Там, где живут боги - Лито Эвиван

ещё живёт и процветает древняя цивилизация, куда она мысленно и переместилась. Там она представляла себя в роли то нимфы, то музы, то даже богини. Самой сокровенной её фантазией было, чтобы любвеобильный Зевс однажды прокрался бы к ней ночью в постель, и она зачала бы от него полубога.

О своём отце Людмила ничего не знала. Мать наложила на эту тему табу, ещё когда девочка была совсем малышкой. Хотя по большому счету ей это было и не важно. Единственное, что Мила знала о нём, так это то, что он был местным, к тому же очень важным и уважаемым человеком, поэтому рождение ребёнка по понятным причинам должно было быть скрыто от общества. Для Светланы все мужчины делились на две категории: скупых и щедрых, соответственно, хороших и плохих. Чем больше подарков, тем лучше мужчина, а чем выше у него должность, тем он полезнее. Другие качества не обсуждались.

С очередным переездом, на этот раз в Афины, в жизни Светланы и её дочки появился Константинос, государственный чиновник при деньгах и связях. Он называл Светлану Ланой, по-отцовски смотрел на Милу, нежно теребя её за щёчку. Они как-то очень быстро переехали в его огромную квартиру, в которой сами ничего не решали, сколько бы Светлана ни старалась стать в ней полноправной хозяйкой. Константинос диктовал обеим, что носить, как есть и что говорить, покупал дорогие, но ужасно скучные вещи и следил, с кем они встречались. Мама каждый день наряжалась и крутилась перед носом мужчины в прозрачных блузках с вызывающим декольте и в упор не замечала, куда был в действительности направлен взгляд её любовника. Однажды ночью Константинос зашёл в спальню, где спала четырнадцатилетняя Мила… Впервые в жизни мужчина смотрел на неё с нескрываемым желанием овладеть её мальчишеским телом. А она стеснялась своей плоской груди и отсутствия волос на лобке. Откуда ей было знать, что именно это и привлекало пятидесятилетнего мужчину? Чтобы не чувствовать боль и стыд от неизбежного, девушка закрыла глаза, расслабилась и попыталась представить на себе… Зевса! Да, да, мощного, страстного, влюблённого в смертную женщину Громовержца. По размерам Костас походил на Титана, и Миле иногда казалось, что он вот-вот её проглотит, как Крон своих детей. Со временем его визиты участились, и они, совсем потеряв бдительность, были уличены Светланой. Надавав дочери отмашистых пощёчин, мать незамедлительно принялась собирать вещи. И снова началось скитание по квартирам. После такого странного сожительства с любовником матери Мила стала мечтать о собственном доходе и о взрослом покровителе. С богатым, хотя и теоретическим, опытом в познании мужчин ей не составило труда найти своего первого «клиента». Им оказался знаменитый кинорежиссёр и скрытый педофил Софоклис Саранделис. Они познакомились случайно на пляже, где Мила поймала на себе похотливый взгляд мужчины и пошла за ним в воду… Они встречались в номерах отелей. Иногда с Софоклисом приходили его друзья: известные актёры, певцы и другие деятели шоу-бизнеса. Деньги и подарки сыпались на девочку как из рога изобилия. В шестнадцать лет она всё ещё выглядела максимум на четырнадцать и была просто «нарасхват» для определённого типа мужчин. Примерно через год в номер отеля ворвалась полиция, и Саранделиса скрутили прямо в кровати. Кто-то из работников гостиницы заявил на кинорежиссёра, чтобы наказать извращенца и спасти «бедную девочку». В этот же вечер Светлане начали сыпаться звонки от адвокатов остальных соучастников «оргий» с предложениями принять взятку на космические суммы взамен на молчание. Светлана была не гордая и деньги охотно брала, строго-настрого запретив дочери раскрывать на допросе рот. Мила сделала так, как было велено, и получила от матери хорошее вознаграждение. Режиссёра вытащить не удалось. Общество требовало наказания за совращение малолетних и самого жёсткого приговора. На Светлану сыпались гневные, осуждающие и угрожающие лишить материнства письма, а на Милу, наоборот, сочувствующие, с предложением поддержки и опеки. Вокруг их дома крутились журналисты и психологи, и через год, не выдержав такой всенародной «любви» и «славы», мать и дочь взяли билеты на ночной поезд и уехали в Салоники.

