Сотрудник уголовного розыска - Геннадий Яковлев

Около моста их уже ждали начальник районного от дела милиции капитан Соснихин, председатель поселкового Совета Пименов, одетый в меховую куртку и шапку-ушанку.

— Товарищ полковник, к трупу мы не подходили, ждали вас, — доложил Соснихин, — только осмотрели вокруг. Женщина убита недалеко отсюда, на обочине шоссе. Преступник волоком оттащил труп к обрыву реки и сбросил.

Докладывая, Соснихин включил фонарик и отошел немного в сторону. Все последовали за ним. На обочине дороги лежала небольшая куча булыжника, в снегу темнели пятна крови. Тут и там виднелось множеств вмятин, след падения.

— Обнаружили-то как, — начал объяснять председатель поселкового Совета. — Автобус рейсовый шел из Новороссийска в Краснодар. Колесо у него спустило в этом месте. Шофер попросил пассажиров выйти. Один гражданин отошел от дороги к обрыву, к речке, и увидел убитую. Ну, знаете, как это бывает: все остальные пассажиры, а их было человек пятьдесят, — туда. Тут еще машины останавливались. В общем, народа около убитой побывало много, вот и затоптали следы.

И все же Емец приказал пустить собаку по следу, хотя и не надеялся на успех. Овчарка заметалась от дороги к берегу реки. Несколько раз она выводила к вылощенному автомобильными шинами шоссе и наконец, жалобно повизгивая, села.

— Не возьмет след, — тяжело вздохнул проводник.

Трофим Михайлович попросил шоферов — своего и приехавшего с Соснихиным — поставить машины так, чтобы свет фар освещал место, где лежал труп. Все гуськом спустились под обрыв. Убитая лежала в пяти-шести метрах от мрачно поблескивающей воды. На ней была серая пуховая шаль, короткий плюшевый жакет, резиновые сапожки. Подойдя ближе, даже видавшие виды работники милиции остановились: голова, лицо женщины были безжалостно обезображены. Теперь ее не узнали бы даже близкие.

— Да-а… тут и профессор Герасимов помочь не сможет в опознании, — озадаченно протянул Серебрянников.

Рядом с трупом лежал пудовый остроугольный булыжник. И неспециалисту было бы ясно, что именно этим камнем преступник убил женщину.

В карманах убитой не оказалось никаких документов. Только небольшой коричневый кошелек — в нем двадцать девять рублей и два трамвайных билета Краснодарского трамвайно-троллейбусного управления. Поблизости от убитой обнаружили мужскую домашней вязки белую рукавицу.

Эксперт сфотографировал труп, отдельные участки места происшествия. Тщательно осматривали его работники милиции, но не обнаружили ничего, заслуживающего внимания.

— Давайте, товарищи, обменяемся мнениями, — предложил полковник. — Вам слово, старший лейтенант.

— По-моему, убийство совершено с целью ограбления, — будто ждал, что к нему обратятся, быстро ответил Серебрянников. — Но грабителю, видимо, кто-то помешал осмотреть карманы своей жертвы.

Серебрянников протянул руку в сторону близко помигивающих огоньков поселка Афипского:

— Люди здесь наверняка часто ходят: они и помешали.

— Я тоже так думаю, — согласился эксперт.

— Женщина находилась со знакомым человеком, — продолжал Василий. — Не пойдет же она с первым встречным в такое довольно уединенное место.

— Хитер убийца, — вмешался председатель сельского Совета. — Специально так женщину искалечил, чтобы его не нашли.

Емец, не перебивая, выслушал мнения всех. Сам он пока не пришел ни к какому выводу. Не убедили его и слова помощников.

Емец вытащил из кармана большой блокнот, карандаш и быстро написал на листе:

«31 декабря, в пяти метрах от реки Афипс Северского района Краснодарского края был обнаружен труп неизвестной женщины в возрасте 25—30 лет, с сильным повреждением головы и лица, в связи с чем установить личность потерпевшей не удалось. Приметы убитой: среднего роста, волосы темно-русые. Одета: плюшевый жакет черного цвета, серая пуховая шаль, резиновые сапожки.

На месте происшествия обнаружена мужская рукавица белая, домашней вязки, с левой руки. Прошу проверить, не поступало ли в милицию заявление о пропавшей женщине с указанными приметами.

О результатах проверки срочно сообщить».

— Товарищ Соснихин, — обратился Емец к начальнику Северской милиции, протягивая написанное, — поезжайте к себе, срочно размножьте эту бумагу и разошлите во все органы милиции края и соседние области. Эксперт с проводником возвращаются домой, труп завозят в морг. Ну, а мы с товарищем Серебрянниковым пройдемся пешком в Афипский. Здесь близко.

