Месть невольницы. Истинная для дракона (СИ) - Райт Кира

Последние года это стало его наваждением.

Иногда ему снилась темница и запах паленой человеческой кожи. Тонкие руки и ноги, связанные тугими грубыми веревками, пропитанные ужасом каждого, кто оказывался здесь, и кровавое клеймо на её шее. Огромная раскаленная железяка в руках палача с рунами позора и следами нежной кожи. Её отчаянный крик и мольба о прощении и спасении. Он не успел всего на несколько секунд. А потом…

Лицо прекрасной девушки, потерявшее краски, закрытые в обмороке глаза, искривленные в немом крике аккуратные губы и… отчаяние. Страх. Который витал в каждом атоме этой жуткой комнаты. И она. Светлая нежная девочка. Которую он сам подверг этой пытке. Своим безразличием, своей слепотой, гордыней, слабостью, глупостью.

Король чувствовал уже кровь на лице, но продолжал биться, надеясь, что однажды сможет отказаться от этой бессмысленной жизни. Без нее. Без её улыбки. Без ласковых наивных объятий.

Да он готов отдать всё, что имеет, чтобы только раз увидеть её живой, с прежним блеском в глазах. Даже если придется выжечь на своем лбу это жуткое клеймо…

И пусть он выжег десятки, сотни таких же на своем теле — этого было мало. Ведь по трусости тогда он снова скрыл свои ожоги одеждой, чтобы подданные не усомнились в том, что он — достоин трона.

Каждый раз, прислоняя к себе раскаленное железо, он думал только о том, как после такой боли — если даже он не мог сдержаться и тихо стонал, со своим уровнем драконьей регенерации и повышенным болевым порогом — она, милая, нежная, тонкая осталась жива…

Сколько раз он слышал её зов из того злополучного подвала, даже после того, как завалил его камнями. Да только это не заглушило в его голове её крик, мольбы и совсем тихо, что было подвластно услышать только ему, — «Азар»… Наверное даже в пытках она не смела позвать его просто по имени громко, чтобы не слышали другие… Чуткая, трогательная человеческая девочка. Принесшая ему дар Великого алмазного духа, а в благодарность получившая пытки и наказание.

Понимая, что это он обрек на страдания, она продолжала звать его, надеялась, что он придет и защитит. А он… Даже не забрал её бессознательное тело оттуда. Снова просто ушел и заперся в своих покоях, пытаясь отвлечься на развлечения с друзьями и пустыми девицами.

Король продолжал биться о стены, жалея о том, что его век не подошел к концу, хотя он не ел уже несколько месяцев, магия дракона продолжала подпитывать его тело. Как же он его ненавидел.

И казалось бы, что может быть страшнее тех воспоминаний?

Может.

Память подкидывала картинки их долгих разговоров, её счастливых светящихся глаз, озорной улыбки, нежных поцелуев, которых больше никогда не будет.

По его вине.

Глава 31

Сегодня

Азар

Он смотрел вслед девушке с таким пугающим своим безразличием взглядом. Это правда она? Эммилия? Совсем другая, незнакомая… Такая степенность, даже величие, спокойствие, граничащее с полнейшим равнодушием. Такую её он не знал. Счастливую, веселую, потом поникшую, пустую, смирившуюся и покорившуюся всему — да, но сейчас… Словно королева была перед ним. Его королева.

Но она никогда бы не вернулась сюда. Не пришла бы к нему. Не пожелала видеть. Тем более — говорить.

Наследник… Неужели у него и правда есть сын? Но это же не может быть правдой. Только в древних легендах писали, что человечки дарили жизнь полноценным драконам, и то при целой совокупности других условий. С тех пор ни одного такого случая не известно. Но Эммилия говорила уверенно…А может специально лгала, чтобы наказать его?

Если конечно это правда была она, а не его воспаленное воображение. Если бы не запах весны, до сих пор витающий в воздухе, он бы подумал, что кто-то решил подшутить над ним, просто найдя похожую внешне девушку. Но этот аромат он бы не спутал никогда и ни с чем.

