Том 17. Джимми Питт и другие - Пэлем Вудхауз

Один взгляд на лорда Дривера объяснил ей все. Злосчастный аристократ имел вид робкого ребенка, собирающегося дернуть за веревочку очень большую хлопушку. Он явно приготовился к взрыву.

Молли стало его искренне жаль. Значит, он еще ничего не сказал дядюшке! Ну конечно, когда бы он успел? Должно быть, Сондерс отдал ему записку, когда он шел переодеваться к обеду.

Но не было смысла длить агонию. Рано или поздно все равно придется рассказать сэру Томасу. Молли была даже рада возможности сказать ему самой. Она объяснит, что так получилось только из-за нее.

— Боюсь, тут небольшая ошибка, — сказала она.

— Э? — сказал сэр Томас.

— Я все как следует обдумала и поняла, что мы не… словом, я разорвала помолвку.

Выпученные глаза сэра Томаса еще сильнее полезли на лоб. Здоровый румянец на его лице сгустился до багрового оттенка. Вдруг он издал смешок.

Молли смотрела на него в изумлении. Сэр Томас нынче вечером вел себя что-то уж очень непредсказуемо.

— Понимаю, — просипел он. — Вы решили меня разыграть! Так вот о чем вы сговаривались, когда я спускался! Молчите, молчите! Если бы вы в самом деле разорвали помолвку, то сейчас не смеялись бы с ним вдвоем. Не обманете, моя дорогая! Я еще мог бы поверить, если бы не видел вас только что, но я видел!

— Нет-нет! — воскликнула Молли. — Вы ошибаетесь. Вы совершенно ошибаетесь! Когда вы нас увидели, мы как раз договорились остаться добрыми друзьями. Вот и все. Я разорвала помолвку еще раньше. Я…

Она заметила, что его лордство глухо захрипел, но не поняла, что это было предостережение. Она решила, что таким образом он подтверждает ее слова.

— Я сегодня написала лорду Дриверу, — продолжала она, — и объяснила, что ни в коем случае не могу…

Молли испуганно замолчала. При ее последних словах сэр Томас начал раздуваться, и теперь казалось, вот-вот лопнет. Лицо его посинело. Живому воображению Молли представилось, будто глаза у него медленно выдвигаются на стебельках, как у улитки. Из горла сэра Томаса рвались наружу какие-то странные звуки.

— Т-т-т-т-так… — заикался он.

Глотнул воздуха и попробовал еще раз.

— Так вот что… — выдавил он, — так вот что!.. Так вот что было в том письме, а?

Лорд Дривер, слабо улыбаясь, кулем привалился к перилам.

— А? — завопил сэр Томас во все горло. Его лордство конвульсивно дернулся.

— Э-э, да, — сказал он. — Да-да! Это там и было, знаете ли!

Сэр Томас уставился на племянника с невыразимой злобой. Молли озадаченно переводила взгляд с одного на другого.

Последовала пауза. За это время сэр Томас, по-видимому, отчасти взял себя в руки. Его посетила мысль о том, что семейный скандал на лестнице едва ли допускается приличиями. Он шагнул вперед.

— Идем со мной, — приказал он с ужасающим немногословием.

Его лордство в полной бесхребетности побрел за дядюшкой. Молли смотрела им вслед, недоумевая пуще прежнего. За этим что-то кроется. Сам по себе разрыв помолвки не мог так разгневать сэра Томаса. Он человек несправедливый, но все-таки не настолько, чтобы не понять, что на лорде Дривере нет вины. Тут что-то еще. Какая-то загадка.

В холле Сондерс в полной боевой готовности уже приладился ударить в гонг.

— Рано еще! — рявкнул на него сэр Томас. — Подождите!

В этот вечер по случаю спектакля обед велено было подавать раньше обычного. Сондерсу было сделано внушение о необходимости соблюдения строжайшей пунктуальности. Ценой немалых неудобств он обеспечил строжайшую пунктуальность. И вот… Но что поделаешь, каждому из нас в этом мире приходится нести свой крест. Сондерс не стал роптать на судьбу и с достоинством поклонился.

Сэр Томас провел племянника к себе в кабинет.

— Закрой дверь, будь так добр, — произнес он. Его лордство был так добр.

Сэр Томас утвердился спиной к камину в освященной поколениями классической позе пожилого британца: ноги расставлены, руки сцеплены за спиной под фалдами сюртука. Взгляд его прошелся по лорду Дриверу подобно лучу прожектора.

— Что скажете, сэр? — вопросил он.

Его лордство заметно привял под этим взглядом.

— Суть в том, дядюшка…

— Нечего мне рассказывать про суть! Я знаю, в чем суть. Я требую объяснений!

Он шире расставил ноги. Годы слетели с его плеч. Он снова был Томасом Блантом, простым владельцем сети универмагов, расправляющимся с нерадивым служащим.

