Чаша Грааля и потомки Иисуса Христа - Лоренс Гарднер

Но если все это имело место, то каким образом церкви удалось убрать ее с передовых позиций своей апостольской структуры?

Началось все с того, что особое внимание римской церкви привлекли два отрывка из библейских стихов в Книге Бытия (3:16) и в Первом послании Коринфянам (11:3). Оба они приведены в «Апостольском уложении» IV столетия. В первом отрывке говорится о том, что Господь Бог сказал Еве про Адама: «И он будет господствовать над тобой». Во втором отрывке, где цитируются слова св. Петра, сказано: «Жене глава — муж».

Был выпущен специальный документ, в котором излагалась позиция церкви в отношении Марии Магдалины. Назывался он «Апостольским уставом» и представлял собой, по сути дела, стенограмму воображаемой беседы апостолов по завершении Тайной вечери. Частично опровергая свои же собственные заявления в отношении женщин, в нем утверждался не приведенный ни в одном из канонических благовествований факт присутствия при сем Марии и Марфы. Ниже приводится выдержка из этого якобы имевшего места разговора.

«Иоанн сказал: Когда Учитель благословил хлеб и вино, знаменовал свое действо словами „Сие есть Тело Мое и Кровь Моя“, он не предложил находившимся с нами женщинам подойти к причастию.

Марфа сказала: Он не предложил причаститься Марии, так как видел, что она смеялась над этим».

На основании этой чистейшей воды выдумки церковь утверждала, будто первые апостолы недвусмысленно заявили о том, что женщинам из-за их легкомысленного склада характера непозволительно быть священнослужителями! Суть этого выдуманного от начала до конца разговора легла в основу официального догмата церкви, и, как следствие, Мария Магдалина была объявлена не вызывающей доверия диссиденткой.

Значительно раньше, примерно в 180 году от Р.Х., епископ Климент Александрийский написал нечто совершенно противоположное. Выдающийся отец церкви заявил:

«Мужчина и женщина равны в своем совершенстве и поэтому достойны одного и того же образования и благополучия. Ибо понятие „род людской“ в одинаковой степени применимо как к мужчинам, так и женщинам. А для нас Христос не принадлежит ни к женскому, ни к мужскому полу».

В подтверждение своих слов Климент приводит в качестве примера множество женщин, занявших видное место в истории, в особенности в отношении академической образованности. Его точка зрения нашла широкую поддержку у образованных людей того времени. Не зря же восседавшие позже на престоле св. Петра римские понтифики указывали на заблуждения Климента. Ими громогласно с непререкаемым авторитетом было заявлено, что «женщина не может быть священнослужителем, поскольку Господь наш является мужчиной»!

В 633 году в гавань города Булонь-сюр-Мер на северо-западе Франции зашла загадочная лодка. На ее борту не было никого за исключением трехфутовой статуэтки «Черной Мадонны» с младенцем и рукописной копией Евангелия на арамейском языке. Откуда бы ни была лодка, но ее появление основательно взбудоражило город. Таинственная статуя, получившая название «Богоматери Святого Семейства», стала символом кафедрального собора в Булони. Более тысячелетия она являлась объектом массового преклонения, пока не была разрушена во время Великой французской революции.

Булонская «Черная Мадонна» еще более укрепила в общественном сознании связь Марии с морем. Изображение «Марии на море» (заимствованное из эмблемы Булони) использовалось паломниками в качестве отличительного знака еще до времен Карла Великого. Разновидность данной эмблемы попала в Шотландию еще до того, как на Британских островах получили широкое распространение гербовые печати. В IX веке эдинбургский портовый поселок Лейт утвердил в качестве своего официального герба изображение «Марии на море» с ее «дитем Грааля», плывущих на корабле под сенью облака (последнее представляется косвенным намеком на Иакова [«Иосифа Аримафейского»], кто некогда именовался «облаком» — «поводырем странников»).

По определенным соображениям специалисты по геральдике считали целесообразным игнорировать важность такого рода женских гербов. Вина за пренебрежение к генеалогии по женской линии лежит также на составителях фамильных родословных и «Книги пэров». В особенности это характерно для времен правления королей Георгов и викторианской эпохи, породивших массу томов недоброкачественной информации. Возможно, грядущая эра Водолея и положит конец доминированию в истории представителей сильного пола, но во времена, о которых идет речь, такие труды непременно выдерживались в «добром старом духе». Тем не менее, почти не требуется времени для того, чтобы убедиться в том, что концепция определяемого по женской линии порядка наследования полностью признавалась на протяжении всего средневековья.

