Мир клятв и королей (СИ) - "Mikki Host"

— Я знаю, что твоя жизнь перевернулась с ног на голову, что ты не можешь это принять, — продолжил Гилберт. Волнение вновь охватило его. Он спрятал руки в карманах брюк, надеясь, что собеседница не заметила его дрожи. — Я чувствовал себя так же, когда оказался в этом мире. У меня не было никого, кроме Шераи, кто мог бы помочь. Мы по крупице познавали этот мир и основывали коалицию, чтобы бороться с демонами. Но тебе не нужно проходить весь этот ужас. Мы можем помочь тебе. Наших знаний о сальваторах и сакрификиум хватит, чтобы ты пробудила Лерайе. В свою очередь Лерайе поможет тебе найти других сакри.

— Ты веришь, что другие сакри есть?

— Вы с Лерайе не можете быть последними, — уверенно заявил Гилберт. «Вы не должны быть последними».

— И всё-таки, мне не нравится, что это именно я, — бережно убрав книги в сторону, Пайпер опустилась на край кровати. — Кит сказал, что сакри выбирают лишь достойных. Это так?

— Насколько мне известно, да.

Пайпер хмыкнула.

— И с чего Лерайе решила, что я достойна?

Гилберту было знакомо это чувство, но в меньшей степени. Не он был выбран сальватором. Но в этом мире его именовали «королём», хотя он не заслуживал этого звания. В своём мире ему не суждено было стать лидером, все надежды возлагались на его старшего брата. Гилберт был более шумным, весёлым и постоянно ищущим проблем на свою пятую точку. Он не умел решать важные вопросы, правильно слушать людей и зрить в корень. Но он был вынужден быстро повзрослеть и взять на себя ответственность за жизни людей.

— Ты справишься, — произнёс Гилберт. — Даже если ты не веришь в себя, в тебя верю я.

— Ты меня едва знаешь, — возразила Пайпер.

— Но могу узнать получше. Если ты, конечно же, дашь мне шанс.

— Звучит так, будто ты пытаешься меня закадрить.

Гилберт растерянно заморгал.

— Что это значит?

— А ты не знаешь? — Гилберт отрицательно покачал головой. — Правда?

— Правда, — подтвердил он. — Я вообще мало что знаю о земной культуре. Язык я, конечно, выучил, да и то с помощью чар, как и основные исторические события, но… Но я всё равно многого не понимаю.

— Ты выучил земной язык? — с подозрением переспросила Пайпер. — А ты в курсе, что земных языков много?

— Я выучил язык этой страны, — уточнил Гилберт. — Шерая знает ещё несколько. У неё вообще талант к языкам… Или это бонус, который достаётся всем магам, — немного подумав, добавил он.

Пайпер прыснула от смеха, но почти сразу вся подобралась и стёрла улыбку с лица. Гилберт видел, как резкие перемены в жизни ломали людей. Он слышал, как люди, не способные принять что-то новое, кончали с собой. В сигридских легендах было много историй о тех, кто, узнав о своей судьбе, пытался её изменить. Гилберт знал того, кто своими действиями уничтожил всё.

И он видел, что внутри Пайпер крепкий стержень. Её так просто не сломать. Но для того, чтобы она сама поняла это, Гилберт должен помочь ей принять свою новую силу.

— Ты меня не знаешь, но веришь в меня, — тихо пробормотала Пайпер. Слух у Гилберта был отличный, но он решил притвориться, что ничего не услышал. Девушка подняла голову и посмотрела на него. — Часто вы сталкиваетесь с такими проблемными новичками?

— Раз в несколько лет, наверное, — попытался отшутиться Гилберт. Серьёзный взгляд Пайпер подсказал ему, что шутка не удалась. — Кхм, нет, — кашлянув, исправился он. — Иногда бывает трудно, но мы справляемся.

— И дядя Джон вам в этом помогает?

— Да.

Наверное, это и было сложнее всего: принять, что твой родственник, которого ты знаешь всю жизнь, связан с чем-то настолько опасным и нереальным. Это отвратительно чувство было знакомо ему слишком хорошо. Гилберт знал, что Джонатан не мог насильно втянуть племянницу в сигридский мир, но почему-то думал, что она может считать иначе. Гилберт должен убедить её в обратном.

— Джонатан — лучший искатель из всех, кого я знаю, — произнёс он со всей уверенностью, на которую был способен. — Возможно, он лучший искатель из всех, что когда-либо были и будут. Он сильный, умный и преданный нашему делу. И он любит тебя, поэтому он ни за что не оставит тебя.

