Взял ее за плечи, хотел было повернуть к себе спиной.

— Мне почудилось или так и есть?

— Что вы имеете в виду? — дернулась она.

— Я не верю своим глазам — неужели Стальная Принцесса из Хрустальной Башни, неужели наша Фея-из-под-холма плакала?

— Стальная Принцесса? Что это еще за наименование? — она нахмурилась, но сквозь хмурый взгляд уже прорезывалась кривоватая улыбка.

— Ну… это некоторое неформальное наименование.

— И кто им пользуется?

— Мы, — улыбнулся Себастьен. — Мне лично очень нравится, мне кажется — это как раз про вас.

— А почему… принцесса?

— Мне кажется, что вам подходит. Царственная вежливость, королевская осанка, аристократические манеры — это все вроде про вас. Сели в башню и охраняете подступы — к вам же просто так не приблизиться, — улыбался он.

— Не вам говорить про не приблизиться, — сверкнула глазами она.

— Еще раз уточняю — просто так не приблизиться, а я же не просто так, — продолжал улыбаться он. — Сейчас вот я готов разминать вам спину, мне кажется, что это пойдет только на пользу, — он развернул ее спиной к себе, положил ладони на плечи.

— Эй, осторожнее! — взвыла Элоиза через минуту, когда его пальцы добрались до какого-то очень уж запущенного места. — Я не кот, у меня нет соответствующего рефлекса, я не повисну безмолвно, если меня зубами взять за шкирку и приподнять!

— Хорошо, я скажу Бруно, что вам необходим массаж плечевого пояса и шейного отдела позвоночника. Пусть его специалисты с вами работают, раз вы подпрыгиваете и ругаетесь, — он перестал мять и только ласково гладил шею и плечи. — Справедливости ради скажу, что зубами я вас не трогал…

— Вам, видимо, и не обязательно, — бросила она.

Повернулась к нему, хотела сказать очередную колкость, но встретилась с ним взглядом и уже не смогла оторваться. Руки сами собой взлетели ему на шею, и она поцеловала его так, как давно уже хотела — чтобы у обоих пробрало все нервные окончания.

* 9 *

Мозг первым ощутил наличие окружающей действительности и начал инвентаризацию. Ноги есть, две. Тянутся. Руки тоже есть, столько же, пальцы шевелятся. Тело на месте, всё. Глаза открываются. И закрываются. Можно даже зажмуриться. Голова… кажется, на месте. Только мокрая. А почему мокрая? Так черт же возьми, монсеньор герцог впечатался спиной в кран и облил её, хорошо ещё, что не горячей водой. Лицо-то вытерли, а вот волосы…

И главное — никаких кошмаров. Она здесь и сейчас. Никакие ужасы из прошлого на этот раз к ней не возвращались.

Элоиза улыбнулась и осторожно повернула голову. Мужчина мечты спал, видимо, ему тоже сегодня несладко пришлось. А она попыталась задремать, но мысли всё время возвращались к его рукам, его губам, и вообще… Он, помнится, посмеялся, что они, видимо, долго голодали, раз набросились друг на друга прямо в душе. А ей сначала было всё равно — где, как, только дайте. А потом уже можно было и до постели дойти.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но спать не хотелось совсем, даже лежать и не шевелиться под его рукой не хотелось, а будить уставшего человека не стоит. Поэтому она осторожно вылезла из-под той руки, подобрала с полу сорочку, которую хотела надеть, да дело не дошло, и вернулась в ванную. Спать с мокрой головой она терпеть не могла, поэтому распустила уже и так растрепавшийся узел, вымыла волосы, посушила их немного полотенцем и принялась расчесывать.

* 10 *

Себастьяно открыл глаза, прогоняя остатки сна. Сон был просто волшебный, про него и про Элоизу, и про них обоих вместе. Стоп, или это был не сон?

За действительность говорило то, что постель вся смята, часть простыней вообще валяется на полу. За сон то, что Элоизы не видно. Глянул на часы — спал он с полчаса, да и только. Видимо, расслабился и отключился. На столике фрукты и вино, он сам их принес. Но где Элоиза? Неужели опять сбежала? Черт, где ее теперь искать среди ночи?

Прислушался — из ванной доносились какие-то звуки. Что-то там происходило. Он встал, прокрался к дверям, приоткрыл. Да, Элоиза была там, и в отличие от него, она оделась. То есть, надела на себя кружевную черную сорочку, которая доходила до середины бедра и могла рассматриваться скорее как украшение, нежели как одежда. А теперь она расчесывала перед зеркалом волосы. Тоже черные и кружевные, то есть, тьфу, длинные. Необыкновенно длинные. Концы блестящих тяжелых прядей спускались до талии и там слегка вились. У него захватило дух от увиденного, и видимо, он вздохнул, или охнул, или издал еще какой-то звук…

Она отложила костяной гребень и повернулась к нему. Спросила строго:

— Почему не спите?

— Проснулся. Не обнаружил вас, подумал сразу же плохое, честно говоря. Вы же у нас талантливая на разные непредсказуемые вещи. Потом услышал, что вы здесь. А вы почему не спите?

— Потому что кому-то непонятно зачем понадобилось мне голову из душа облить. Вот вы не знаете, кому и зачем? А мне теперь приходится сушить.

— А феном?

— Не люблю феном. Завтра утром все равно рано не вставать, я надеюсь.

— Правильно надеетесь. Никогда бы не подумал, что это всё скрывается в вашей обычной прическе. Скажите, почему вы прячете от людей такую красоту? — он подошел, встал за ее спиной и осторожно коснулся шелковистого водопада ладонью.

Элоиза рассмеялась.

— Да-да, я уже представила картину: сижу я в своем рабочем кабинете с такой вот прической. И вместо того, чтобы работать, волосы отцепляю от мебели. И от других предметов тоже. Они электрилизуются и липнут то к большому монитору, то к ноутбуку. А еще расчесываю через каждые четверть часа, чтобы не запутались. Нет уж, люди обойдутся, — и принялась было снова заплетать косу, но Себастьяно перехватил ее руку.

— Ладно, люди пусть обходятся, но я сейчас обходиться не хочу. Пойдемте в комнату, сушите ваши косы, а я посмотрю, очень уж завораживает, — он пропускал пряди сквозь пальцы, одну за другой, доходил до кончиков и начинал сначала.

Она повернулась к нему.

— Пожалуй, я подумаю о вашем предложении… — сказала она, не глядя, и самым серьезным тоном, на который в тот момент была способна, а потом подняла на него глаза: — Только если вы собираетесь предлагать мне ложиться в постель в таком виде, то и думать забудьте! Сами замучаетесь и меня замучаете.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Хорошо, уговорили, ложиться в постель не будем, придумаем что-нибудь ещё, — одной рукой он продолжал перебирать ее волосы, а второй обнимал ее. — Расческу не дадите? Тоже хочу попробовать посушить ваши косы, вдруг у меня получится?