Горец (1) - Кристофер Макнамара

Канарейка такси, вынырнув из ближайшего переулка, взвизгнула тормозами и, сбросив дальний свет, остановилась возле Рассела. Стекло дверцы медленно поползло вниз.

- Эй, парень! - донеслось из темноты салона. - Уже поздно. Не желаешь проехаться?

У водителя был приятный, хорошо поставленный голос. Расселу даже показалось, что он уже слышал его раньше, поэтому он медленно повернулся к машине, сам не зная зачем. Идти было не так далеко; правда, моросил дождь. Он открыл дверцу и сел на заднее сиденье.

- Мне надо...

- Знаю, - ухмыльнулся парень. - Сейчас лучше не ходить по улицам. Читал газеты?

- Нет, - Рассел заерзал на сиденье, пытаясь найти удобное положение. - А что пишут?

- Пишут, что какие-то сумасшедшие по ночам рубят прохожим головы. Говорят, их целая банда.

Рассел присмотрелся к голове таксиста. Силуэт, чернеющий в тусклом свете, показался ему знакомым. Может, действительно когда-то подвозил... Знает ведь, куда везти, и чем искать неизвестно кого на ночных улицах, подобрал старого клиента. Хоть и недалеко, зато надежно.

- Что с тобой, парень? Проблемы?

- Есть немножко! - ответил Рассел.

Он был даже рад этому нелепому таксисту, отвлекшему его от невеселых мыслей и навалившихся проблем. Ему нравилось ехать по темным улицам и запросто болтать, не боясь сказать что-то лишнее, с человеком, которому от него ничего не нужно.

- Это, конечно, не мое дело, - продолжал водитель, - просто я всегда развлекаю попутчиков. Работа такая.

- Ничего. Все в порядке.

- Проблема, наверное, с бабой?

- Почти, - со вздохом ответил Рассел.

- Все они стервы, - безапелляционно заявил таксист. - Она что, перестала тобой интересоваться?

- Если бы!

- А, наоборот. Заинтересовала тебя вконец? - засмеялся разговорчивый шофер.

- Если бы! - снова тяжело вздохнул Нэш.

- На тебя, брат, не угодишь! А может быть, тебе просто нужно оставить ее?

- Не в этом проблема. Я ей не нужен, и она мне не нужна...

- Хорошо, если так. Бабы, они, сам понимаешь... Сегодня не нужен, а завтра вешаются, как... Не отвяжешься.

- Эта не будет.

- Если так, то слава Богу! Ну да ладно. Десять баксов, - машина остановилась возле дома Рассела.

Он свернул банкноту, сунул ее в ячейку сетки и открыл дверцу автомобиля.

- Бывай! Смотри, не теряй голову! - раздался в последний раз знакомый голос, и такси рванулось с места.

- ...Тебе нужно оставить ее, брат, - прозвучало еще в шуме удаляющегося лимузина.

Рассел замер. Знакомая боль в груди перехватила дыхание. Он впился взглядом в пустоту улицы и закричал:

- Рамирес!

Ночь. Тишина и промокший насквозь плащ, словно он всю дорогу шел пешком под этим проклятым моросящим дождем. А может быть, так оно и было?..

Рассел запустил руку в карман, вытащил из него связку ключей и, выбрав нужный, медленно подошел к двери. Сквозь стекло и легкую решетку за ним были видны черные спины сфинксов и их золотые крылья, поблескивающие в свете уличных фонарей. Он открыл замок и дернул на себя тяжелую дверь парадного.

...Из-под ног выпорхнула перепуганная курица. В комнате было жарко и светло от пылающего очага, пахло горячей похлебкой, жареным мясом и свежим хлебом. В ногах сидящей на скамье Герды резвился маленький щенок, играясь большим клубком шерстяной пряжи. Подняв глаза, Герда ласково улыбнулась и сказала:

- Уже все давно готово, милый.

Она быстро поставила на стол деревянные миски со снедью и, пока он ел, собрала разложенное на скамье возле стены рукоделье и выгнала на улицу расшалившегося щенка, устроившего по этому поводу визгливую истерику.

Потом Герда принесла кружки, кувшин вина и, сев рядом, тихо сказала:

- Сегодня ровно год прошел с той ночи...

- Да, - эхом откликнулся Конан.

- Я до сих пор не могу поверить, что Рамиреса нет больше с нами.

- На то была воля Божья.

- Мне страшно, Конан, - Герда поежилась и прижалась к нему.

- Не бойся, солнце мое, - он поцеловал ее в щеку. - Все будет хорошо.

- Но он искал тебя, этот черный человек. Ему нужен был ты, а не Рамирес. Я боюсь. Мне до сих пор снятся его лицо и громоподобный голос...

- Если бы ему был нужен я, он бы уже меня нашел. Все будет хорошо, Конан обнял ее за плечи. - Он не придет больше.

- Это страшный человек. Даже Рамирес его испугался.

- Рамирес не испугался. Это невозможно, как восход солнца на западе.

- Но он почти не сопротивлялся, - Герда всхлипнула. - Он принял это как должное.

- Правильно. Это и должно было произойти. Не плачь.

- Нет, я не верю. Разве может человек так просто идти на смерть? Этот человек - сама смерть.

- Нет, милая. Просто Рамирес был уже не так молод, как прежде. Помнишь, как он рассказывал о своей жене? Она умерла.

- Помню, - всхлипнула Герда.

- Сейчас он с ней.

- Да, он ее очень любил, - девушка начала было успокаиваться, но вдруг заплакала с новой силой. - Конан, но это была и твоя смерть!

- Нет. Моя смерть далеко-далеко. Она сюда никогда не придет, ведь здесь живешь ты, - он взял Герду на руки и понес к горе овечьих шкур. - Ты - моя жизнь. Ничего не произойдет. Будем только ты и я, и эти вечные горы. Не волнуйся, любимая, здесь будет спокойно, как на святой земле, и сюда никто больше не придет с оружием.

...И время медленно шло мимо них, обтекая мужчину и пылью оседая на женщине.

"Смотри, милая, холода прошли, и теперь ноги больше не стынут, как зимой, и в комнате нашей тепло от тлеющих в очаге углей и нашего дыхания, а на полу и на стенах красноватый отсвет.

Наша жизнь... Она так похожа на звездочку, летящую по небу, и никто не должен желать себе лучшей судьбы.

Посмотри, здесь такая тишина, и бледный месяц над вершинами обещает нам завтра хорошую погоду. А скоро горы станут зелеными и теплыми, и ты опять будешь возиться с маленькими ягнятами...

Мы будем жить здесь всегда...

А следующей зимой опять выпадет снег, и все станет белым, а развалины старого замка исчезнут под белым одеялом и превратятся всего лишь в еще одну гору. Опять задует холодный ветер с моря и будет приносить к нам звуки далеких штормов, и будет выть, бушевать непогода, но мы будем жить в нашем маленьком доме. Нам будет тепло от тлеющих углей очага и от нашего дыхания.

Я буду уезжать и возвращаться и, оставив коня возле дома, кричать так, чтобы перепугать птиц в дальнем лесу:

- Герда!

Ты помнишь, как это было? Я не пошел в дом, потому что знал, что тебя там нет. Мое сердце позвало меня туда, в небольшое ущелье, где серебристые струи водопада так похожи на твои седые волосы. Ведь сколько было зим и сколько весен! И все эти годы мы здесь, и наши сердца, взявшись за руки, блуждают по этим горам.

- Герда!

- Я иду к тебе, Конан!