Безумная парочка - Джойс Элберт

- Давай вернемся в отель и позанимаемся любовью.

Иэн не удивился бы сильнее, если бы она заявила, что хочет спуститься на лыжах в обнаженном виде по северному склону Пиз Нэр. Он ужасно обрадовался. Ощутил появление эрекции.

- К сожалению, нам пора возвращаться, - смущенно сказал он чете Маринго. - Человек моего возраста нуждается в дневном сне. Без него я не смогу отправиться в ночной клуб после обеда. Было приятно познакомиться с вами.

Он и Харри Маринго обменялись рукопожатиями.

- Какому клубу вы отдаете предпочтение? - спросил Харри.

- Тот, что находится в отеле. "Принц-регент". Он ничем не хуже остальных, к тому же туда не надо идти по обледеневшим тропинкам, как в "Палас". Если у вас с женой есть соответствующее настроение, почему бы вам не выпить там с нами?

- Вы очень любезны, - сказал Харри. - Мы это сделаем с удовольствием, верно, дорогая?

Сара продемонстрировала поверх бокала неразбавленного виски загадочную улыбку.

- Превосходная идея. Тем более что знакомство с вами доставляет мне большое удовольствие. - Она насмешливо посмотрела на Джинну, глаза которой были все ещё прикованы к Харри. - Очень, очень большое.

- Отлично, - сказал Иэн. - Встретимся в одиннадцать? В половине двенадцатого? Я закажу столик на мою фамилию.

- Мы придем, - Харри помахал рукой на прощание.

- J'adore le Prince Regent's Club,li - радостно заявила Джинна, когда они вышли втроем из теплого "Чеза Веглия" на прохладный, чистый, горный воздух. - Я тоже хочу пойти.

Иэн изумленно уставился на дочь.

- Но сегодня утром ты сказала

- Что этот клуб - для людей в годах?

- Да.

- Я изменила свое мнение, папа. Почему я должна бегать за ним? Пусть он найдет меня, если я его интересую.

- Полагаю, ты имеешь в виду твоего бедного шотландского рок-певца.

- Он вовсе не беден, но я имею в виду его.

Алексис нервно покусывала губы, что она делала крайне редко. Она не могла не заметить вульгарную демонстрацию со стороны Джинны её интереса к Харри Маринго, и это явно обеспокоило женщину. Она, как и Иэн, несомненно понимала, что Джинна изменила свое отношение к клубу "Принц-регент" исключительно в надежде снова увидеть Маринго. Возможно, Алексис заботилась о благополучии Джинны больше, чем он считал, подумал Иэн, взяв под руки двух самых любимых и непонятных ему женщин.

- J'adore St. Moritz, - пропела Джинна. - Comme elle est belle!lii

26

Когда мы вернулись в "Энгадин", я едва владела собой.

Иэн находился в таком же состоянии, но по другой причине. Он завелся из-за моего предложения заняться любовью, в то время как я сердилась, была разъяренной, ненавидела Джинну за её флирт с Харри в "Чеза Веглия".

Меньше всего на свете я предвидела, что Джинне понравится мой брат и что она устроит такой спектакль, демонстрируя нам всем свое увлечение. Именно из-за этого я заставила Иэна уйти из ресторана: я не могла выносить поведение Джинны. То, что Харри притворялся игнорирующим её беззастенчивое внимание, не обмануло меня даже на секунду. Точно так же я не принимала всерьез нежное обращение брата с его подурневшей женой. Он умел убедительно играть, и поэтому я испытывала сейчас страх. Что, если Харри на самом деле нашел Джинну сексуально привлекательной, несмотря на его показное безразличие?

Я представила Харри, ласкающего в постели её упругое восемнадцатилетнее тело, и мне стало дурно от ревности. Вряд ли Джинна была девственницей, её умные карие глаза говорили об опыте. В таком возрасте она должна трепетно реагировать на ласки искушенного мужчины, а Харри, несомненно, обладал большим опытом общения с женщинами. Он принялся бы экспериментировать с Джинной, испробовал бы все, чтобы найти нужный подход, и довел бы её до экстаза. Я почти слышала стоны и крики падчерицы - похожие на те, которые мне скоро предстояло издавать самой.

Удивлены? Почему?

Сексуальные пристрастия Иэна иногда казались мне привлекательными. Правда, не всегда - для этого я должна находиться в определенном настроении, быть рассерженной на кого-то. Мысли о Харри и Джинне стремительно трансформировали мою злость в неистовое желание. Когда речь идет о любви, для меня важен объект. Только с Харри я способна быть нежной и, что важнее, более чувственной, чем с любым другим мужчиной.