— Ты знаешь, о чем я. Не о разрыве помолвки речь. Я желаю знать, на каком основании ты скрыл от меня содержание письма!

Его лордство отвечал, что как-то, знаете ли, не успел, просто к слову не пришлось. Он вроде и хотел сказать, но как-то, понимаете, — такие вот дела.

— К слову не пришлось? — взревел сэр Томас. — Да что ты говоришь! А зачем же тогда ты просил у меня денег?

— А, это… Я, э-э… они мне были нужны.

— Охотно верю! Для чего?

— Я… такое дело… я их задолжал.

— Ха! И как же это вышло, что ты их задолжал? Его лордство переступил с ноги на ногу.

— Ты играл! — загремел сэр Томас. — Я прав?

— Нет-нет, послушайте, ничего подобного. Это была не азартная игра, а коммерческая. Мы играли в пикет.

— Попрошу не играть словами! Ты проиграл деньги в карты, как я и предполагал, только и всего.

Он еще шире расставил ноги. Он еще огненнее зажег свой взгляд. С него вполне можно было рисовать иллюстрацию к книге «Путь пилигрима» — «Аполлион загораживает дорогу путникам».

— Итак, — проговорил он, — ты намеренно скрыл от меня содержание письма, чтобы обманным путем выманить у меня деньги? Молчать! — Его лордство что-то чуть слышно булькнул. — Намеренно! Ты поступил как… как…

В любой жизненной сфере найдется сколько угодно наименований для разнообразных злодеев. Выбор большой. Сэр Томас выбрал скаковую терминологию.

— Как последний «жучок»! — закончил он. — Но я не намерен этого терпеть! Ни на минуту! Я требую, чтобы ты вернул мне деньги здесь и сейчас. Если у тебя их нет при себе, пойди и принеси!

На лице его лордства отразилось сильнейшее ошеломление. Он был готов ко многому, но не к этому. Разумеется, он понимал, что его будут, как сказал бы он сам в школьные годы, «пилить» — это было неизбежно, и это он уже приготовился перетерпеть. Возможно, чувства его будут задеты, зато кошелек останется нетронутым. И вдруг такой кошмарный, совершенно непредвиденный поворот.

— Послушайте, дядюшка! — слабо запротестовал он. Сэр Томас величественным жестом заставил его замолчать.

Его лордство с тоской извлек из кармана свое убогое достояние. Сэр Томас взял деньги, фыркнул и двинулся к двери.

Сондерс опечаленной статуей все еще маячил возле гонга.

— Звоните! — приказал сэр Томас.

Сондерс повиновался со всем рвением охотничьего пса, спущенного со сворки.

— А теперь, — распорядился сэр Томас, — ступайте ко мне в гардеробную и положите эти банкноты в ящик туалетного столика.

Спокойный, ничего не выражающий, но все подмечающий взгляд дворецкого мгновенно определил причину инцидента. От него не ускользнули ни величаво распухший облик сэра Томаса, ни сходство лорда Дривера с проколотым воздушным шариком.

— Что-то тут неладно, — обратился он к своей бессмертной душе, поднимаясь вверх по лестнице. — Сдается мне, они здорово поцапались!

Более изысканные обороты речи Сондерс приберегал для публичных выступлений. Беседуя со своей бессмертной душой, он обычно позволял себе немного расслабиться.

Глава XXIV ОХОТНИК ЗА СОКРОВИЩАМИ

За обедом уныние окутывало лорда Дривера, словно плащ. Он был должен двадцать фунтов. Наличные фонды составляли семь шиллингов и четыре пенса. Он думал и думал. От раздумий на его розовых от природы щеках появилась интересная бледность. Сондерс то и дело возникал у него за плечом с магической бутылкой, безмолвно сострадая, — сэра Томаса он ненавидел, считая самозванцем, а к его лордству, сыну бывшего своего хозяина, испытывал прямо-таки отеческую привязанность. Спенни почти машинально снова и снова опустошал свой бокал, и вино, великий целитель, подарило ему идею. Получить двадцать фунтов от кого-нибудь из знакомых было нереально. А вот если разделить двадцать на четыре, то уговорить четырех щедрых вкладчиков внести по пять фунтов уже вполне осуществимо.

В нем снова пробудилась надежда.

После обеда лорд Дривер запорхал по замку, словно деятельное фамильное привидение. Первым встретился ему Чартерис.

— Хелло, Спенни, — сказал Чартерис. — Я тебя искал. Ходят слухи, будто ты влюбился. За обедом ты был похож на гриппозного. В чем дело? Бога ради, держи себя в руках, пока не отыграли спектакль. Не вздумай что-нибудь такое утворить на сцене. Ты хоть текст помнишь?

— Понимаешь, — с жаром отвечал его лордство, — тут такое дело. Возникли обстоятельства… Не одолжишь мне пятерку?