Кольцо с шипами Карина Рейн (СИ) - Рейн Карина

— Это будет работать до тех, пока ты сама в это веришь. Ну и ещё я хочу оставить её на тебе потому, что это самый надёжный способ уберечь мой бизнес, — добавляет он, и мой рот распахивается.

— В каком смысле?

— Если ты позволишь, я пока не буду ничего говорить, потому что не уверен; но если всё подтвердится — ты узнаешь первой, идёт?

Это заставляет меня нахмуриться — выходит, всё это время что-то угрожало делу всей его жизни, и ему приходилось сражаться на двух фронтах: защищать бизнес и пытаться удержать меня в своей жизни.

Но я, конечно же, видела только себя и собственные чувства.

Муж всё-таки провожает меня в дом и уходит лишь после того, как папа буквально выталкивает его за дверь. Поразительно, насколько упрямым Демид может быть, когда ему это нужно, и какой становится наседкой рядом со мной. Но я впервые за последние несколько недель могу вздохнуть спокойно и полной грудью — у нас всё в порядке.

Я не знала, чем себя занять, но лишь в первый час отсутствия Демида, пока он не решил, что звонить каждые двадцать минут — это отличная идея. Он прерывал моё чтение, мешал болтать с Анной Никитичной, отрывал от мысленной планировки детской в гостевой спальни отцовского дома и моей бывшей спальни в квартире Пригожина. А когда мне это надоело, я просто собралась и поехала в его компанию, чтобы он наконец успокоился сам и перестал нервировать меня.

— Сейчас у вас, похоже, отличное настроение, — улыбается Андрей, бросая взгляд в зеркало заднего вида. — Я был прав, когда просил вас не накручивать себя раньше времени?

— Абсолютно, — искренне улыбаюсь в ответ.

Господи, какое же это счастье — знать, что всё хорошо, и твои близкие в порядке!

В холле компании Демида я снова наталкиваюсь на ту же девушку у регистраторской стойки — Ольгу, если судить по её бейджику — она стояла в компании блондинки и что-то весело рассказывала. По её лицу было видно, что это вряд ли связано с работой, хотя обеденный перерыв давно закончился.

— Добрый день, — здороваюсь с милой улыбкой. — Где я могу найти Демида?

Девушка натянуто улыбается, потому что совершенно точно узнала меня, но явно не могла взять в толк, почему я сюда прихожу.

— Боюсь, что Демид Дмитриевич очень занят, — она делает ударение на его отчество, пытаясь поставить меня на место, но я нахожу это забавным. — Он никого сегодня не принимает.

— Мне всё равно, что вы боитесь. Для меня он сделает исключение.

Скорее всего, девушек с такой фразой эта компания повидала немало за свой век, но её впервые произношу я.

— Если вы думаете…

— Я не думаю, а знаю, — перебиваю, потому что я не спрашивала её советов — я просто хочу видеть мужа. Карман пальто вибрирует, и я понимаю, что мы с Демидом думаем об одном и том же. — И если вы не хотите потерять работу, то скажете, где его найти.

— Ульяна? — слышу голос мужа и облегчённо выдыхаю. — Ты что здесь делаешь?

— Меня к тебе не пускают.

Он обнимает меня и поворачивается к Ольге.

— Какого чёрта мою жену маринуют в приёмной? — Надо же, я и забыла, как он умеет злится… — В следующий раз проводите её ко мне немедленно или попрощаетесь с должностью.

Его слова имеют эффект разорвавшейся бомбы — очевидно, никто из присутствующих не был готов к тому, что их босс когда-то женится.

Но меня удивило не это.

— Ты никому не сказал? — спрашиваю, когда мы поднимаемся на последний этаж в его кабинет.

Его личная секретарша на этот раз мне дружелюбно кивает.

— Ты ведь не хотела, чтобы я говорил.

— А ты, если я не ошибаюсь, с самого начала был против этого.

— Я просто не хотел тебя терять, — как-то виновато улыбается. — И если ради этого нужно выполнять твои странные желания — так тому и быть.

В его кабинете стягиваю туфли и устраиваюсь на кожаном диване, блаженно вытянув ноги.

— Я уже говорила, что люблю тебя?

Демид веселеет.

— Вообще-то, прямого ответа я от тебя ещё не слышал.

— Какая досада, — рассеянно бормочу, зажмуриваясь и укладываясь поудобнее. — Можешь поставить меня в угол.

