Коптский крест - Борис Батыршин

— Ваш сокобродие интересуется системой Генри? — почтительно прошелестел приказчик. Он уже принес заказанное лейтенантом ружейное масло, и теперь стоял рядом с клиентом, готовясь вступить в обстоятельный, неспешный разговор двух знатоков оружия.

— Да, братец, — кивнул лейтенант. — Вот, давно собирался ознакомиться с этой винтовочкой, да все было недосуг.

— Тогда, позвольте порекомендовать вам эту модель, — и приказчик снял с соседней роговой подставки ружье, очень похожее на то, что держал в руках лейтенант; разве что ствольная коробка у него была выполнена из вороненой стали, а не из бронзы, да под стволом, поверх длинной металлической трубки, доходящий до самого обреза ствола, красовалось элегантное ореховое цевье, тогда как у первого ружья, подствольная трубка блестела обнаженным металлом.

— Новейший образец, только в этом году поступила в продажу! Система, доработанная господином Джоном Браунингом[92], а выпущена на фабрике в Винчестере. Это переделка модели 76-го года под мощный патрон 45-го калибра — по нашему, 4 с половиной линии. Вот, изволите видеть, — окошко для снаряжения магазина патронами на казённой части, — и он перевернул винтовку, демонстрируя офицеру нижнюю часть казённика.

— А вот в системе Генри, что вы, ваш сокобродь, давеча рассматривали, надо снимать всю эту трубку, наполнять патронами а потом ставить ее на место. Неудобно-с, да и засорить легко. Не сомневайтесь, ваш сокобродие, самая наилучшая система, только что получена из Америки, останетесь довольны!

И в подтверждение этих слов, приказчик набил магазин «винчестера» патронами. Затем, действуя скобой затвора, он выщелкнул их один за другим — выброшенные патроны звонко раскатились по полу. — Прошу вас, попробуйте…

Офицер ловко повторил манипуляции с заряжанием винтовки, приложил оружие к плечу, переводя прицел с одной звериной головы на другую. Оружие ему понравилось.

— Спасибо, братец, прелюбопытнейшая штучка. Я, пожалуй, пришлю за ней на днях.

— Не извольте беспокоиться, ваш сокобродие, — угодливо склонился приказчик, оценивший тот факт, что моряк даже не поинтересовался стоимостью дорогой винтовки — а значит, в средствах не был ограничен, — в лучшем виде на квартиру доставим, останетесь довольны. Адресок позволите?

Лейтенант, слегка кивнув, вытащил из-за обшлага богатый кожаный бумажник с накладными серебряными уголками, и извлек из него прямоугольник визитки. — Вот, спросить лейтенанта Никонова. Так я жду, любезнейший…

— Разумеется, ваш сокобродие, непременно, а как же, сегодня же и пришлем, — зачастил приказчик. — Может еще что-то интересует — так вы только скажите, мы мигом!

— Масло не забудь. Да, и патронов еще приложи, три коробки. Четыре с половиной линии, говоришь?

— Так точно-с, ваш высокобродие, четыре с половиной, по 50 патрончиков в коробочке, один к одному, как огурчики!

Лейтенант согласно кивнул, давая понять что разговор окончен. Приказчик кинулся к дверям — распахнуть тяжелые створки перед солидным покупателем, — но моряк вдруг остановился и поднял палец:

— А скажи-ка мне, что это за мальчуганов я встретил на выходе из твоей лавки? Вроде, они с покупкой были. Что, в Первопрестольной теперь дети револьверами обзаводятся?

— Ну что вы, ваш сокобродие, какие дети? Вполне даже сурьезный молодой человек, да и законом не запрещено!

— Да, братец, знаю, — снисходительно обронил офицер. — Не сомневаюсь, что в вашем заведении чтут закон. Но все же — не показалось ли тебе странным, что реебенок пришел покупать револьвер? Что за систему, он, кстати, выбрал?

— Так ведь револьвер системы Галана, флотскую модель! — охотно ответил приказчик, — весьма толковый молодой человек оказался, и в оружии, сразу видно, осведомлен. Только вот… — приказчик невольно запнулся. Было видно, что он прикидывает — стоит ли и дальше откровенничать с не в меру любопытным посетителем? Хотя, с другой стороны такой солидный клиент…

Лейтенант понимающе усмехнулся самым уголком губы — и, как бы невзначай, положил ладонь на стекло прилавка, под которым красовалась продукция американской оружейной фабрики мистера Кольта. А когда моряк убрал руку, на прилавке осталась пятиалтынный.

