Русский Дьявол - Анатолий Абрашкин

С целью противодействия этому Геннадий призвал себе на помощь Иосифа Волоцкого. Они оба стали действовать решительно, несмотря на силу ереси при дворе. Хотя митрополит Зосима принужден был в 1494 году оставить кафедру, но для искоренения зла нужно было участие Церкви, нужен был новый Собор. Иван III, не желая открыто поддерживать еретиков, в то же время по возможности сдерживал гонения против них. И лишь осенью 1503 года великий князь отступился от своих прежних собеседников и пообещал Иосифу Волоцкому, что скоро начнет «обыскивати еретиков». Возможно, на его решение повлияло и то обстоятельство, что еретики пользовались сочувствием опальной теперь Елены Волошанки.

В 1504 году был созван церковный Собор. В числе заседавших на нем был и игумен Волоколамский Иосиф Волоцкий. Он требовал казни еретиков. Обвиняемые решились открыто защищать свое учение, но это им не помогло. Главные из еретиков были осуждены на смерть и всенародно сожжены в клетке (в их числе были, в частности, брат Федора Курицына Волк и архимандрит Кассиан); другим резали языки, иных заключали в темницу. Осужденные хотели было спасти себя раскаянием, но Иосиф настаивал, что притворство, вынужденное страхом наказаний, не есть раскаяние истинное и потому не должно приниматься во внимание.

Казни еретиков странным образом совпали с темной кончиной попавшей в опалу и заточенной вместе с сыном Дмитрием в темницу в 1502 году княгини Елены Стефановны. «Тое же зимы генваря 18 (1505 года. — А. А.) в суботу преставися великая княини Елена Волошенка великого князя Ивана Ивановичя, и положиша ея в церкви у Вознесения на Москве», — говорит летопись. В день смерти Елены церковь праздновала память святителя Афанасия Александрийского — знаменитого борца с еретиками…

Конечно, и в большой политике бывают случайные совпадения, но если даже княгиня и умерла своей смертью, то сам факт ее тюремного заключения свидетельствует о ее причастности к крупной политической игре. Наивно полагать, что жидовствующие были романтиками от религии и не думали о захвате политической власти. В их рядах находилась мать наследника престола княгиня Елена Стефановна, тогдашний министр иностранных дел Федор Курицын, крупнейшие иерархи церкви и значительное количество представителей московской знати. Это была серьезная общественная сила. До тех пор, пока великий князь Иван III благоволил к ним (а так и было на протяжении большей части его правления), еретики копили силы и крепили ряды явных и тайных сподвижников. Но в какой-то момент их тайная организация должна была обнаружить себя решительным выступлением против официальной церкви и самого князя. Собор 1490 года показал, что они в состоянии вести борьбу на самом высоком уровне: преследования не затронули их главных идеологов и «серых кардиналов» движения. Известные нам источники ничего не говорят о людях типа Схарии, зачинателях и вдохновителях ереси. Но ясное дело, что никуда они не делись и по-прежнему продолжали участвовать в деятельности секты. Понятна и конечная цель заговорщиков — возвести на трон сына Елены Волошанки Дмитрия и править от его имени.

Обрисуем вкратце ситуацию, сложившуюся в борьбе за московский престол в конце XV века. Она воистину напоминает шекспировскую драму. Ее начало восходит к 1467 году, когда «смиренная и кроткая» Мария Тверитянка, первая жена Ивана III, отошла в мир иной. От нее у великого князя остался сын Иван (его называли еще Иван Молодой), будущий муж Елены Волошанки. Оставшись вдовым, Иван III стал думать о новой супруге. Ею стала София Палеолог, племянница последнего византийского императора. После рождения трех дочерей она в 1479 году принесла мужу долгожданного наследника, нареченного в честь деда Василием (впоследствии родились еще пять сыновей и три дочери). Так появилась вторая мужская линия потомков Ивана III, которая могла претендовать на московский престол в случае кончины великого князя. Соответственно возник и очаг напряженности в отношениях между Иваном Молодым и княгиней Софьей, которая искренне переживала, что в случае прихода к власти пасынка ее детей ждет гибельная участь.

Но 7 марта 1490 года в возрасте 32 лет Иван Иванович Молодой скончался. Следствие установило, что он был отравлен венецианским лекарем Леоном, который приехал в Москву из Рима зимой 1489/90 года в числе разного рода иностранных умельцев, сопровождавших родного брата Софьи, Андрея Палеолога. По прибытии в российскую столицу этот приезжий врач обратил внимание, что князь Иван Иванович Молодой страдает болезнью ног и ходит с трудом. «…И видев лекарь жидовин мистр (магистр. — А. А.) Леон похваляся рече великому князю Ивану Васильевичю, отцю его: «Яз излечю сына твоего великого князя Ивана от тоя болезни; а не излечю яз, и ты меня вели казнити смертною казнью». И князь великий няв тому веру, веле ему лечити сына своего великого князя Ивана, лекарь же дасть ему зелие пити и жещи нача стькляницами по телу, вливая горячюю воду; и от того ему бысть тяжчае и умре. И того лекаря мистра Леона велел князь велики поимати, и после сорочин (сорокадневного траура. — А. А.) сына своего великаго князя Ивана повеле его казнити смертною казнью, головы ссещи». Так лаконично повествует обо всей истории летопись. Истории, добавим, очень темной. Даже после прошествия пяти с лишним веков историки не в силах расследовать это преступление.