Полковник хорошо понимал, что поиск надо начинать по горячим следам и решил действовать с утра.

Сколько ни уговаривал работников милиции Пименов отдохнуть до утра у него дома, они все же остались до рассвета в Совете.

Василий подмостил под голову валик дивана и скоро сладко засопел.

Емец не спал. Он размышлял о случившемся. Почему-то ему казалось, что преступление совершено мужем убитой или близким знакомым. «Преступник обезобразил лицо жертвы. Для него важно скрыть, кто убит. Запутать нас. Он в этом заинтересован…»

Василий вскрикивал сонно, метался. Полковник встал, на цыпочках приблизился к старшему лейтенанту, осторожно укрыл своим кожаным пальто.

Скоро в разных концах поселка закричали петухи. Стало сереть, начали вырисовываться очертания домов.

Сотрудники милиции решили в первую очередь побывать в домах, расположенных ближе к реке, а следовательно, и к месту происшествия. Они обошли не менее полусотни домов, пока наткнулись на старушку, которая рассказала:

— Часов эдак в пять-шесть я ехала домой из Краснодара на попутной машине. Шофер-то в ней наш, афипский — Гришка Сомов. Но вы не подумайте, он наш-наш, а уж обязательно ему полтинник уплати. Так вот, подъезжаем это мы к мосту, а на обочине дороги стоит военный человек и с ним женщина, невысоконькая такая. И страсть как они между собой ругаются. Кричат, руками машут. Поглядели мы на них, не остановились. Потом я уж домой приехала. И вскорости понесла корм поросенку. Маленький он у меня, поросенок-то, а я за него на базаре на той неделе двадцатку отдала. Страсть какие стали дорогие поросята!

— А дальше? — поторопил Серебрянников.

— Дальше, значит, вышла я на крыльцо и слышу с речки крик такой горестный: «Помогите!» У меня аж ведро из рук вывалилось. Постояла, никто больше не кричит. Подумала я о том военном, что с женщиной у моста ругался. Думаю: может, обижает ее. Народ ведь пошел страсть какой нервный.

— Мамаша, а во что была одета женщина? Которая у моста с военным стояла? — спросил Трофим Михайлович.

— В черное во что-то, сынок. А военный — в шинели обыкновенной. Высокий такой, статный человек.

Старушка добросовестно старалась вспомнить что-нибудь, но напрасно. Зато шофер, Григорий Сомов, оказался более наблюдательным.

— Военный высокого роста, — рассказывал он, — был одет в серую армейскую шинель, шапку. На его погоны я не обратил внимания, а может, их и не было вовсе. Лица его я не видел: он спиной к машине стоял. На руках у него, помнится, были или перчатки, или рукавицы белые. А женщина с ним стояла невысокая такая… По-моему, молодая. Какое-то черное полупальто на ней и резиновые сапожки…

Трофим Михайлович и Василий переглянулись: бесспорно, речь шла об убитой.

Первая зацепка

Через два дня после случившегося Трофим Михайлович и Василий опять были в Афипском. Сотрудники милиции снова ходили по домам, беседовали с работниками Совета, с жителями поселка. Но никто не знал и не видел мужчины в армейской шинели с женщиной среднего роста, одетой в плюшевый жакет.

Перед отъездом Трофим Михайлович предложил Василию поехать на железнодорожный вокзал: скоро должен проходить пригородный поезд, и полковнику хотелось посмотреть, не появится ли кто-либо из его старых «пациентов» после отсидки. На маленьком перроне царило оживление. Мальчишки шумно катались по застывшему льду лужиц, степенно покуривали мужчины, хлопотали женщины с тяжелыми корзинами.

Прогуливаясь по, перрону, офицеры милиции обратили внимание на высокую женщину в черной шали, которая громко рассказывала стоявшим около нее, по-видимому, знакомым:

— Вы подумайте только: сестра должна была приехать тридцатого, вместе думали встретить праздник, а нет и по сегодняшний день. Уж не случилось ли что с ней?! Не знаю, что и подумать…

Трофим Михайлович и Василий подождали, пока женщина останется одна, потом полковник, отрекомендовавшись, спросил:

— В милицию вы не обращались по поводу розыска сестры?

— Нет, чего в милицию-то! — округлились глаза женщины. — А вы откуда знаете-то все?

— Вы громко рассказывали, мы и услышали.

— Моя сестра не какая-нибудь мошенница — инженер! В милициях ей делать нечего.

— Вы нас неправильно поняли, — успокоил Трофим Михайлович. — Просто к нам часто обращаются граждане. И мы помогаем… ясность вносить. Я вам посоветую, если сестра не приедет еще день-другой, приходите ко мне. Кстати, скажите фамилию сестры и адрес.