Полет Ястреба - Сыченко Игорь Алексеевич

-- Воздух пригоден для дыхания,-- сообщил Ястреб.-- 77 процентов азота, 22 процент кислорода. Уровень радиации в норме. Свет звезды соответствует солнечному, ультрафиолет и инфракрасные лучи в допустимом диапазоне.

-- Идеально,-- подвёл итог Северин. Меня почему-то это не удивило.

-- Значит, мы можем выйти?

-- Я бы не советовал,-- ответил капитан.-- Возможны опасные вирусы, микроорганизмы.

-- Это уж вряд ли. Если Молния привела нас в этот мир и не предупреждает, то логично предположить, что никакой опасности нашему здоровью нет,-- высказался Белоусов.-- И не можем же мы здесь постоянно сидеть.

-- Не можем, зондов у нас нет,-- отозвался Северин.-- Мы знаем вектор движения Молнии. Ястреб, выведи схему движения...

Над приборной панелью развернулась голограмма, отображающая рельеф местности, над которым висела красная линия. Линия обрывалась на расстоянии 5 километров у гряды холмов, преходящих в горы.

-- Ястреб, можешь проанализировать, куда делать Молния?-- спросил Алексей Васильевич.-- Она залетела в пещеру?

-- Причины неизвестны, но перед исчезновением, она висела три секунды,-- голограмма пришла в движение и отобразила сказанное искином.-- До гор она не долетела.

-- Хм... Но всё-таки можно сделать вывод, что она достигла своей цели,-- сказал Белоусов.

-- Весьма вероятно,-- кивнул Северин.-- Пока подождём.

-- Мы всё равно выйдем рано или поздно,-- не согласился Белоусов. И я был с ним солидарен.-- Давайте хотя бы осмотримся!

Северин постучал пальцами по приборной панели, обдумывая все аргументы, и сказал:

-- Хорошо. Наденем воздушные маски.

-- Если здесь есть что-либо опасное, они не помогут,-- сказал Белоусов.

-- Всё равно, это мера предосторожности. Мирослав, ты здесь за главного. Степанов остаётся. Идём мы с Александром Николаевичем.

Естественно такое заявление вызвало во мне бурю негодования, хотя я понимал, что с его точки зрения такой шаг вполне оправдан, но как я не упрашивал капитана, он не отступил. Но мне так хотелось вступить на эту планету первым! Что это такое? Я был первым уже не раз за последний месяц, и вот меня отодвигают в сторону. Я видел, как Белоусов усмехнулся, посмотрев на меня. Не стоит иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, о чём он подумал: торжество так и светилось в его глазах. Что ж, на этот раз его билет оказался выигрышным и с этим ничего не поделаешь: мне отводилась роль наблюдателя, и я сел рядом с Мирославом.

Вскоре перед носом корабля показались Северин и Белоусов. Они помахали нам руками. В этот момент в кабину вошёл Манулов.

-- Первопроходцы,-- пояснил Мирослав. Руслан по обыкновению мрачно кивнул.

Капитан направился в сторону цветов, археолог следовал за ним, приглядываясь к растениям и теребя листья. Один даже надорвал и посмотрел на свет. Он с озадаченным видом крутил его достаточно долго, чтобы Северин окликнул его. От меня не укрылось вороватое движение руки, положившей несчастный листок в карман.

"Надо будет напомнить о нём..."

Последующие десять минут я еле вытерпел, ожидая возвращения первопроходцев. Видеосвязи у нас не было, только наручные коммуникаторы. Судя по разговорам, происходило нечто странное: Белоусов постоянно норовил упасть, обо что-нибудь запнуться. С каждым разом обстановка накалялась, и после пяти таких случаев, Северин потерял терпение. Он приказал возвращаться, но тут случилось ещё одно такое происшествие: археолог шлёпнулся на землю, чуть не сорвав маску, и закричал: "Ай, нога, нога!"

-- Да что же это такое!-- не выдержал Северин.

-- Я ногу сломал!-- прокричал в ответ Белоусов.

-- Ну и дела...-- произнёс Мирослав.-- Что за бестолочь...

Когда мы их увидели, Белоусов прыгал на одной ноге. Я и Манулов побежали встречать горе-первопроходца. На археолога было больно смотреть: каким-то чудом он умудрился подвернуть лодыжку, а одежда в двух местах оказалась порвана, хотя по объяснению Северина я понял, что ни одно растение не имело колючек или шипов. Учёному колоссально не везло!

-- Проклятая планета!-- в неистовстве кричал Александр Николаевич и постоянно добавлял какое-нибудь ругательство. Мне хотелось закрыть уши, хотя я понимал, что рычал не от боли, а от обиды.