Смерть Ивана Молодого была выгодна Софье. Это очевидно. Отношения между пасынком и мачехой были неприязненные. Кроме того, венецианский лекарь приехал в делегации, возглавляемой ее братом. Но, с другой стороны, Андрей Палеолог не мог нести ответственность за мастеров искусства, прибывших искать счастья в северной стране. Да и лечение проводилось с одобрения Ивана III. Курбский прямо обвинял его в отравлении собственного сына. Комментируя это обвинение, Н. С. Борисов, автор книги «Иван III», пишет: «В это трудно поверить. И дело не только в человечности, без некоторого присутствия коей не обходится никто. Такой поворот событий, открывавший путь к престолу детям Софьи, был и в самом деле выгоден деспине (повелительнице. — А. А.). Однако самого Державного он ставил в крайне сложное положение. Вероятно, в этой интриге Иван III, приказавший сыну воспользоваться услугами тщеславного лекаря, оказался лишь слепым орудием в руках хитроумной гречанки». Итак, что же, заказчица убийства — Софья? Думаем, что нет.

Историки почему-то забывают, что в смерти Ивана Молодого были заинтересованы также и жидовствую-щие. Леон, напомним, был иудеем, но не это самое главное. Обратим внимание на дату убийства. 7 марта 1490 года было полнолуние, в этот день праздновалась иудейская Пасха. А в канун этого дня («стык в стык») иудеи отмечают праздник Пурим — день гибели своих врагов — в честь кровавой расправы над персами, описанной в Книге Есфири. Убийство Ивана Молодого было ритуальным жертвоприношением, совершенным врачом-иудеем. Это было понятно всем заинтересованным лицам. Другое дело, как добраться до истинных организаторов убийства? Казнив лекаря, Иван III обрубил ниточки, ведущие к его сообщникам. Организация еретиков, подчеркнем, была тайной. Ее члены не заботились о распространении нового учения в народе. Они тщательно отбирали кандидатуры для вербовки в среде высшего духовенства и властных структур. Приверженцам ереси предписывалось «держать жидовство тайно, явно же христианство».

Очень показательно в этом смысле небольшое сочинение, написанное одним из вождей еретиков Федором Курицыным. Оно называется «Лаодикийское послание». Уже само это название настраивает на серьезный философско-религиозный анализ послания. «Лаодикия» в переводе с греческого означает «народный суд». Это имя носил большой и богатый малоазийский город. Лаодикийская Церковь называется в числе семи Мало-азийских Церквей, упоминаемых Иоанном Богословом в Откровении (3: 14). Знаменитый евангелист обличает лаодикийцев за недостаток веры и пристрастие к земным удовольствиям. Ангелу Церкви Лаодикийской Господь провещал через тайновидца Иоанна: «Я богат, разбогател, говоришь ты, и ни в чем не имею нужды; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг» (Откровение 3: 17). Произведение Курицына служит своеобразным ответом Иоанну, обоснованием своей позиции. Формулируя ее, Федор Курицын как бы выставляет ее для «народного суда», это, если хотите, его политический манифест, тот круг идей, которым он следует.

Содержательная часть послания крайне невелика и состоит всего из девяти строк. Его переводы на современный русский язык значительно разнятся между собой, так как зашифрованный смысл написанного достаточно сложен. Поэтому приведем текст курицынского манифеста по-древнерусски:

«Душа самовластна, заграда ей вера.Вера – наказание, ставится пророкомъ.Пророк – старейшина, исправляется чюдотворением.Чюдотворения дар мудростию усилеетъ.Мудрости – сила, фарисейство – жителство.Пророкъ ему наука, наука преблаженная.Сею приходим в страх Божий.Страх Божий – начало добродетели.Сим вооружается душа».

Ключевым словом в этом «символе веры» является фарисейство. Курицын заявляет его в качестве основополагающего принципа жизни. Но, как известно, фарисеи — это правоверные иудеи, ревностные последователи Моисеева Закона. Именно они не приняли Иисуса Христа, а Сам Спаситель многократно обличал их за искажение истинной веры. Предрасположенный к иудаизму, Курицын ставит Моисеев Закон выше Благодати (заповедей Христовых). К христианству же он рекомендует относиться по-фарисейски, то есть быть двуликим и практиковать в своих толкованиях двойные стандарты. Овладеть такой «мудростью» можно лишь с помощью наставника, некоего «пророка-старейшины», волей которого и будет ограничено самовластье души. Но и уроки пророка можно творчески переосмысливать и подправлять. Это путь саморазвития и самосовершенствования личности.