Воздаяние Судьбы - Марина Казанцева

Отчаявшись получить какой-нибудь внятный ответ, Лён уже подумывал, не устроить ли местной публике ещё одно огненное шоу, как вдруг увидел старого слугу — отца пропавшей девушки. Вот кого следовало отыскать в первую очередь!

От него-то Лён и узнал, что в тот же день, как уехал дивоярец, царь затеял охоту. До этого он много лет не мог покинуть свой дворец надолго, потому что боялся не успеть вернуться в укреплённые комнаты до наступления темноты — каменная демоница стерегла его. А теперь на радостях пригласил гостя на охоту. Он не ждал возвращения волшебника так скоро, а то бы пригласил и его.

Понятно, царь Лазарь решил воспользоваться четырёхдневной отлучкой Лёна — он знать не мог, что дивоярец может превращаться в птицу.

У Лёна появилось дурное предчувствие — всему виной было неясное предсказание Оракула — что-то о том, что царь может пережить своего сына. Тогда выходит, Долберу грозит какая-то опасность! То-то Лёну казалось в рассказе Лазаря что-то не так — уж больно гладкой выглядела его речь, как будто царь репетировал её не один раз. Ещё Оракул обмолвился, что не стоило спешить уничтожать каменную демоницу. А он-то думал, что сделал явное добро! Выходит, демоница стерегла царя, вот только зачем?

В любом случае надо отправляться за Долбером — уж больно неясны намёки Камня. Есть такая смутная тревога, что спутнику Лёна грозит гибель.

Куда они могли уехать на охоту? Никто не мог дать ответа. Если царь Лазарь и задумал что дурное по отношению к гостю, то едва ли стал бы оповещать кого-нибудь о месте, в которое уехал.

Распадок! Каменный распадок, в котором он встретил духов камня! Не врал ли царь, говоря, что не раз выезжал на поиски этого колдовского места? Едва ли — демоница его не выпускала из дворца.

Чем больше Лён размышлял над этим, тем более уверялся, что место, в которое ему надо попасть — тот самый распадок. Что же делать? Даже днём он может облетать многие вёрсты в виде птицы и не найти этого места. А уж ночью… Но, даже ждать утра было совершенно невыносимо — зрело в душе тревожное чувство, что опасность с каждым часом, с каждой минутой приближается к товарищу.

Так он стоял у открытого окна, вдыхая свежий воздух, и через городскую стену глядя в тёмное поле, на едва различимую в ночи дорогу, на высокий каменистый обрыв, с которого позавчера они с Долбером спустились, чтобы придти к новым проблемам — ещё хуже старых.

Нет, ждать невозможно! Кто знает, какое злодейство творится сейчас под покровом ночи! Он бы сейчас сорвался с места, обернувшись птицей, но куда лететь?!

Вздохнув, Лён поправил на плече дорожную суму, с которой теперь не расставался. Верный Сивка, шкурой которого пахнет эта сумка, бродит сейчас где-то среди ночного луга, щиплет травку, радуется отдыху. Делать нечего — надо ждать утра.

— А волшебные вещи тебе не помогут? — спросила Гранитэль.

Её голос так внезапно нарушил его печальные мысли, что Лён он неожиданности вздрогнул. Ах, да! Волшебные вещи!

— Что именно? — спросил он, поспешно потроша свою суму.

— Я первый раз вижу эти магические предметы. — призналась принцесса-Перстень. — Но, мне помнится, Кирбит говорил о том, что они из себя представляют. Кажется, он не зря тебе их подсунул. Что-то этот негодяй знает о них.

— Я уж и сам думаю, не тем ли волшебником он был, что оставил их в лесном племени. — ответил Лён. — Ведь тот человек хотел зачем-то попасть в лимб, а в лимбе, слышал я, и не такие теряют память.

— Да, возможно, этот демон когда-то был волшебником и даже очень сильным, если сумел вырваться из лимба. И так просто тебе с ним не расквитаться.

— Вот именно. Ведь он был на крылатом коне, когда проезжал через те леса. А это значит, что он был дивоярец. Я тебе скажу, Гранитэль, с каждым погружением Лембистор озадачивает меня всё больше и больше. Я когда-то думал, что он обладатель грубой магии разрушения. Я думал: он дракон-оборотень, какая-то примитивная форма магической жизни. Теперь же я полагаю, что связался с кем-то, кто даже ещё не обладая всей полнотой своей силы, уже сильнее не только меня, но и Брунгильды с Гондой, а, возможно, и тебя. Что будет, когда он получит подлинное тело? Я спасу Пафа, но какой ценой — не пойдёт ли демон снова войной на волшебную страну? Мне кажется, Брунгильда с Гондой слишком уж уверены, думая, что справятся с ним. Не могли же они преодолеть магию лимба, когда пытались попасть в Сидмур. Вот и теперь без Дивояра много ли они смогут? Они даже не сумели отыскать в зеркале Пафа, когда Лембистор упрятал его в хрусталь. Всё это не даёт мне покоя. Если честно, я считаю, что история слишком затянулась — я бы предпочёл поскорее отыскать очень плохого человека, отдать его Лембистору и увидеть, что будет дальше. Ведь, как ни суди, именно я стану виновником новых нападений на Селембрис.

— Да, это так. — помолчав, ответила принцесса. — Но, от судьбы не убежишь, так что давай сейчас думать о Долбере. Пусть Лембистор враг наш, но он оставил тебе поистине драгоценные вещи, каких не у каждого волшебника сыскать. Ты пользовался дудочкой и довольно удачно, так попробуй что-нибудь ещё. Я помню, демон говорил, что зеркальце может указывать путь к цели.

Лён порылся в сумке и вытащил плоский свёрточек с магическим зеркальцем. Выглядело оно довольно просто: тусклое стёклышко в обрамлении тёмного металла — по виду бронзы. Завитки были тонкими и даже отдалённо не напоминали символьное письмо. Лён начал медленно вращать круглое зеркальце, постепенно приближая его к глазам. Украшения начали расплываться и пересекаться — их детали стали совмещаться и образовывать уже знакомые очертания. Эксперимент дался гораздо легче, чем предыдущие — практически Лён сразу начал понимать смысл.

«Мой путь и близок, и далёк. Моя дорога коротка и бесконечна. Мои желания ведут меня, и жажда цели есть мой лучший спутник.»

— Я ничего не понял… — сказал он, отрываясь от зеркала и поднимая глаза к темноте за окном. Но, в тот же миг зеркальце вспыхнуло, и в нём вырисовалась ясная картина: небольшой конный отряд едет белым днём среди высоких сосен. Впереди на вороном скачет царь, а рядом с ним видна светлая голова Долбера. Остальные же в сопровождении. Потом вторая картина: уже смеркается, и отряд готовится к ночлегу. Долбер весел и доволен — он вместе с царём располагается в удобной шёлковой палатке, на мягких одеялах. Они ужинают при свете свечей, смеются, разговаривают, хотя слова не долетают до Лёна. Стремясь получше разглядеть выражение глаз царя, Лён приблизился к зеркальцу и услышал речь:

— Твой друг в самом деле огненный маг, или просто фокусник?