Один день в Древних Афинах. 24 часа из жизни людей, живших там - Филипп Матисзак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лабр перебегает на другую сторону дороги, чтобы не столкнуться с запряженной волами повозкой, едущей в город, и вновь думает о том, почему именно ему поручили доставить это послание. Афиняне без проблем могли усадить какого-нибудь упитанного и изнеженного посла на корабль, который бы легко пересек Саронический залив и достиг порта Гитий. Оттуда рукой подать до Спарты, где посол мог бы выступить перед герусией безо всяких скороходов.
Лабру не приходит в голову, что его искренняя речь может показаться геронтам более убедительной, чем выступление любого посла. Спартанцы – народ простоватый, который весьма подозрительно относится к тому, что они называют афинской изощренностью (не то чтобы самим спартанцам не была свойственна изощренность, просто они предпочитают, чтобы она не бросалась в глаза). Политика не послушают, а вот немолодой сухощавый атлет, способный на то, что под силу не каждому спартиату, наверняка произведет на них впечатление.
…стратеги прежде всего отправили в Спарту глашатаем афинянина Фидиппида, который был скороходом… <…> …выше Тегеи ему явился бог Пан. Бог окликнул Фидиппида по имени и велел сказать афинянам, почему они так пренебрегают им, тогда как он благосклонен к афинянам… <…> …этот Фидиппид <…> на второй день прибыл в Спарту. Там он предстал перед властями и сказал вот что…
Геродот. «История», 6.105–106[64]Река уже близко, и Лабр мысленно отмечает первую из нескольких десятков точек на своем пути. Никто не может взять и добежать сразу до Спарты, а вот пробежка до Кефиса – прекрасный послеполуденный отдых. Оттуда уже недалеко до храма Афродиты на высоком перевале, ведущем в Элевсин. Затем, уже после заката, предстоят два следующих этапа: сперва нужно пробежать равнину – это легко, и там можно дважды остановиться попить, – а потом по холмам добраться до укрепленного города Энои. И вот уже Аттика позади, и остается пересечь Беотию, чтобы в предрассветные часы достичь Коринфа – первой точки, где можно будет по-настоящему отдохнуть.
В Коринфе пора взглянуть на звезды, потому что треть пути позади. Лабр предпочел бы пересечь Коринфский перешеек раньше намеченного, чтобы у него в запасе осталось немного времени. Это время он хочет использовать, чтобы справить нужду на обочине, попить воды подольше и помедленнее и поупражняться, чтобы размять уставшие мышцы. После Коринфа предстоит очень трудный этап: необходимо преодолеть высокий перевал в нижней части перешейка, простирающийся до равнины, на которой расположен древний город Тегея. Здесь царит жуткий холод, высасывающий энергию из уже и без того почти истощенного тела.
Именно здесь знаменитому Фидиппиду явился великий бог Пан, призвавший гонца стараться еще сильнее. Лабра это не удивляет: скороходы испытывают такое напряжение, что границы реальности становятся для них исключительно тонкими. Он не без удовольствия вспоминает о том, как во время точно такого же путешествия из лесной чащи возникло и какое-то время скакало рядом с ним целое стадо кентавров. Лабр все еще гадает, встретились они ему на самом деле или только привиделись, но он был бы рад снова пережить нечто подобное.
У Тегеи утреннее солнце будет слева от него; бежать придется под гору, а это вовсе не так удобно, как может показаться. Бег под гору – это дополнительная нагрузка на суставы, а к этому времени в организме начинаются неизбежные разрушительные процессы: он сжигает мышцы, чтобы восполнить недостаток энергии, и не успевает избавляться от накопившихся отравляющих веществ. Каждый скороход борется с этим по-своему; Лабр предпочитает свежие фрукты, и побольше: перед тем как отправиться в дальний путь, он питается только фруктами и нежирным мясом.
После Тегеи придется бежать под палящим полуденным солнцем; здесь дезориентированный Лабр наверняка пожалеет, что ему приходится зарабатывать на жизнь, носясь по жаре на свинцовых ногах и гадая, скольких ногтей он лишится на этот раз. Но Лабр уже бывал там, и, хотя он не горит желанием еще раз ощутить это отчаяние, он точно знает, что хуже уже не будет – ни физически, ни морально. А осталось всего-то две марафонские дистанции.
Гермес [сын и вестник Зевса]: Вот сейчас я только что вернулся из Сидона, от сестры Кадма, куда Зевс послал меня посмотреть, как поживает его любимица; не успел еще я перевести дух, а он уже посылает меня в Аргос навестить Данаю, а на обратном пути оттуда «зайди, – говорит, – в Беотию повидать Антиопу». Я не могу больше!..
Майя [мать Гермеса]: Оставь эти жалобы, сынок. Ты еще молод и должен прислуживать отцу, сколько он ни пожелает. А теперь, раз он посылает тебя, беги поскорее в Аргос и затем в Беотию, а то он, пожалуй, побьет тебя за медлительность…
Лукиан. «Диалоги богов», 4(24)[65]Лабр прибудет в Спарту поздно вечером и сообщит о своем прибытии эфорам. После этого в особом помещении для гонцов он проспит как убитый до середины утра, затем выступит перед герусией и вернется в свою комнату, снова ляжет и проснется только на рассвете. Только тогда он будет готов к настоящему испытанию – обратной дороге в Афины.
Десятый час дня (15:00–16:00)
Гоплит приходит в ярость
Шагая к воротам порта, гоплит лениво разглядывает городские стены. Где-то там, рядом с бастионами, находится надгробие его прадеда. В Афинах это популярный вид досуга: бродить у городских стен и отыскивать застрявшие в них частицы семейной истории.
Нынешние стены Афин были построены в спешке. Все началось при Фермопилах. Послушать спартанцев, так можно подумать, что Фермопильское сражение (480 г. до н. э.) окончилось великой победой. На самом деле все было наоборот. При Фермопилах спартанцы царя Леонида были разбиты превосходящими силами завоевателейперсов. Спартанцы сражались доблестно и отчаянно, но все-таки были побеждены (персам пришлось биться со спартанцами вместо того, чтобы просто проплыть мимо, потому что путь их судам преградил греческий флот. Эти – в