— Что ты делаешь?

Открываю глаза и перевожу на мужа непонимающий взгляд.

— Собираюсь отдыхать. Ты не обращай на меня внимания. Иди, работай.

— И как я, по-твоему, должен это делать, когда ты здесь — да ещё в таком положении?

Опускаю взгляд и поправляю задравшееся платье — надо же, а я и не заметила.

— Так лучше?

— Нет. Зачем ты вообще приехала?

— Ты донимал меня звонками, и я решила поберечь свои нервы.

— Да, ты решила поберечь свои и проверить на прочность мои.

— Ты сам виноват.

Он подходит ближе и садится рядом на корточки.

— Я уже говорил, что люблю тебя? — повторяет мой вопрос, пока на его лице расползается лукавая улыбка.

— Кажется, ты упоминал об этом утром, — глажу его по щеке.

Он перехватывает мою ладонь и целует в самую серединку, отчего по телу разбегаются мурашки; я смотрю в его карие глаза и не могу поверить, что всё это время мы оба были просто идиотами, которые не могли сесть и поговорить.

Но к счастью, всё в этой жизни поправимо.

Пригожин усиленно пытается сосредоточиться на работе — так ему и надо, пусть почувствует то же, что и я, когда он обрывал мой телефон — но после приходит его секретарша вместе с возможным клиентом. Я порываюсь было сесть, но Демид останавливает меня взмахом руки.

— Прошу прощения, — обращается он к вошедшему мужчине. — Моя жена беременна и нехорошо себя чувствует.

— Понимаю, — улыбается тот и добродушно кивает.

Демид словно отключается от мира. Я впервые вижу его за работой — такой сосредоточенный, уверенный и предельно деловой, понимающий то, о чём говорит, так что сомневаться в его компетентности не приходилось. Пришедшему к нему бизнесмену была нужна переводчица с французского на вечер: он вечером встречается с партнёрами в ресторане, где мы ужинали в компании Николая и Александры. Я невольно улыбаюсь, когда вспоминаю тот вечер, и Демид фыркает, перехватывая мой взгляд — понял, о чём я думаю.

— Кто из наших сотрудниц сейчас свободен? — интересуется муж у своей секретарши, и та как-то испуганно озирается.

— У нас всего две девушки говорят по-французски.

— Отлично, так кто из них свободен? — Демид теряет терпение, хотя внешне остаётся совершенно бесстрастным.

Но я-то его насквозь вижу.

— Н-никто, — блеет Елена, прижимая к груди папу словно щит. — Наташа на больничном — слегла с бронхитом, а Катя во Франции с одним из клиентов.

— Я могла бы помочь, — подаю голос, усаживаясь и свешивая ноги с дивана — так гораздо приятнее. — Я неплохо говорю по-французски.

Пригожин подозрительно прищуривается, а я посылаю ему милую улыбку: я ведь говорила, что хочу здесь работать, и, по-моему, это отличный шанс начать.

— Ты не можешь работать в своём положении, — стискивает зубы.

— Это всего лишь беременность, — закатываю глаза. — Я не инвалид и не нуждаюсь в специальном уходе или постоянном присмотре врачей. И уж точно могу выдержать один вечер, занимаясь тем, что мне действительно нравится.

На самом деле, я не собиралась весь период своей беременности сидеть дома, потому что сойду с ума от однообразия и нахождения в четырёх стенах. Не сегодня-завтра я всё равно бы завела этот разговор по поводу моего трудоустройства в фирму Демида и уговорила бы его взять меня: я тоже бываю упрямой, когда мне это нужно.

— Ты никуда не пойдёшь! — звереет.

Ух ты.

— Боюсь, у тебя нет выбора, если ты хочешь заключить новый контракт.

Пригожин бросает быстрый взгляд на мужчину, подходит ко мне, хватает за локоть — не больно, но твёрдо — и ведёт к коричневой двери слева от входа в кабинет.

— Мне нужно поговорить с женой, — рычит сквозь зубы и вталкивает меня в небольшое помещение.

Это оказывается что-то вроде маленькой гардеробной: вдоль стены слева на вешалках висят несколько костюмов мужа, включая спортивный, а на подоконнике стоит небольшая коробочка с пятновыводителем и ещё какими-то средствами для экстренной чистки одежды. Последнее, что слышу из его кабинета перед тем, как захлопывается дверь — мужской смех.