Пока Манулов прикладывал лёд и делал тугую повязку, я подумал, что в том, что я остался, есть доля провидения. Если бы я пошёл вместе с ними, не факт, что добрался до корабля целым и невредимым. И всё-таки, почему же Белоусов чуть не сломал ногу на ровном месте, а с Севериным ничего такого не происходило? Неужели, действительно всё дело в неуклюжести учёного, но я раньше за ним ничего подобного не замечал. И тут я вспомнил о листике, сорванный археологом.

-- Александр Николаевич, а что вы сорвали? Покажите?-- напомнил я. Археолог недовольно скривился, но всё-таки достал его из кармана. То, что мы все увидели, немало нас удивило: лист, который недавно цвел яркими красками, покрылся морщинами и скукожился. Новое происшествие заставило замолчать ворчащего археолога.

-- Как так...-- выразил он всеобще удивление.

Неожиданная догадка посетила меня.

-- Кажется, я понимаю, почему так случилось,-- сказал я. Все, наконец, оторвались от поблёкшего листочка.-- Александр Николаевич сорвал его, и планета ответила.

-- Да брось нести чушь,-- фыркнул Белоусов и передразнил.-- "Наказала"... Что я, ребёнок маленький?

Я лишь пожал плечами, не в силах найти аргументы, но неожиданно меня поддержал Северин.

-- А в этом есть свой резон, хотя и звучит неправдоподобно,-- задумчиво сказал он.-- Растения, как и всё живое, чувствует. Их биополе столь же сильно, как и любого животного. Может, этим они выразили своё возмущение?.. Ястреб, что скажешь, возможно такое?

-- У меня нет информации. Я и сам здесь не местный,-- ответил искин как всегда в своём репертуаре.

-- Значит, необходимо найти местных, если они есть, хотя никаких признаков цивилизации я не заметил,-- сказал Северин, и мне почему-то казалось, что за этим дело не станет.

* * *

Вскоре мы убедились, что и сутки на планете не сильно отличаются по длине от земных: примерно 25 часов. Час разницы, по сути, оказался несущественным: все мы уже давно выбились из обычного графика.

Полночи я ворочался и никак не мог уснуть. Под утро мне это надоело и чтобы больше не терять время, и я, достав сухой паёк, направился в кабину.

-- Не спится?-- спросил Мирослав

-- Да, а ты что, постоянно на дежурстве?-- спросил я, приступив к нехитрому завтраку.-- Как не зайду, всегда ты.

-- Да нет, Северин первую половину дежурил. У нас длинные вахты, но я уже привык.

-- Было движение ночью?

-- Да ничего такого особенного. Всё глухо. Странно, я думал, лес будет кишеть живностью, но я даже не заметил ни одной букашки. Такое ощущение, что здесь нет ни зверья, ни птиц... Одна растительность: эти цветы. Странно, но должен же их кто-то опылять...

-- Планета растений?-- удивился я.

-- Кто её знает. Может быть, создатели Молнии и были растениями... разумными. Ты всерьёз думаешь, что Александр Николаевич пострадал из-за сорванного листка?

Я пожал плечам:

-- Не знаю... Всё может быть. За последнее время я столько всего видел, что не удивился бы. Хочу прогуляться,-- под конец добавил я.

-- Я тоже, но не советовал бы.

Я кивнул, хотя отчетливо понимал: если здесь и имеются какие-либо опасные микроорганизмы, то они уже давно внутри корабля. В таком случае, мы уже вряд ли могли помочь себе. И всё-таки мне нестерпимо хотелось выйти наружу. Доев сухой паёк, я снова сообщил об этом Мирославу, не забыв упомянуть и о своих размышлениях.

-- Ты фаталист,-- ответил Мирослав.

-- В таком случае, сидеть здесь и не высовываться -- это уже паранойя. И вообще, приказа оставаться на месте не было, а всё, что не запрещено, разрешено. Северин выходил -- ему ничего. Я же листочки срывать не собираюсь...

-- Делай, что знаешь,-- сдался пилот.-- Ком только проверь и маску не забудь.

Я поторопился к шлюзу. У меня не возникло никаких иллюзий относительно длительности моего пребывания за пределами корабля: как только Северин проснётся, он тут же вернёт меня и выскажет всё, что думает.

Утренняя влага приятно освежала воздух. Я чувствовал это даже через маску. Мне захотелось сорвать её с лица, но червячок сомнений остановил меня в последний момент. Всё-таки я не дома и не стоит забывать об этом.

Я прошёл вдоль борта и остановился напротив носа корабля. Удивительно, но даже с такого расстояния разведчик слабо выделялся на фоне местности. Несомненно, Мирослав следил за каждым моим шагом, но мне почему-то захотелось помахать ему рукой именно отсюда, что я с удовольствием и сделал.

-- Ну как погодка?-- спросил он у меня, и я понял, что ему тоже надоело сидеть в этой консервной банке и тушиться в её тепле.

-- Всё отлично. Тебе тоже стоит прогуляться.

-- Ястреб тоже изъявил желание.