Матери всё труднее становилось поддерживать свежесть лица и тела, спонсоры в очередь не становились, и планка в выборе мужчины для их беспечной жизни неумолимо падала. А когда в их квартире появился дальнобойщик Георг из Румынии, который каждый день пил и частенько поднимал на Светлану руку, Мила решила уйти из дому и снимать квартиру самостоятельно. Надо было как-то выживать, делать она ничего не умела, а улицы красных фонарей манили лёгким заработком. Узнав в девочке «жертву» нашумевшей истории с режиссёром-педофилом, её тут же приняла под своё крыло мадам Магдалена, или, как её ещё называли, цаца́, в одном из лучших борделей Салоников. Там Мила стала Сапфо и ещё глубже погрузилась в придуманную вселенную, полностью отделив себя от реальности. Плотоядный, похотливый, порочный и ненасытный, часто грубый и жестокий мир мог сломать кого угодно, только не её.

Сапфо даже считала себя рождённой под счастливой звездой. Всё в жизни ей давалось без особого труда, даже её так и не созревшее тело служило неплохую службу. Все хотели её оберегать, защищать, засыпать подарками, везде пытались накормить, угостить сладостями, посадить на колени. Подруг у Сапфо не было, ей было достаточно компании нимф, муз и харит, с которыми она вполне гармонично сосуществовала и даже причисляла себя к ним. Ни одна живая душа не была посвящена в её тайну. Девушка опасалась непонимания и насмешек, но больше всего и абсолютно всерьёз… гнева Богов. Несколько раз в год Мила-Сапфо путешествовала по Греции. Эта привычка осталась от кочевого образа жизни в детстве, и девушка уже не могла сидеть на одном месте больше трех месяцев. Каждое новое место, куда она собиралась в очередной раз, должно было иметь поблизости руины какого-нибудь древнего города, античного храма или какие-нибудь археологические раскопки, принадлежащие к эпохе до нашей эры. Там, среди развалин, она чувствовала себя настоящей – свободной, раскрепощённой и никоим образом не обременённой предрассудками и издержками современной нравственности. Она ощущала себя частью этого мира, нелепым образом оказавшейся, как подброшенный ребёнок, в чужом и враждебном ей двадцать первом веке. Она чувствовала себя дома. Трудно было найти грека или иностранного туриста, который бы посетил такое огромное количество древних мест. А когда все направления были изъезжены, а тропинки, покрытые древней пылью, истоптаны, у Сапфо начала зарождаться в голове опасная мысль. Мало кто в Греции знал о том, что на монашеской горе Афон когда-то находилась Священная Роща Богини Артемиды и её нимф, переименованная во времена Византийской империи, во Фруктовый сад Девы Марии. Богиня Артемида была символом чистоты и непорочности, не познавшая ни любви, ни мужского ложа и никогда не рожавшая. В монастыре Святой Лавры до сих пор сохранилась настенная фреска, где изображена Дева Мария, приехавшая из Палестины; где она хватает Олимпийскую Богиню за рукав и изгоняет из собственного леса, а одетые в черные рясы монахи разрушают её храм и убивают нимф. Присвоив себе всю часть полуострова и создав на нём автономное государство, архиереи позже наложили запрет на посещение священной горы любой женщиной без исключения под страхом тюремного заключения.

Постепенно у Сапфо родился план.

Широкие штаны, мужская сорочка, кроссовки, кепка и немного практики в перемене походки, и вот она уже превратилась в худенького подростка-старшеклассника. Теперь пришло время проверить свою изобретательность на людях.

– Эй, пацан, ты куда это собрался? – послышался голос мадам