Жаркое лето. Первый поток - Наталья Болдырева

— Ну что ты заладила, "проектор-проектор", — раздалось вдруг сзади, и за руку, чуть повыше локтя, меня взял грузный, пожилой уже мужчина из местных. — Не видишь? Девушка с Земли, у них там этих проекторов… Отдай приз ему вот, — мужчина кивнул на молодого человека, который сжимал свой выигрышный билет уже не так радостно, — а девушку я лучше дыней угощу! Девушка, вы любите дыни? — спросил он, мягко, но настойчиво оттягивая меня прочь от палатки.

— Люблю, — ответила я, позволяя ему увести себя подальше. Дети тут же обступили нас достаточно плотным кольцом.

— Ого! — воскликнул мужчина в ответ на их молчаливое появление. — Твои оглоеды?

— Мои, — сказала я.

— Вожатая, да? — полуутвердительно спросил он и, не дождавшись ответа, выпустил, наконец, мою руку, шагнув под яркий навес, где были кучей свалены круглые зеленые плоды, похожие на Лаймы-переростки. — На, держи, — подхватив сразу два, он сунул их мне в руки, — и короедам твоим, — взяв еще пару, он отдал их детям.

— Спасибо, — ответила я, сгружая подарок оживившимся ребятам.

— Тебе, спасибо, красавица! — ответил мужчина, смеясь. — Такую работу делаешь, детей воспитываешь!

Еще раз поблагодарив его, я кивнула отряду, и мы пошли.

Стоило нам спуститься по лестнице вниз, к туннелю меж двух соседствующих скал, как дети наперебой загалдели: "Это мошенники! Этот в шлеме — крашеный альбинос в контактных линзах! Никакой он не турист! Он всю жизнь тут живет и никогда не загорает! А этот толстый у них главарь!".

Я слушала, не перебивая. История с Пашей отошла на задний план. Он, кажется, получил передышку, которая была так ему необходима.

Дыни оказались действительно похожими на дыни.

Глава 23

Суета предпоследнего дня. Мастерство Марины. Успех Ваниного проекта

После обеда, в тихий час я, как и планировала, забежала на склад к Яне. На этот раз там был аншлаг. Весь лагерь готовился к завтрашнему концерту, и Яна только успевала выписывать серую упаковочную и яркую — оберточную бумагу. Кто-то прошел во второе крыло склада и бродил там меж сюрреалистичных деревьев, пряничных домиков и сказочных зверушек, склеенных из подручных материалов, что называется "в натуральную величину" детьми и вожатыми всех предыдущих потоков.

Я не стала брать готовых декораций. Детей нужно было занять, отвлечь от грустных событий и мыслей. Набрав расходного материала, сколько смогла унести, и прихватив утюг, я перебросилась с Яной парой слов и вернулась обратно.

Когда я заглянула к девочкам, оказалось, что почти все они спят, и только Марина сидит с закадычной подружкой на своей кровати у окна. Они кивнули мне, когда я вошла. Утро выдалось действительно непростым.

Вынув из-под подушки спрятанное платье, я прогладила его, воспользовавшись все тем же пластиковым столом в рекреации с настеленным на него одеялом. Когда я вешала платье в шкаф, Марина шепотом спросила:

— Вы наденете его сегодня?

— Да, — ответила я, смущаясь немного.

— Ой, как я хочу вас в нем увидеть… — протянула Марина, облокачиваясь о спинку кровати, и я не услышала в ее голосе ни тени фальши. Она действительно хотела видеть меня, свою потенциальную соперницу, красивой. Я улыбнулась и закрыла шкаф.

Из гладильной рекреация вновь превратилась в кабинет: я села расписывать окончательный сценарий выступления, вытанцевавшийся утром на пляже. Сценка получалась не такой уж бессмысленной, как она выглядела поначалу, и даже главный посыл сказки — вместе мы сила — не затерялся среди калейдоскопа вставных персонажей и сцен.

Поток стремительно несся к концу, утекали сквозь пальцы последние дни. Я писала, подглядывая в окно наладонника, вносила окончательные исправления в сценарий, и думала, что в эти оставшиеся несколько дней вряд ли случится что-нибудь еще. А потом дети уедут, прибудет новый поток, я попрошусь в отряд к другим воспитателям, и конфликт, полыхавший так ярко, затухнет, лишившись последней подпитки. Только мысль о скором расставании оседала на сердце тихой грустью…

На вечернем море мы отточили выступление окончательно. Паша успокоился вроде бы и, кажется, вел себя как обычно, хотя я продолжала присматриваться к нему. Но когда в свободное время перед ужином мы прошли в беседку, чтобы готовить декорации и костюмы, он не дурачился уже в каком-то отчаянном кураже, а серьезно работал, разрезая ножницами плотный картон, склеивая части грядки, на которой собирался сидеть, пока его не выдернут за руки вон, нашивая на низ своей желтой майки мелкие зеленые бумажные листики, обозначающие травку, среди которой растет репка.

К ужину были готовы все костюмы и почти все декорации. Мы так и оставили их в беседке, уходя, чтобы вечером, перед отходом ко сну, доработать еще немного.

После ужина ребята принялись привычно готовиться к дискотеке, и на этот раз я присоединилась к ним. Смущаясь немного, надела выглаженное платье и застегнула на ногах босоножки. Взяв косметичку, прошла в рекреацию, где девчонки уже оккупировали зеркала.

"Ух ты! Татьяна Сергеевна! Вот это да!" — загалдели они наперебой, чем окончательно вогнали меня в краску.

— Я сейчас! — воскликнула Марина, и убежала в спальню.

Подойдя к зеркалу, я подвела глаза, нанесла тушь и чуть тронула помадой губы. Марина примчалась обратно, держа в одной руке свою неизменную щетку, в другой — лак для волос. Её рот был полон невидимок и шпилек. Она повелительно кивнула мне на пластиковый стул, и я послушно села.

Тщательно расчесав меня, Марина сделала одно плавное движение щеткой, поднимая волосы наверх, я почувствовала, как она закрепляет их там, потом, тонкой ручкой чьей-то расчески высвобождает несколько прядей.

Посмотрев на меня ан фас, Марина прикрыла мои глаза своей ладонью и довершила начатое, сбрызнув все лаком.

— Готово, — сказала она, отходя в сторону, и осматривая меня удовлетворенно.

Я встала, и увидела в зеркале девушку, лишь отдаленно напоминавшую привычную меня.

— Марина, ты чудо, — сказала я, улыбнувшись.

Когда мы вышли из корпуса к лавочке, на которой уже разместились мальчишки, нас встретили оглушительным свистом и аплодисментами. В этот вечер я перетанцевала, наверное, со всеми мальчиками отряда, и даже Паша, краснея так, что цвет его лица приближался к цвету волос, пригласил меня раз, и провел в медленном танце, деревянно переступая с ноги на ногу. Танцевать Паша не умел совершенно, и мне пригодились здесь уроки, преподанные Ди. Тот тоже танцевал со всеми девчонками, не отдавая предпочтения никому.

Вернувшись в корпус, мы еще посидели в беседке, доделывая декорации и приканчивая сонник, а после отбоя я отправилась на планерку прямо так, не переодевшись. Когда я подходила по дорожке к вожатской, то увидела стоящих у входа парней.