Вагина. Новая история женской сексуальности - Наоми Вульф

В то время в обществе глубоко укоренилась идея о том, что бывают «хорошие» и «плохие» вагины — первые будут защищены обществом и государством, а последних накажут по справедливости. И именно в этот период возникла наша современная подсознательная убежденность в том, что «хорошая», или порядочная, вагина благодаря этой самой порядочности может рассчитывать на определенную социальную защиту и не должна «осквернять» себя распутством, иначе обречет себя на все те наказания, которые непременно обрушиваются на «плохие» вагины. К середине викторианского периода рассуждения медиков о «порядочных» женских вагинах, о порнографии и карательных мерах против «плохих» вагин фактически остались единственным контекстом, в котором вагина в принципе упоминалась как на государственном, так и на частном уровне.

Я не могу даже передать, как много наших нынешних страхов по поводу вагины и женского сексуального удовольствия в целом возникли в обществе тогда и затем перешли к нам в формах, безошибочно указывающих на то, что они берут свое начало именно в те времена!

До середины XIX в. дьяволизм женщин, или, выражаясь менее субъективно, их вожделение, рассматривался как неотъемлемая составляющая женского начала. Но это общепринятое восприятие женской сексуальности навсегда изменилось примерно в 1857 г. До этого года, когда в Великобритании был издан первый Акт о непристойных публикациях, эротические литографии, а также сленг и сквернословие изображали вагину в похабной, но веселой традиции — как похотливую и активную. Например, именно в этой традиции в 1748 г. было написано классическое эротическое произведение XVIII в. «Фанни Хилл» (автор Джон Клиланд). Но викторианская эпоха породила двойственное отношение: медикализированные вагины «хороших» женщин и проституированные, порнографические вагины «плохих». Идеологи гендерной концепции отказались от похабного, порой склонного к обожанию и уж во всяком случае стремящегося к золотой середине отношения к вагине и клитору, что для предыдущих веков было само собой разумеющимся. Новая медицинская дисциплина гинекология переосмыслила женскую мастурбацию, на которую до того момента почти не обращали внимания и не обсуждали, и стала рассматривать ее как признак постыдной одержимости и деградации. Наконец, переосмыслено было и получение женщиной сексуального удовольствия во время полового акта, которое прежде также считалось само собой разумеющимся, но затем стало трактоваться как химера, несмываемый позор и унизительный абсурд.

Возможно, так выражалось врожденное, бессознательное понимание связи допамин — вагина — мозг, ведь в этот период женщины среднего класса начали бороться за свои права и преуспели в этом. Они лоббировали право на развод с унижающими их мужьями (Акт о Вещном праве замужних женщин, 1857), протестовали против облав на женщин, обвиняемых в занятиях проституцией, которых затем подвергали жестоким гинекологическим осмотрам (Акты об инфекционных болезнях, 1864,1866,1869), боролись за контроль над собственными доходами и наследством в браке (Закон о Вещном праве замужних женщин, 1870) и добивались права расторгать брак с сохранением собственного имущества и опеки над детьми (Акт о Вещном праве замужних женщин, 1882). К концу века они создали женские колледжи в Оксфорде и Кембридже и отстаивали право работать по профессии. Важно понять, что, учитывая связь допамин — вагина — мозг, эта идеология — подсознательно — могла возникнуть для того, чтобы удерживать этих образованных западных женщин среднего класса, которые уже завоевали так много новых прав и свобод, от понимания того, как работают их собственные вагины, и наказывать их даже за прикосновения к ним и к клиторам, которые активируют из-за этого больше неподконтрольного допамина.

К началу 1850-х гг. викторианские медицинские светила и общественные лидеры мнений утверждали, что у представителей обоих полов мастурбация может привести к «целому спектру заболеваний», которые заканчиваются безумием. Но озабоченность опасностями, которые таит в себе женская мастурбация, привела к насилию. Викторианская одержимость искоренением женской мастурбации была во многом связана со страхами перед женским образованием и нередко связывалась с изображениями девушек или женщин, соблазненных чтением. Что характерно, в XVII–XVIII вв. никакой озабоченности потенциальной связью между чтением и женской мастурбацией не наблюдалось. Ведь в довикторианском мире даже женщины из высшего общества, как правило, были необразованными и не имели никакой личной собственности, поэтому-то никому и не было дела до того, мастурбировали они или нет. Эта одержимость опасностью женской мастурбации, характерная для XIX столетия, возникла в век, в котором женщины одерживали в законодательной сфере одну победу за другой, обеспечивая себе доступ к правам, и ее следует понимать как реакцию патриархального общества на опасность женской эмансипации.