Принято считать, что геральдика (составление и истолкование фамильных гербов) возникла в XII веке. На Британских островах, возможно, так оно и было, но не британцам, как пытаются нас в этом убедить герольдмейстеры, пришла в голову мысль о гербоведении. Известные в данном вопросе авторитеты — Геральдическая и Гербовая палаты — были учреждены для составления реестра обладателей гербов только в конце XIV столетия. В те времена рыцарь обязан был носить разукрашенный гербовый щит, чтобы его, закованного с головы до ног в латы, можно было узнать при встрече. Флаги и иные эмблемы, указывающие на фамильную принадлежность или место обитания их владельца, появились еще раньше во Фландрии и на севере Франции.

Но, несмотря на это, немногие на Британских островах видели эмблемы, относящиеся ко времени, предшествовавшему XII веку. И в особенности те символы, происхождение которых не было связано с рыцарством. Таким образом, герб портового города Лейта уникален как в отношении эпохи, так и по своему не феодально-родовому, связанному с женщиной, происхождению.

Роскошно оформленный манускрипт архиепископа Рабана Маара «Жизнь Марии Магдалины» состоит из пятидесяти глав, переплетенных в шесть томов. Кроме всего прочего, в нем рассказывается о том, как Мария, Марфа и их спутники покинули

«берега Азии и, подгоняемые восточным ветром, поплыли по Средиземному морю между Африкой и Европой, обогнув с запада Сицилию, двинулись вдоль побережья Италии к Риму. Затем они успешно изменили курс, направив корабль на северо-запад, и высадились на берегу галльского города Массилия (Марсель) у места впадения реки Роны в море. После этого, возблагодарив Господа Вседержителя, они расстались».

В библиотеках Парижа хранится множество древних рукописей, написанных даже раньше книги Маара, в которых содержатся факты из рассматриваемого периода жизни Марии. Ее поездка в Прованс конкретно упомянута в хвалебной песне за номером 600, помещенной в сборнике под названием «Святые деяния», — популярном издании, выпускавшемся в XVII веке иезуитом Жаном Болланом. Говорят, что подруги Марии, Елена-Саломия и Елена Иаковлева, погребены в подземной часовне под церковью св. Марии в Камарге. Задолго до того, как в IX веке был воздвигнут данный храм, на этом месте стояла церковь св. Марии Ратисской. Здесь у главного нефа сохранились остатки скульптурного изображения «Марии на море».

Связь Марии Магдалины с Галлией с художественной точки зрения была отображена двумя различными способами: наглядным и аллегорическим. В отдельных случаях она изображается на пути к Марселю, как о том свидетельствуют документы. Наиболее характерным примером данного изобразительного стиля, по всей видимости, является выставленная в храме св. Марии картина художника IX века Анри де Гадермари. На ней изображено прибытие Марии на корабле к берегам Прованса; картина демонстрировалась на Всемирной выставке в Париже в 1886 году. Другой знаменитой картиной с аналогичным сюжетом является «Морское путешествие» немецкого живописца Лукаса Мозера. Она представляет собой часть отделанного золотой и серебряной фольгой запрестольного образа алтаря св. Магдалины церкви в Тифенбронне на юге Германии.

На полотнах с аллегорическим сюжетом Мария изображалась движущейся над землей к высотам божественных знаний (в апокрифической литературе это являлось ее каждодневным занятием); иногда на картинах она неслась по небу в западном направлении, как это описывалось в Откровениях св. Иоанна Богослова. Великолепным примером такого изобразительного стиля является полотно «Мария Магдалина, возносящаяся ангелами» кисти итальянского художника начала XVII века Джованни Ланфранко. На картине, выставленной в Национальной галерее Каподимонте в Неаполе, изображена обнаженная Магдалина, парящая вместе с тремя путти над пустынным европейским ландшафтом.

Останки Марфы покоятся в Тарасконе, департамент Вьенна. В жалованной грамоте Людовика XI, датируемой 1482 годом, упоминается о посещении в V веке места захоронения святой королем Франком Хлодвигом из династии Меровингов. Останки самой Марии Магдалины долгое время хранились в аббатстве Сент-Максим, расположенном примерно в тридцати милях от Марселя. В 1279 году по повелению короля Сицилийского и графа Прованского Карла II были отчленены череп и плечевая кость Марии. Вставленные для всеобщего обозрения в оправы из золота и серебра, они сохранились в таком виде до нынешних дней. Оставшийся прах Марии был собран в урну и так хранился до тех пор, пока не был варварски уничтожен во времена Великой французской революции.