Приказчик мгновенно понял намек. Незаметным движением он смахнул монету куда-то за прилавок, и угодливо зачастил: — Так что странный какой-то молодой человек, ваш сокобродие! Знает столько, что иному господину студенту поучиться не грех! А уж как с револьвером обращается — залюбуешься. Я, ваш сокобродие, уж сколько лет при оружейной торговле состою, а такого не видывал! А слова вворачивает такие… непонятные!

Спустя четверть часа, лейтенант Никонов покинул оружейную лавку, а приказчик разбогател на три пятиалтынные монеты. Но лейтенант нисколько не жалел о потраченных деньгах — беседа обогатила его массой фактов, которые следовало немедленно обдумать.

Никонов был растерян — и причина к тому имелась, да еще какая! Все дело было в открытках, который уступил ему старший из мальчиков. А точнее — в одной из этих открыток. Нет, остальные тоже были весьма и весьма необычны — люди и лошади, застывшие на скаку, предельно естественные позы всадников… недоступная современной фотографии, потрясающая четкость, а уж цвета! Ничего подобного лейтенант еще не видел.

Но та, другая открытка! Свинцовое море, рассекаемое таранным форштевнем громадного серого броненосца. Корабль тяжко осел в воду по самые клюзы, и злые буруны захлестывают громадное, рельефное золоченое изображение цветка на носу[93]. Тяжелая даже на вид, цилиндрическая башня развернута в сторону борта и стволы необычайно длинных орудий нащупывают цель на невидимом горизонте.

От корабля на открытке веяло титанической мощью. Никонов, служивший по линии Технического комитета Адмиралтейства, был в курсе всех флотских технических новинок — и ничего подобного он не видел. Но, с другой стороны, опытный взгляд моряка выхватывал детали, слишком рельефные и точные для фантазии любого художника — катера на шлюпбалках, раструбы вентиляторов, орудия среднего калибра, высовывающиеся их портов броневых казематов: и такие же порты по другому борту — но только орудия в них развернуты в сторону носа. Треплются по ветру гирлянда сигнальных флажков, а еще один флаг, громадный — с эмблемой Восходящего солнца — реет на носу корабля.

Лейтенант назубок знал корабельный состав всех флотов мира и готов был держать пари — ничего подобного еще не покидало ни одной из верфей! Вот, разве случалось видеть похожий проект в одном их английских журналов… Но ведь здесь нарисовано явно с натуры, причем с поражающей воображение достоверностью и детальностью!

Но больше всего поразил лейтенанта даже не облик грозного боевого корабля. По нижнему обрезу картинки змеилась надпись, сделанная крошечными японскими иероглифами — что лишний раз указывало на национальную принадлежность броненосца. Мальчики разумеется, не могли знать, что лейтенант с 1884 года нес службу на русском клипере «Разбойник» на Дальнем Востоке — и, подобно многим офицерам, во время стоянки во Владивостоке брал уроки японского. Успехи Никонова в изучении языка обитателей Страны Восходящего Солнца были весьма скромными, но он все же сумел разобрать надпись на открытке: «Русский флагман перевернулся! Эскадре перенести огонь на следующий в строю…».

Так что — лейтенант имел все основания заинтересоваться необычными коллекционерами. Интуиция удержала Никонова от того, чтобы тут же засыпать мальчиков вопросами о странных открытках. Да и не подобало подобные «жандармские замашки»[94] морскому офицеру! Растерявшийся лейтенант позволил гостям уйти, — но, встревоженный визитом юных собирателей, решил пройтись по городу, проветриться, привести в порядок мысли. И вот, на тебе — снова встретил на Никольской давешних подростков. И где — возле одной из лучших в Москве оружейных лавок, где те приобретали мощный револьвер! А из головы никак не шла зловещая загадочная надпись. Нет, в этой истории непременно следовало разобраться.

Приказчик сквозь витрину смотрел вслед неспешно удаляющемуся морскому офицеру. День сложился удачно — в оружейной лавке посетителей обычно бывает немного, да еще и далеко не каждый уходит с покупкой. А тут — два клиента, один за другим! Нет, положительно он мог быть доволен собой. Вот только беседа с лейтенантом… что-то в его расспросах заставило приказчика вспомнить об Отдельном корпусе жандармов Его Императорского Величества[95].

Приказчик предвкушал недурной барыш — а потому не заметил молодого человека гимназического облика, отправившегося вслед за лейтенантом. А, впрочем, он, скорее всего, и так ничего не заметил бы — мало ли на улицах Москвы гимназистов?