Досадный случай - Алла Матвеева

Запыхавшийся привратник явился спустя десять минут. Жаль, я уже понадеялся, что удастся встретиться с фэтом с глазу на глаз. «Поговорить». Ливрейный усач недобро посмотрел на Хасвига, вполголоса рифмующего ругательства, но высказывать претензии человеку, облаченному в форменный камзол, постеснялся.

Фэт Кайтег дожидался нас в памятной по вчерашнему дню гостиной, попивая чай в компании дворянина лет тридцати, которого он, судя по всему, побаивался. Неброско и практично одетый мужчина мог бы сойти за удачливого наемника, если бы не безумно дорогая печатка с родовым гербом на правой руке. При виде нас Кайтег заулыбался радостно и с облегчением.

— А вот и они, Селрих, сейчас все и узнаем. Это — следователь Хасвиг, а это — заклинатель Киорсах. Позвольте представить вам моего уважаемого друга, Селриха Кемхорского.

Сидящий боком к двери шатен наконец соизволил повернуться, и мой желудок неприятно екнул. Трудно забыть лицо человека, который несколько дней назад стрелял в тебя из арбалета.

— Рад познакомиться с вами, господа. Кайтег как раз рассказывал мне об этом прискорбном случае. Как идет расследование?

Непроницаемые агатовые глаза безразлично скользнули по моему лицу и остановились на Хасвиге. Тоже узнал, ладно хоть прямо сейчас ничего предпринять не может. Благослови Небо привратника, который явился прежде, чем Хасвиг убежал на свою встречу. Был бы мне и разговор по душам, и допрос с пристрастием.

— Успешно, фэты. Грабитель оказался не таким уж неуловимым, и мы… — Следователь привычно разлился соловьем, при этом умудряясь не вдаваться в конкретные детали, а я получил возможность подумать. Следы Темного и заговорщиков пересеклись уже дважды, и если в первый раз я списал это на совпадение, то сейчас ситуация довольно недвусмысленная. Но почему тот, покойный заговорщик был не в курсе? И Кайтег тоже — он действительно уверен, что шкатулка раритетная. Интересно.

Другая мысль была менее интересной, но более актуальной — отсюда надо срочно уносить ноги. Это Кайтег слушает со всем вниманием, вон, даже снова манжеты теребить начал, а названый Селрихом наверняка сочиняет предлог задержать меня в доме после окончания доклада. И уйти надо прежде, чем он этот повод придумает. Потому что потом уйти получится только с боем.

Амулеты я сегодня надел, все же заклинателей допрашивать шел. Часть — напоказ: те, что послабее. И несколько — под одежду. Надеюсь, тот, что плюется иглами и закреплен на предплечье, использовать не придется — починить рукав после такого не получится, разве что новый пришить. Но все эти более-менее нужные вещицы сейчас абсолютно бесполезны, придется выкручиваться так.

«Свободное» колдовство мне сейчас заказано — думаю, инквизиторы никуда не делись и жаждут общения. Попробую свойства одного из артефактов изменить. Вообще-то, этим можно только в лаборатории заниматься, но… Что там у меня не слишком нужное? Целительский амулет портить нельзя, мне пленение хорошо запомнилось, особенно — головная боль, ссадины и общее состояние перееханности телегой. «Отвод глаз» тоже пригодится как есть. Что там еще? Ага, это подойдет.

Заклинание сорвалось в самом конце, когда успех стал близким и несомненным, и медное кольцо, вместо того чтобы засветиться, ярко полыхнуло и с мерзким хрустом осыпалось на пол черными кусками. Ничего себе! Главное, что защитный амулет сработал. Один из тех, что надеты под рубашку и защищают от неудачных последствий собственных заклинаний (самая главная вещь и для ученика, и для начинающего мага) и отката, если противник умудряется твое плетение не только отклонить, но и разорвать.

Я кожей почувствовал недоуменные взгляды присутствующих. Что бы такое сказать?

— Уважаемые, это было оповещение — только что сработала установленная вчера мной ловушка. — Что за чушь я несу? К лешему, главное не останавливаться. — И теперь мне надо срочно ее проверить. Господин следователь, вы ведь закончите тут без меня?

Хасвиг и Селрих одновременно набрали воздух для возражений. Знать не желаю, что они там хотят мне сказать. Отвесив учтивый поклон, вылетел в коридор, отгородившись ото всех дверью. Только бы Селрих не плюнул на конспирацию и не начал играть открыто.

Бесконечный коридор перетек в мучительно длинную лестницу, но криков и топота за спиной я так и не услышал. Значит, за мной придут в трактир или подловят по дороге со службы. Надо прямо сейчас хватать вещи и линять из города, пока не поздно.

Только расследование закончу — другого шанса найти Темного у меня не будет. И никакие заговорщики мне не помешают.

Глава 8

Свободно вдохнуть удалось только за воротами — до последнего ждал, что ловушка захлопнется, но Селрих решил не привлекать внимания к заговору больше, чем абсолютно необходимо.

Снующие вокруг люди и нелюди настроили меня на оптимистичный лад — затеряться в такой толпе на день-другой не проблема.

Кстати, надо будет следящую монетку слушать: сейчас за мной вряд ли слежку навесить успели, да и не чувствую я лишнего внимания, так что адрес будут выяснять у начальства. Хасвиг где я живу не знает, казарменное начальство тоже, придется господам заговорщикам в архив идти.

Шумный и по-утреннему энергичный поток прохожих невозмутимо принял меня и нес вперед до тех пор, пока я, вывернув из-за угла, не сбил с ног кого-то еще более мелкого и щуплого, чем я сам.

— Простите, фэ… э… фаэта. — Леший, вот ведь угораздило — на земле сидела, прикусив губу, нескладная девчонка лет пятнадцати в простеньком голубом платье, стоящем примерно как годовой доход хорошего ремесленника: голубую краску получают только алхимическим путем, только в одном городе на все королевство, и цену за нее ломят несусветную. Положенных округлостей еще нет, и не факт, что будут, — страшненькая, одни углы. Всей красы — густые темно-русые волосы, собранные в сложную прическу на затылке, да огромные голубые глазищи в пол-лица. Которые в данный момент обиженно смотрели на меня и медленно наполнялись слезами. Леший. — Простите, я не хотел. Вы сильно ушиблись?

— Нет, ничего страшного, господин заклинатель. — А у самой губы дрожат. Как бы плакать не начала.

Сквозь людской поток к нам энергично протолкалась немолодая женщина.

— Леди Ивэлия, что с вами?! Вы в порядке? Не стойте столбом, уважаемый. Посмотрите, что вы наделали! Что-нибудь болит, леди? Да помогите же ей встать, наконец! — Да, с такой гувернанткой за любимое чадо можно действительно не беспокоиться. Жилистая тетка с крупными кистями и решительным, чуть грубоватым лицом. Глаза мечут в меня молнии, каштановые с проседью кудри пламенеют в солнечных лучах. Представительная мадам. И что-то мне подсказывает, что удар корзинкой с вышиванием у нее поставлен хорошо. Кстати, тяжеловата корзинка на вид, что-то там еще помимо женских безделушек есть.