Как утверждал гинеколог Уильям Эктон в своем авторитетном трактате 1875 г. «Функции и расстройства репродуктивных органов», «мастурбацию можно охарактеризовать как привычную невоздержанность, провоцирующую заболевания». Впрочем, он также отмечал, что «большинство женщин (к счастью для них) не очень обеспокоены сексуальными чувствами какого-либо рода». Эктон также считал, что «как правило, скромная женщина редко желает какого-либо сексуального удовлетворения для себя. Она смиряется с объятиями своего мужа, но главным образом для того, чтобы удовлетворить его… Замужняя женщина не хочет быть поставлена в один ряд с любовницей» [4].

Неудивительно, что многие современные женщины воспринимают свою сексуальность как нечто отличное от остальных черт их характера и в известной степени подавляемое другими, более значимыми ролями, такими как мать, жена или работник. Некоторые женщины чувствуют себя в постели подавленными от того, что получаемое ими сексуальное удовольствие в некотором роде унижает их. Но такие убеждения присутствовали у людей не всегда. Более того, они выработались сравнительно недавно. По существу, они возникли, когда традиционное общество в Европе и Америке озаботилось тем, что женщины получили избирательные права. Именно тогда женская сексуальность была отдана на откуп представителям новой профессии — гинекологам-мужчинам. Это произошло около 160 лет назад. Мы не всегда жили под гнетом этой двойственности.

В викторианский период в отношении к женской вагине и клитору произошел сдвиг в сторону рассмотрения сугубо с медицинской точки зрения. В результате сексуальное и репродуктивное здоровье женщин среднего класса было предано из рук акушерок врачам-мужчинам. Эти врачи сформировали профессиональные организации, для того чтобы изолировать акушерок. Их роль в вопросах сексуальности и рождения детей ограничивалась тем, чтобы давать советы и поддерживать естественные процессы. Но врачи-мужчины взяли на вооружение другой метод обращения с вагиной и маткой. Их подход можно назвать чем-то из разряда «героический медицины», суть его — в нетерпеливом, иногда насильственном вмешательстве.

В Америке границы профессионализма в «мужской» гинекологии расширяли такие специалисты, как Макдауэлл, Бай-форд и Симс. В частности, Симс усовершенствовал технику лечения влагалищных свищей, однако его наследие весьма неоднозначно, поскольку своих профессиональных успехов он достиг, практикуясь на рабынях, причем без использования какой-либо анестезии. Между тем в Соединенном Королевстве первопроходцами в области «мужской» гинекологии стали Роберт Тейт и Уильям Смит.

Это господство мужчин в области медицинской помощи, которая на протяжении тысячелетий находилась в руках женщин-акушерок, не оспаривалось довольно долго — до тех пор, пока в конце 1890-х в Провиденсе не начала практиковать одна из первых женщин-гинекологов Хелен Путнэм. На протяжении двух поколений британские и американские гинекологи-мужчины преобразовывали древние и традиционно щадящие подходы акушерок. Они внедрили такие инновации, как роды в положении лежа, которые более комфортны в первую очередь для врача, в отличие от активного поведения женщины в родах, практиковавшегося ранее. Когда роженица лежит, ребенку приходится продвигаться по родовым путям вверх, преодолевая силу тяжести. Неудивительно, что роды в положении лежа не практикуются нигде, кроме как на Западе. К тому же в такой позе у женщины повышается риск разрывов промежности и травм родовых путей. И эта нездоровая традиция пришла к нам именно из тех времен, когда среди женщин среднего класса, которые могли позволить себе врачебную помощь, возрос травматизм в родах.

Викторианские мужчины-гинекологи ввели и другое правило — производить гинекологические осмотры через покрывало. Врачам было запрещено визуально осматривать вагину или шейку матки, и они должны были проводить диагностику исключительно на ощупь. В итоге выработалось новое, подкрепленное медицинскими авторитетами, стыдливое отношение к этому крайне спорному месту — вагине. Трактат Уильяма Эктона, поддерживающий идею женской фригидности, выдержал восемь переизданий за 20 лет. Историк Карл Деглер назвал его «несомненно, одной из наиболее цитируемых книг» на тему женской сексуальности «в англоязычных странах» [5].