— Но он скрывал всё это от нас.

— От меня тоже многое скрывали.

— Нет, ты послушай! — Пайпер повысила голос, но, словно осознав это, покачала головой и закрыла лицо руками. — Ты пришёл из другого мира. И ты с самого начала знал о магии, эльфах, феях и великанах. Ты был втянут в этот идиотский круговорот с рождения. Я восемнадцать лет прожила в совершенно обычном мире, и из ужасного в нём было только пение моего брата. И я была бы рада, если бы ничего не менялось.

Гилберт хотел бы вернуться домой. Он бы перестал вести себя, как невоспитанное дитя. Горацию не пришлось бы извиняться за него перед всеми, кто становился объектом внимания Гилберта. Гвендолин позволила бы ему потренироваться с ним на мечах. Мария не стала бы возражать, если бы он захотел вместе с ней провести время в библиотеке — а ведь раньше Гилберт ненавидел библиотеки. Отец и старший брат, наконец, взяли бы его с собой на охоту. Мать позволила бы отправиться в город без сопровождения, только с Горацием, который защитил бы Гилберта своей магией. И Предатель не становился бы Предателем.

Гилберт хотел, чтобы ничего не менялось.

— Ты слышала голоса? — неожиданно спросил он, посмотрев на Пайпер.

Первая и Второй говорили, что иногда их сакри общаются с ними, иногда — являются во плоти, но крайне редко. Он видел, как Второй говорил с пустотой перед собой, а Первая, довольно резво перемещаясь между собравшимися на пир, бормотала себе под нос, изредка посмеивалась. Он видел, как Предатель делал так же, но более сдержано, словно всё ещё ставил для себя нерушимые границы. И Гилберт хотел знать, успела ли Пайпер столкнуться с чем-то подобным, чтобы помочь и ответить на все её вопросы.

— Нет, — коротко ответила Пайпер, так и не убрав рук от лица.

Гилберт разучился чуять ложь. Он остался один, и вся сила, что была у него, уменьшилась. Он до сих пор был сильнее вампиров или фей, но проигрывал эльфам и магам. Раньше, стоило кому-то утаить даже незначительную деталь, Гилберт чувствовал это. Сейчас в его груди появлялся узел, который с каждым разом запутывался всё сильнее и не позволял ему доверять собственным чувствам.

— Мы не лучшие друзья, — произнёс Гилберт, вновь начав крутить перстень, — да и не обязаны ими быть, но я хочу, чтобы ты знала: я готов помочь. Я сделаю всё, что в моих силах, и расскажу обо…

— Где великаны?

— …всём, — закончил он и нервно сглотнул. Взгляд Пайпер был заинтересованным и пустым одновременно, будто она, узнавшая от него о голосах, неожиданно начала их слышать и решила, что они интереснее Гилберта. Впрочем, она была права.

Гилберт думал, что о великанах ей уже рассказали. Ответ крылся всего в двух словах: великаны истреблены. Что в этом сложного? Почему никто не ответил сальватору на этот вопрос? Почему именно Гилберт должен делать это?

— Вторжение тёмных созданий началось на севере, — произнёс Гилберт, сосредоточив взгляд на книгах на полу, — а великаны жили на севере. Вышло так, что тёмные создания их истребили.

— Всех?

— Всех, — глухо повторил Гилберт. Перстень Гвендолин вдруг показался очень горячим. — Правда, в коалиции есть один полукровка. Его зовут Стефан.

В глазах Пайпер промелькнуло узнавание — Гилберт сразу же ухватился за этот блеск и, насторожившись, уточнил:

— Ты уже слышала про Стефана?

— Только имя, — немного подумав (что, по мнению Гилберта, выдало её), ответила Пайпер. — В доме дяди Джона кто-то точно говорил про Стефана… Или, может, о ком-то другом? — быстро добавила она, качнув головой. — Не могу вспомнить.

— В любом случае, Стефан хоть и не чистокровный, но единственный великан, что у нас есть.

Он произнёс это так небрежно и легко, что его едва не скрутило. Он не хотел лгать, но и выдать Пайпер всю историю великанов, — начиная от их родного мира, Гретворка, и кончая падением севера в день Вторжения, — не мог, не признавшись в том, что он отчаянно пытался забыть. Гилберт не хотел вновь чувствовать на себе любопытные взгляды, в которых слабым блеском различались жалость и презрение.