Львиная охота - Александр Щеголев

Ровно в девять включили видеоприемник, так уж было заведено в этой семье. Святое время, время открывать окно в большой мир. Одна из привычек, складывающихся годами. Чета Пшеховских была из истинных интеллигентов, за что я и любил их. Видеоприемник у них был объемного изображения: в прозрачной цилиндрической склянке, заполненной инертным газом, жили аккуратные, гладенькие фигурки людей, похожие на великолепно анимированные куклы. Хозяева включили новости, наивно полагая, что сдобренный картинками бубнеж не слишком обременит наше общение. O, sancta simplicitas10! Уродцы мои милые...

- Ну и дела, - оторопело сказал Анджей после минуты общего молчания.

Новости были сплошь местными. Одновременно в двух точках, в аэропорту и на морском вокзале, неизвестные злоумышленники совершили на редкость дерзкую акцию. Устройства управления камерами хранения были переключены в режим "Аварийный сброс". Мало кто знает, что такой режим существует, и уж, тем более, им никогда здесь не приходилось пользоваться. Эта возможность в обязательном порядке закладывалась в программы еще со времен борьбы с терроризмом, из соображений безопасности, когда экстремисты представляли серьезную угрозу, но с тех пор минуло слишком много лет. Обслуживающий персонал размяк, раздобрел и потерял память. Грустно было слышать детский лепет этих оболтусов, смотреть на их слюни и сопли. Программная имитация чрезвычайных обстоятельств привела к тому, что все до единого боксы в камерах хранения раскрылись, наплевав на всякие там права личной собственности, после чего шустрые ребята, очень кстати оказавшиеся поблизости, без лишнего шума собрали урожай, погрузились и разъехались в разные стороны. Эта схема действий сработала безотказно - и в аэропорту, и на морском вокзале. Одновременно. Полиция, судя по ее заверениям, была готова к нападению, но внешнему - с воздуха, с моря, из-под земли. Увы, вместо наглой атаки был предложен мягкий, культурный вариант. Свидетелей не тронули, пострадала только негласная охрана в залах с боксами, в количестве шести агентов. Их безошибочно вычислили и усыпили... Жалко было Дрду, не везет ему сегодня.

В комнату вплыла Татьяна, заняв своими габаритами половину помещения (первую половину занимали мы с Анджеем). Стенка, разделявшая коттедж надвое, имела сквозное отверстие, этакое окошко, в котором и размещалась склянка видеоприемника, так что наблюдать за раскрывающими рты кукольными головами можно было и отсюда, и оттуда. Хозяйка поставила на стол кувшин с чем-то прозрачным, искрящимся, и подсела к нам.

- Чер-те что на свете творится, - тихо произнесла она. - Еще и Стас пропал.

У нее был низкий голос, под стать ей самой. Когда она говорила громко, дребезжали стаканы на столе.

- Как это - пропал? - не понял я.

- Мы пытались позвать его в гости, - сказал Анджей, - сюрприз тебе хотели сделать. Целый день разыскивали...

- Всем спокойно, - объявил я. - С большими людьми это бывает.

Мне вовсе не было спокойно, и напоминание о Стасе только всколыхнуло муть, осевшую на дне сознания. Мой друг занимал такое положение, которое просто не могло не вовлечь его в события. А события, судя по новостям, не стояли на месте. Единственное, что если не радовало в этой ситуации, то хотя бы вызывало пошлое злорадство, было вот что: утром, в камерах хранения железнодорожного вокзала, явно ничего не нашли, раз уж пошли на новое нападение.

- Что сидишь? - толкнула Татьяна мужа. - Разливай.

Жидкость из графина переместилась в рюмки.

- Что это? - нехорошо возбудился я, распробовав.

- Капо, самогон из фиников, - подмигнул мне Анджей. - Домашний, без аналептических нейтрализаторов.

- Финиковая водка - это арака, - сказал я, блаженствуя. - Не путайте меня.

- Это на Востоке арака, - обиделся Анджей. - А у нас - капо.

Я вспомнил Вячеславина.

- А на вынос можно?

- Дадим, дадим, не ерзай.

- Я вез вам всем "Скифскую", - признался я, - но пограничная стража лютует. Что же вы, ребята? Говорили, весь мир должен быть открыт, говорили, что страна с охраняемыми границами - тюрьма...

- Остров, - подсказал Анджей.

- Ну, остров. Быстро же вам надоела свобода.

- Главным препятствием был не государственный режим, а наши традиции, - возразил он. - Ты же знаешь, чем мы занялись перво-наперво. Причина вырождения была в обособленности. Чтобы страна перестала гнить, понадобилась новая кровь, новые люди, и они сюда приехали. А вы всё набрасываетесь да набрасываетесь на бедного генерала Брига.

- Кто таков?

- Начальник Службы Границ. Товарищ Аза Бриг. Нормальный дядька, честно делает свое дело.

Фамилия показалась мне смутно знакомой.

- По-моему, мы отвлеклись, - строго сказала Татьяна, звякнув ложечкой о рюмку. - Давайте-ка за встречу.

- Некая С.Бриг случаем не его родственница? - спросил я. Ваятельница.

Анджей затруднился с ответом, и тогда я опрокинул в себя обжигающее рот зелье, а потом схватил что-то с ближайшей тарелки. Это оказался кусок фасолевого торта.

- Почему в вашем городе не разрешают пить капо? Хмельной-то сон лучше, чем никакой, - блеснул я остроумием. - А утром опохмелиться для гармонии.

Супруги Пшеховски переглянулись. Очевидно, я выразился неуклюже. Русский медведь, тоже мне. Алкоголь стремительно всасывался в кровь, наполняя жизнь иллюзией смысла.

- Раз в год все можно, Максик - сказала Татьяна, будто тяжелобольного утешала. - Норму свою только знай. В конце концов, постоянно сдерживаться тоже вредно для здоровья. Попробуй, пожалуйста, вот этот пирог.

Я попробовал. Чтобы понять, из чего это сделано, одного куска оказалось мало. Хозяйка довольно улыбнулась.

- Мука из морской капусты, - открыла она страшную тайну. - Внутри одуванчики на меду.

- Запить, - простонал я, хватая воздух пальцами. - Отравили.

Странный шум раздался за спиной, и я оглянулся. Из соседней комнаты задом выползал некто в коротких штанишках и фланелевой маечке, сосредоточенно таща за собой на редкость диковинное сооружение.

- Леонид Андреевич Пшеховский, - с гордостью представила Татьяна третьего члена семьи, сделав это почему-то на русский манер.

Мальчик, впрочем, не обратил на нас никакого внимания, поскольку был чрезвычайно занят. Улегшись на бок, он подправлял что-то в своей игрушке, напоминающей то ли кишку, то ли жуткого кибернетического червя. Кишка медленно и беззвучно перемещалась по полу, а другой ее конец (привратник желудка? задний проход?) тянулся в соседнюю комнату, понимался по лестнице на второй этаж и там терялся. Мальчику было лет шесть-семь на вид. Надо полагать, ровесник революции. Что ж, мои поздравления, хоть и сильно запоздавшие.

- Почему Андреевич? - поинтересовался я.