Дипломатия греха - Дмитрий Леонтьев

— Так почти все этим живут… Я имею в виду, все из наших. Кушать-то надо. Группировки группировками, так денег там за то, что состоишь, не платят. Редко когда тему хорошую подкинут, чаще, что сам найдешь, тем и живешь… Так что, договорились?

— Постараюсь для тебя что-нибудь сделать. Сесть сейчас сложно. Следователи и суды предпочитают отпускать под подписку при малейшей возможности. Чтоб в Кресты попасть, большой блат нужен…

— Но вы мне обещали!

— Нет, я не отказываюсь. Я, конечно, сделаю все, что в моих силах… Но сейчас это так сложно, набивал я цену. Мне придется поднимать все свои связи, проявить недюжинный талант и очень постараться для того, чтобы ты попал куда нужно…

— Что я должен сделать?

— Меня по-прежнему интересует Копылов.

— Нет! — он даже отшатнулся. Про него я ничего не подпишу. Я еще жить хочу! Я и без того на ниточке вишу, а это для меня точно концом будет.

— Зачем что-то подписывать? — удивился я. — Фиксировать мы это не будем. Меня удовлетворит даже направление поиска. Но подтвержденное доказательствами.

— Попросту говоря, наводка… Но такие люди, как он, «хвостов» не оставляют. Он только отдает распоряжения, планирует, договаривается. Я всего лишь мелкая сошка, откуда мне про него знать? На него компромат ни милиция, ни Комитет «накопать» не могут, куда мне-то соваться? Если он что-то и делает лично, то с людьми совсем другого уровня, нежели я. С квартирой я пытался всего лишь подсуетиться. Досуетился…

— Как сложно попасть на зону, напомнил я. Следователи, прокуратура, суды, адвокаты все вытаскивают подозреваемых оттуда. И захочешь не попадешь. Опера, участковые да спецслужбы вот и все способные помочь желающим отдохнуть от мирской суеты. Ито только те, у кого есть опыт, связи и желание. А у меня пока не возникло желания помогать тебе.

— Желания! — горько передразнил он. — Вам за это деньги платят!

— Ничего себе! — опешил я. А я не хочу тебя ни сажать, ни даже привлекать. Это вообще не моя территория, отдел на другом конце города!

— Обязаны! Я к вам пришел, повинную принес, вы обязаны ее принять, а уж потом переправить по месту происшествия. Я тоже законы знаю. Вам же чем больше раскрытий, тем лучше. Вам что, своей работой западло заниматься?!

— А я — говнюк! Я не хочу тебя задерживать. Иди в свое отделение и там раскалывайся. Там уже люди Копылова сидят. Меня к ним подсадить могут, у них в отделе всего две камеры. Я там разок по пьянке сидел. Не-е, лучше к вам, вы про меня и так все знаете.

— А я не хочу!

— Обязаны!

— Не хочу! Не хочу, и все! И перестань со мной препираться! Либо рассказывай про Копылова, либо иди-ка ты… на свободу.

— Клянусь, не знаю я про него ничего… Только слухи, и то «вполуха», опасно про таких людей знать слишком много, себе дороже.

— Ну, давай хоть слухи, — сдался я.

Сухорощенко обрадовался и заторопился, энергично жестикулируя, путая слова и перескакивая с конца рассказа на начало, а затем в середину.

— Подожди, подожди, — поморщился я, — я ничего не понимаю… Какие депутаты? Какая политика? Он что, собрался баллотироваться в депутаты?

— Да нет же! Я ведь говорю: он пытается кого-то из депутатов взять в оборот. Или уже взял. Я только слышал, что он как-то подставил одного из депутатов и прижал его шантажом. В чем-то они вдвоем были завязаны. Раз вдвоем, значит, что-то есть и на Копылова… Но это только слухи.

— А кто именно из депутатов угодил в ловушку?

— Не знаю, — Сухорощенко даже сложил клятвенно на груди руки. — Всем что есть клянусь — не знаю. Ни кто он, ни чем его прижали, ни когда это было… Слышал, что раньше Копылов и похищения людей организовывал, и разборки излишне жестко проводил, и убийства заказывал, но в этих делах я даже «наколок» не имею. В этом случае оказалась палка о двух концах. Я случайно слышал, как он своему помощнику, Славе Слепневу сказал: «Этот баран теперь у нас хлеб из рук брать будет. Приручим. А взбрыкнет ему дороже: кассету он видел». Я потом у его телохранителя справился, о чем, мол, они? Тот ответил, что шеф сегодня довольный, депутата «приручил». Больше я ничего не знаю. Они меня близко к себе не подпускали…

— Кассета? — задумался я. — А какая кассета: магнитофонная или видео?

— Не знаю.

— Договорились. Но если ты меня обманул…

Сухорощенко жалобно пискнул и отрицательно замотал головой.