Получается, и вчера ночью он правда чувствовал её рядом? Значит, она приходила, но не вошла. Тогда это может быть правдой. Она стояла там, за стеной, ненавидела его и не хотела видеть. Да. Такое было похоже на действительность. И имя… Аман. Она как-то ещё по началу спросила об истории его имени, и он рассказал, что есть список имен для потомков древнего рода, которые носили их предки. По легенде это позволяет Великому алмазному духу защищать нового наследника до тех пор, пока он не сможет это делать сам. Значит она запомнила… И правда подарила ему сына!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

… и тут же нежданная радость померла осознанием нового ужаса. Она была беременна его ребёнком, когда драила полы на нижнем этаже замка… И когда он требовал от неё танец для развлечения гостей. И когда ей выжигали клеймо на шее… Когда били плетьми. Внутри неё, этой хрупкой девочки, был ребёнок, полноценный дракон, который должен был выпить из неё все силы, но, получается, напротив, поделился своими. Именно поэтому она не погибла, когда разорвала единственное, что связывало их вне его желания тогда…

Его сын.

Он уже заранее готов отдать ему все, только за спасение её жизни. А ведь сам король тогда в подвалах даже не прикоснулся к ней, приказал слуге отнести в комнаты бессознательное тело и вызвать лекаря. Трус.

Только спустя года, в этой башне, он понял, что проявлял тогда не силу характера. А именно трусость. Да, великий дракон из древнего рода испугался власти, которую могла получить над ним человеческая безродная девчонка. Она словно умелая наездница заставляла его сильнейшего дракона прогибаться под себя, управляла его чувствами, вызывая привязанность. И как бы не было это невероятно, была его истинной парой, благословенной, избранной. А он… подонок.

Все мудрецы его мира отрицали такую возможность, говоря, что легенды — сказки, но он знал точно — это не ошибка, не злой рок, не наказание. Он упустил из рук свое благословение. И теперь обречен на сумасшествие и гибель в одиночестве.

Дракон бесновался, требуя освободить себя, чтобы найти её — человеческую девушку, что подарила ему крылья, силу, увеличила резервы в несколько десятков раз, сделала практически бессмертным, а потом обрекла своим безразличием на вечные муки. Он хотел забрать её, украсть, спрятать ото всех, снова обмануть, заставить… Только Азар знал, что больше она даже прикоснуться к себе не позволит.

Она не та покорная рабыня, склоняющая перед ним голову, позволяющая делать со своим телом что угодно. Сильная, гордая… Была ли она такой раньше? С ним — нет. А теперь ему только и можно смотреть на эту маску со стороны.

И во всем этом виноват только он сам. И никак нельзя было исправить того, что он натворил. Неважно, что раны наносили чужие руки. Во всем виноват только он. И он ненавидит себя за это. И его дракон ненавидит его и себя самого. За то, что отрицали, отталкивали, обижали, унижали. За то, что не смогли вернуть.

Из-за того, что дракон больше не видел смысла в своем существовании и ненавидел всех вокруг, он и двинулся умом. Сильный, жестокий, жесткий снаружи, а внутри — мягкотелый трус. Боялся, что если поступать не как все, то он не достоин трона. Теперь же он был ему, и правда, не нужен.

Но если он отдаст ей трон, то она больше не придет. И он не сможет слушать её голос. Видеть её черты. Сгорая от счастья того, что она жива и здесь, рядом, и от боли воспоминаний, как причинил ей столько всего ужасного. Он понимал, что Арсель не сможет стать единоличным правителем из-за своего дефекта без его отречения. А значит, она придет снова.

И она пришла на следующей день, и через день.

С кувшином воды и корзиной продуктов, что поставила у его решетки молча. С достоинством. Не вылила в миску, как скоту, желая унизить. А просто поставила, словно и не хотела бы выплеснуть ему в лицо… А следовало бы. И король вновь поднимался на ноги перед той, перед которой должен был стоять на коленях вечно. И смотрел в её глаза, не в силах отвести свои, хотя должен прятать свой взгляд от стыда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он отказался подписывать указ, надеясь, что она придет убеждать его снова. Она говорила, что он бросил страну в самый сложный момент, что снова поступает низко и подло, не позволяя править тому, кто действительно этого достоин. Арсель. Ну конечно. Почему-то она тянулась к его уродливому брату, наверное, жалела. Но считает его достойнее самого Азара.