Колибри - Диана Килина

– Похоже, он испытывает к тебе чувства, – вздохнула мама, – Зря ты не дала ему объясниться.

– Я не вижу в этом смысла, – буркнула я в ответ, усаживаясь на стуле за кухонным столом.

– Иногда нужно давать людям второй шанс. Особенно если они дороги нам, – мама пожала плечами и поставила передо мной чашку с чаем.

Я взяла из большого блюда шоколадное печенье, и надкусила его:

– Зачем? – промычала я с набитым ртом, – Что это даст?

– Ну, тебе же я дала второй шанс. И ты изменилась.

Я ворочалась в кровати уже третий час, и постоянно думала над её словами. Мысли сбивчиво кружились в голове, а перед глазами то и дело всплывало отчаянное лицо с тёмными глазами. Повернувшись к Тео, я прислушалась к его дыханию. Потом поцеловала его в макушку, и тихонько встала с кровати. Натянув спортивные брюки и толстовку, я вышла из комнаты и постучалась к маме в спальню.

– Алиса? Что случилось? – сонно спросила она, включая свет ночника.

– Мам, мне нужно съездить к Саше. Я вернусь утром, хорошо?

– Да, конечно, – пробормотала мама, – Будь осторожна на дороге.

– Обязательно.

Прикрыв дверь, я вышла в коридор и взяла ключи от своего мотоцикла. Засунув мобильник в карман кофты, я вышла из квартиры, тихо закрыв дверь, и спустилась пешком по лестнице.

Странная привычка, я знаю. Но я никак не могу от неё избавиться.

Сев на байк, и заведя мотор, я накинула шлем и быстро поехала в сторону центра. Когда я увидела знакомые стёкла Хилтона, освещённые тысячей лампочек, моё сердце вяло подпрыгнуло в груди. Добравшись до гостиницы, я быстро зашла в холл и направилась к лифту. На ресепшене стоят уже знакомый мне Костя. Он попытался меня остановить:

– Эй, вы куда?

– В тысяча первый, – бросила я в закрывающиеся двери лифта.

Кабина поднималась ужасно медленно, словно хотела моей смерти. Оглянув себя в зеркале, я пригладила волосы. Лифт звякнул, двери открылись, и я направилась к двери его номера.

Постучав один раз, я прислушалась. За дверью стояла полная тишина. Я постучала ещё раз и услышала возню, а потом тяжёлые шаги. Когда на пороге появился сонный полураздетый босс, я чуть не разревелась.

– Саша, прости! – выпалила я, – Я такая дура.

Он удивлённо округлил глаза и открыл рот, чтобы что–то сказать, но я перебила:

– Я не хотела тебя обидеть. И с Никитой у меня ничего нет, он просто друг, старый школьный друг. Я должна была поговорить с тобой, – мой голос дрогнул, – Я люблю тебя. Прости.

Он смотрел на меня удивлённо, а потом его лицо приобрело обычное непроницаемое выражение. Словно на него надели маску.

– Алекс, кто там? – громко сказал сонный голос из спальни.

Я быстро заморгала. Потом ещё раз, и ещё. Я проморгала, наверное, целую вечность. Но, когда за спиной Саши выросла длинная фигура Кристины в его рубашке, я готова была собственноручно выколоть себе глаза.

– Алиса? Что случилось? – она округлила глаза, – У тебя всё в порядке?

Наверное, моё лицо приобрело белый оттенок, потому что её взгляд изменился, и стал беспокойным. Она поднесла длинную сигарету к губам и подожгла её зажигалкой. В этот момент я чуть не блеванула прямо на Сашу. Я даже не поняла, откуда она её достала. Потом она двинулась в мою сторону и, выдыхая дым, сказала:

– Впусти её. Ты бледная, как смерть, что стряслось?

Я подняла ладонь, останавливая её движение. Опустила голову и покачала ей, пытаясь растрясти слёзы в глазах.

– Ничего, Кристина, – я постаралась улыбнуться, но, наверное, это неважно вышло, – Я просто зашла сказать начальнику, что я увольняюсь.

– В такое время? – она нахмурилась.

– Да. Это подходящий момент.

С этими словами, я развернулась и бросилась по коридору в сторону лестницы. За спиной я услышала Сашино:

– Алиса, постой!

Но это уже не имело никакого значения. В носу защипало, то ли от слёз, то ли от дыма, который донёсся до меня из номера.

Я была не в силах что–либо сказать. Потому что, я испытала то, что не испытывала уже много лет. В моей груди снова пробили зияющую дыру, и её рваные края начали кровоточить, причиняя нестерпимую боль с каждым новым вздохом.

Я дала ему второй шанс. Но вместо того, чтобы им воспользоваться, он вырвал моё сердце голой рукой, сломав мне рёбра и разорвав лёгкие в клочья. А потом, он выбросил его на помойку, даже не удосужившись взглянуть, как несчастное захлёбывается в своих последних ударах от боли.

ДЕСЯТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ

Я стояла в пробке длинной в пол–Таллинна и проклинала всё на свете. Больше всего сейчас я хотела бы оказаться на своём стареньком мотоцикле, чтобы не стоять как дура в центре города уже, битых полчаса. Мне всего–то нужно было отвезти Никиту в порт и вернуться обратно, дело на час. Как я думала.

Оказалось, что старо–нарвское шоссе ремонтируют (в очередной раз), и город встал. И я стою вместе с ним в потоке, благодаря Бога за кондиционер в машине. Если бы не эта штука, я бы сдохла от неожиданной жары, которая пришла в Таллинн в апреле.

Я откинулась на сиденье и закрыла глаза. Какой–то придурок посигналил мне сзади, я открыла один глаз и посмотрела на отъезжающую машину впереди. Всего на два метра продвинулась, а уже сигналят. Все такие нервные вокруг.

Другое дело я. Спокойна как удав, хотя через месяц я выхожу замуж и уезжаю жить в другую страну. По идее, я должна нервничать, грызть ногти и биться в истерике, но нет. Я ровно дышу, сердце размеренно отмеряет мой пульс, и ладони не покрываются испариной. Наверное, я просто знаю, что сделала правильный выбор. А, может, просто пытаюсь убедить себя в этом.

Посмотрев на серебряное кольцо с бирюзой на безымянном пальце, я невольно улыбнулась. Ну, кто ещё мог подарить такое на помолвку своей невесте? Только тот, кто знает её вдоль и поперёк. Металл немного потемнел из–за того, что я носила его, не снимая. Однако это не портило украшение, сделанное на манер мужской печатки, и покрытого мелкой бирюзовой крошкой. Внутри красовалась гравировка: «Моей Лисе–Алисе. Н.»

С Никитой мне хорошо, хотя, иногда мне не хватает чего–то в нём. Но я понимаю, что Никита – другой и никогда не станет тем, кого я иногда вижу в своих снах. Да, я не люблю его, хотя стоило бы. Он ни разу меня не обманул. Я стараюсь не вспоминать Сашу, что делали со мной его прикосновения и поцелуи. Я забыла, что значит фраза: «бабочки в животе порхают». Это было ошибкой, так я решила для себя, закрыв эту историю в прочный сейф и спрятав его глубоко в своём подсознании.

Но, иногда, мурашки пробегали по моей спине, когда мне казалось, что я слышу его запах или голос. Пару раз, мне даже почувствовался его горячий взгляд, скользящий по моему телу снизу–вверх. Поэтому я отчаянно хотела уехать из этого крошечного города, где его призрак виделся мне на каждом шагу.