С Иэном я становлюсь другой, превращаюсь в животное, почти лишенное всего человеческого. Опускаюсь ужасно низко. Иэн может обладать моим телом, но мое сердце принадлежит Харри. Даже сейчас, снимая лыжный костюм и аккуратно вешая его в шкаф, я готовилась к нашему странному, безличному сексу. Иэн тоже готовился... к тому, чтобы я помучила его отказом воспользоваться ремнями, хлыстами, наручниками из нашей сумки "Гуччи" - во всяком случае, пока он не удовлетворит меня полностью. Потом он будет умолять. Отлично. Я получаю удовольствие, видя, как он превращается в жалкую карикатуру на мужчину, это доставляет мне наслаждение, мне нравится смеяться над ним. Он так часто унижал меня в прошлом разными способами, что мои желания стали извращенными, я замечаю эту метаморфозу со страхом, радостью и сожалением. Я думаю, что в детстве могла быть скромной, доброй, идеалистичной девочкой, но мать вылечила меня от всего этого своей подлой жестокостью. И теперь я стала такой же жестокой, какой была она, хотя меньше всего хотела копировать её.

- Две украшенные блестками рождественские елки с хрустальными сосульками, - сказал Иэн, медленно раздеваясь. - Одна в гостиной, другая здесь. "Энгадин" позаботился обо всем, верно, дорогая?

- Их, должно быть, поставила горничная, пока мы были в "Чеза Веглия".

- Это трогательно, - добавил Иэн, снимая штаны. - Какая забота.

Проявлением заботы (за пятьсот долларов в сутки) был также второй камин, установленный в нашей чиппендейловской золотисто-мраморной спальне. Две рождественские елки, два камина, высокие конусообразные свечи по обеим сторонам огромной, манящей кровати. Я не сразу поняла, что камины были электрическими, пожаробезопасными, практичными. Да, "Энгадин" определенно думает обо всем.

- Швейцарцы - самые предупредительные люди на свете, - сказала я. И, вероятно, самые изобретательные. Благодаря своим комфортным отелям они создали богатую, процветающую страну.

Иэн пробормотал что-то о низких процентных ставках в Швейцарии и затем спросил:

- Ты получаешь удовольствие от Рождества, дорогая? Ты ведь знаешь, что мы приехали сюда за этим. Чтобы пожить в свое удовольствие.

Я подумала о Харри.

- Я чувствую себя превосходно.

Мы уже оба полностью разделись. Я была одного роста с Иэном, но Харри был выше меня. Что он делает в эту минуту? Пробирается в комнату маленькой Джинны? Я усомнилась в том, что он решится на такой рискованный и глупый поступок. Небо за окном было пурпурным, вдали светились огоньки вилл, внизу темнело замерзшее озеро, готовясь засверкать в лунном свете.

- Почему бы тебе не зажечь свечи? - сказала я Иэну, который тотчас исполнил мое желание.

Комната приобрела соблазнительный розовый оттенок. Я легла на ароматные простыни и улыбнулась человеку, который был моим мужем. Он на мгновение смутился. Или разыграл смущение.

- Ты не хочешь - ?

- Нет, - ответила я.

Он уже начал обретать эрекцию, представив, как я хлещу его плетками, цепями или кожаными ремнями, с которыми мы всегда путешествовали.

- Но я думал

- Возможно, позже, - сказала я, медленно раздвигая мои длинные ноги.

Иэн смотрел на меня, стоя у изножия кровати. Мой муж знал, что если он не исполнит мое желание, я не сделаю то, чего хочет он, и это доведет его до безумия. У него не было выбора, потому что он никогда не мог принудить меня к чему-то в вопросах секса - в отличие от финансовых. Мне приходилось проявлять строгость с Иэном ради сохранения моих финансовых привилегий. Если бы я слишком часто делала то, чего ему хотелось, он бы потерял ко мне уважение и закрыл бы мой счет в одном из наиболее роскошных лондонских магазинов.

- Чего ты ждешь? - сказала я. - Забирайся в кровать.

- Хорошо.

Он лег возле меня, блестя влажными голубыми глазами. Обдал меня запахом виски, попытавшись поцеловать мои губы. Я не позволила ему. Поцелуи - нечто слишком интимное. Я укусила его губу в качестве предостережения, которое он тотчас понял.

- Ты возбуждена? - спросил он.

- Еще нет. - Это было ложью, садомазохизм всегда заводил меня. - С чего мне быть возбужденной? Что ты для этого сделал?

- Ничего. Но ты знаешь, что я хочу возбудить тебя. Мне нравится, когда ты заводишься, дорогая.

Лежа справа от меня, он обнял меня левой рукой, схватил мою левую руку и отвел её назад, чтобы я не могла пошевелить ею. Его пальцы были очень сильными. Он знал, что мне нравится чувствовать себя пленницей. Потом он начал похлопывать по моему паху другой рукой, сначала слабо, шлеп-шлеп-шлеп, потом чуть сильнее, ШЛЕП-ШЛЕП-ШЛЕП, и наконец он уже не шлепал, а бил меня, но я не ощущала боли, мне было приятно, мое влагалище увлажнялось.