— Поехали в отдел, устало сказал я и назвал адрес. Сегодня нам предстоит много работы. Первым делом необходимо собрать доказательства по твоим делам, да еще как-то склонить к признанию твоих подельников.

— Да я их! — гневно сжал кулаки Сухорощенко. — Да они у меня!.. Они все скажут, Николай Иванович! Вы мне только дайте до них добраться, а уж я… Как миленькие! Как на духу!

«Умом Россию не понять, подумал я, прав был поэт. И аршином не измерить. Второй такой страны нет. И быть не может».

Майор Никитин долго пыхтел и мялся, глядя, как я дописываю последние строчки протоколов.

— Ты это… Ну, в общем, — сказал он, дождавшись, пока я отложу ручку в сторону. — Как это… Ну… М-м…

Он явно хотел сказать что-то, что представляло для него огромную трудность. Говоря иначе, «У него язык не поворачивался». Со стороны могло показаться, что он вынужден оповестить меня об увольнении и изгнании из органов без заслуженной пенсии. Но, зная его не первый год, я понимал, что как раз это он бы сказал без запинки. Потому с интересом ждал, что за ужасную фразу он никак не в силах вымолвить.

— Это… Тьфу! Короче, молодец, Куницын! С некоторой натяжкой можно сказать, что ты неплохо поработал. Четыре доказанных эпизода за один день довольно неплохо.

Я с ужасом уставился на него. Последний раз он хвалил сотрудника три года назад. Похвала досталась лейтенанту Семину за то, что после попойки с капитаном Ращупкиным из соседнего отдела он не бросил на произвол судьбы товарища, которого постовые подобрали с улицы, а героически предпринял штурм вытрезвителя, куда доставили потерявшего документы капитана, в одиночку справился с дюжиной ошарашенных сотрудников и помимо Ращупкина выпустил на свободу двадцать пять уныло ожидавших своей участи пропойц… Но тогда похвала звучала с другими интонациями и окончилась приказом о «неполном служебном», в личное дело. Скандал с трудом удалось замять. Сейчас я не слышал иронии в голосе начальника, только легкое неудобство от непривычной роли. Кажется, он говорил всерьез.

— Я тут созванивался с начальством, — продолжал Семен Викторович. — Мы так подумали… У тебя скоро присвоение очередного звания… Мы решили, разумеется, в счет твоих будущих заслуг… Снять с тебя взыскания, чтобы не портить… Но что-то мне подсказывает, — голос его привычно окреп, что до приказа о звании ты успеешь еще что-нибудь выкинуть, так что особо не обольщайся. Начальник, кстати, того же мнения. Мы с ним даже поспорили на пол-литра, что тебя не хватит на два месяца нормальной, обычной жизни, без выговоров и предупреждений.

— Кто поставил на меня? — поинтересовался я.

Он хмыкнул и, выходя из кабинета, бросил через плечо:

— А ты как думаешь? Кто тебя лучше знает: я или он?..

Я насупился, собираясь ответить, но в это время меня отвлек звонок телефона.

— Слушаю, — снял я трубку. — Алло! Вас не слышно!..

— Я! Я это! — донесся едва слышимый за многочисленными помехами голос Разумовского. Я звоню из телефона-автомата, они здесь все разбиты, как после бомбежки. Ты слышишь меня? Арест людей Копылова твоя работа?

В какой-то степени.

— Неплохо сделано! Там сейчас такое творится!.. Коля, плохие новости. Он собирается уезжать из страны на пару месяцев, пока все не уляжется… Надо что-то делать, месяц другой — это слишком долго…

— Где ты видел, чтоб серьезное дело в пару месяцев решалось?!

— Они мои «жучки» нашли… Три из пяти. Скоро чистку делать будут. А там и мое логово засекут. Идеи есть?

— Непрактичные. Он замешан в какой-то афере с депутатом Госдумы. Что-то серьезное. Даже есть какая-то уликовая кассета. Больше ничего не знаю.

— Откуда узнал? Это не дезинформация?

— Информация от Сухо…

— Не ори по телефону фамилии. Как мы это можем использовать?

— Можно попытаться навести его на мысль, что вся суета организована спецслужбами именно из-за этого дела. Пусть прячет концы в воду. Только не знаю, как это сделать…

— Стоп! По телефону больше ни слова. Приезжай сюда сам. Прямо сейчас. Номер квартиры помнишь?.. И вот что… Захвати что-нибудь перекусить. Чего-нибудь простенького и немножко… Килограммчика два колбасы, парочку цыплят, яичек десяточек, пару батонов, сыра килограммчик. У вас там неподалёку большой продуктовый магазин, возьми там дюжину котлет, огурчиков…

Я тихо опустил трубку на рычаг.

— И это все? — разочарованно протянул иерей, заглядывая в принесенный мною пакет. — А сыр? А котлетки? А цыплята?