Рисунки на крови - Поппи Брайт

Полистав телефонный справочник, он выбрал страницу с рекламой “Домино” и порвал ее на клочки – “Домино” поддерживала “Операцию Спасения” и прочие ужасные фашистские движения, – потом позвонил в местную закусочную и заказал большую многослойную с тройным жалапеньо.

Полчаса спустя с его волос капала вода после короткого душа. Зах жевал пиццу, запивая ее грейпфрутовым лимонадом и изучая свой новый атлас. Он остановился заправить “мустанг” где-то возле Вальдосты, и хотя это было не столь чудное приключение, как его остановка в Пасс Кристиэн, он приобрел три кассеты, острые крекеры и дорожный атлас. 1-95 к северу от Саванны выведет его прямо в Северную Каролину. Зах не любил федеральные трассы, но теперь он был уже довольно далеко от Нового Орлеана и вполне готов покрыть как можно больший путь.

Так куда после Северной Каролины? Лист счел его ньюйоркцем. Заха всегда манила идея города на таком крохотном островке, забитом людьми всевозможных рас, полов и вероисповеданий, целые культуры и межкультурные распри, религиозные и магические системы, бесконечный микрокосм. Может, там он сможет затеряться.

Он прикончил пиццу, оставил в конторе ключ и, вставив в кассетник нового Хэнка Уильямса, двинул на север.

Незадолго до полуночи Зах сидел с “кровавой мэри” в баре “Сомбреро”, живописном здании-пирожном из розового песчаника, оранжевого неона и тысячи мигающих белым гирлянд. Тематический парк южных штатов на 1-95 притянул его как мошку яркое пламя.

Все более сюрреалистические щиты парка возникли вдоль трассы еще за тридцать километров до самого въезда. Сам парк был украшен обязательными трехмерными скульптурами из папье-маше с двигающимися конечностями, гигантскими хот-догами и вертящимися овцами и подмигивающими усатыми кружками “педро” – талисманом Юга. Это был как бы городок, выстроенный в полной пустоте посреди ничейной земли, на полдороге между Нью-Джерси и Диснейлендом (как похвалялся один из указателей). После трех часов на темной трассе, обрамленной монотонными полями и случайными сосновыми рощами, его безвкусные бары и магазинчики сувениров, неизменно раскрашенные, будто пасхальные яйца, пурпурным, розовым и зеленовато-желтым, показались Заху сродни огням улицы Бурбон на Марди Гра.

Когда он допивал коктейль, адскую смесь текилы и табаско с томатным соком, в голову ему пришла удачная мысль. Покинув бар, он проехал через городок к педро-мотелю, уплатил наличными за “деторасполагающий” номер и, выкопав с заднего сиденья лэптоп, перенес его внутрь. Мобильный телефон ОКI 900 он всегда носил при себе. Открыв телефон, Зах перепрограммировал его так, чтобы генерировать новый идентификационный номер всякий раз после использования. Так он не мог принимать входящие звонки, но и отследить исходящие было невозможно.

Стены и мебель в номере были выкрашены розовым, кровать под огненно-красным атласным покрывалом имела форму сердца, а в потолок над кроватью было вмонтировано зеркало. Несомненно, если бросить в щель четверть доллара, можно получить и эротический массаж. Но вместо этого Зах включил лэптоп, ввел номер краденой телефонной кредитки МСI и связался с редакцией новоорлеанской “Таймс-Пикайюн”.

Около года назад он обнаружил, что у газеты есть программа, позволяющая репортерам печатать свои заметки прямо из дому. Он создал себе аккаунт, меняя пароль всякий раз, когда помещал в газету заметку. Нынешний пароль был ЗИГОТА – благодаря его последнему тексту об окаменелой жертве аборта. Войдя в программу, он поменял пароль на “педро”, а потом напечатал:

– БОГИНЯ, УВИДЕННАЯ В ТАРЕЛКЕ ГАМБОУ

Джозеф Бодро, штатный сотрудник

В индуизме богиня Кали известна как Мать и Разрушитель Мироздания. Но какова она под соусом?

Новый поворот известной темы “Иисус в тарелке спагетти”: Парвата Санжей из Индии, побывавший недавно в Новом Орлеане, заметил индуистскую богиню в своей тарелке, пробуя гамбоу из морепродуктов в популярном ресторанчике Французского квартала. “Четыре ее ужасные руки были вытянуты,- заявил Санжей, и ясно виднелся ее окровавленный, высунутый язык. Это был всего лишь узор, созданный маслом на поверхности супа, но я полагаю, что значимы все узоры и схемы”.

Быть может, мистер Санжей попробовал и несколько кружек пива “дикси”?

Уроженец Калькутты планирует продолжить свое путешествие по Америке в Северной Каролине, где, как он заявил, собирается отведать барбекю.

Зах добавил последовательность знаков, означавшую, что текст одобрен редактором, а потом еще несколькими ударами по клавишам отправил его бегом на верстку, где он присоединится к остальным материалам, готовым к постановке в ближайший воскресный номер. Гораздо проще запрятать заметку в воскресном приложении – там всегда ищут, чем забить полосы, и не читают внимательно все, что к ним приходит.

Он знал, что Эдди будет следить за газетой в поисках закодированных известий о нем. Она, конечно, не пропустит упоминание Кали, а может, и заметит, что он поменял местами имя и фамилию индийца. Назвать уроженца Индии мистером Парвата Санжей – это все равно что назвать американца мистером Роджерсом Фредом.

Может, и другие друзья, и компьютерное подполье тоже распознают его стиль. Если на то пошло, заметку, возможно, увидит и кто-то из Них, но Зах сомневался, что Они свяжут ее с хакером в бегах.

Он вышел из системы, отключился от сети и, выключив компьютер, вынес его назад в машину. Быстро пописать в облицованной розовой плиткой ванной, ключ оставлен в двери – и вот Заха уже нет. Проспав весь день, он готов был ехать всю ночь: и все равно ему долго не выдержать в этой симпатичной красной постели в форме сердца, глядя на свою одинокую эрекцию в зеркале над головой.

Южные штаты исчезли за спиной. Вскоре сам благословенный Юг превратился в слабое лиловатое свечение на горизонте. По мере того как сгущалась ночь и замирало движение на трассе, Заху все больше казалось, что за следующим подъемом, за следующим поворотом трассы лежит целая страна – расцвеченная огнями и бессонная, неистовая, и странная и полная радости, – раскинулась и ждет, чтобы он нашел ее.

8

Тревор не знал, что, собственно, ожидал увидеть в “рэмблере”, когда опустится окно: скелет с налипшей землей и фестонами червей, который с ухмылкой манит его к себе пальцем? Восставшего отца во плоти? Солнечные очки балансируют на горбатом носу и из-за затемненных стекол – напряженный взгляд голубых глаз? Или только Бобби, какого Тревор видел в последний раз: выпученные мертвые глаза, похожий на гнилую дыню высунутый язык, подбородок и худая голая грудь – все в запекшейся крови и блестят от слюны?