Купите книгу — она смешная - Олег Сенцов

Майки, который бросил меня одного-одинешенького, наконец позвонил. Я вытер слюни одной рукой, сопли — другой, поднял трубку оставшимися сухими тремя пальцами и сказал наш тайный пароль: «Алло». В ответ Майки быстренько рассказал мне коротенькую историю, разделившую все мои проблемы на два.

Человек, никогда не сталкивавшийся с работой больших организаций либо никогда в них не работавший и не понимающий их структуру, считает их неким нерушимым монолитом, обладающим коллективным разумом, всевидящим и всезнающим. А на самом деле все совсем наоборот: чем больше механизм, тем он сложнее, запутанней и малоэффективней. Понятно, что во главе каждой такой конторы стоит Большой Босс, он говорит куда и кому бежать, так сказать глобально, но сам ничего не делает, впрочем, как и его замы и начальники отделов, а делает всю работу всегда один специалист, максимум два — причем второй должен проверять работу первого. Зачем начальству напрягаться и делать дурную работу, когда с утра еще ни разу не сложился пасьянс «Паук» на четыре Масти? И что там себе понапридумывал этот единственный специалист, что ему в голову пришло — никто не знает, главное выполнить в срок и крикнуть наверх: «Готово!» И вот по цепочке наверх, по которой до этого вниз спускалось указание, спешит назад, прыгая через три ступеньки, отчет о том, что задание выполнено, а за ним, не поспевая и спотыкаясь, осознавая свою вторичность, само выполнение. И вот уже Большой Босс с вершины своего кресла вещает о том, над чем корпел вчера всего один маленький мелкий клерк, и мы, обыватели, задрав головы вверх, верим каждому его слову — ведь за ним стоит такая большая и мощная организация, они наверняка все там трудились над этим вопросом, они не могли ошибиться. Смотрим мы, конечно, не задрав головы, а с помощью телевизионных технологий, кстати, со слов Дяди, подкинутых нам подлыми инопланетянами, чтобы постепенно превращать нас в массу послушных зомби, для дальнейшего бескровного порабощения. Но это не важно, главное, что таким образом работают все без исключения большие организации, и в первую очередь государственные, в которых окопались легионы чиновников еще со времен Римской империи.

Так вот, история — однажды до президента самой демократичной, а заодно и самой республиканской страны мира дошла весть о марихуанном лихе, происходящем в городе Нью-Йорке, находящимся как назло на территории подотчетной ему страны, пусть даже с самого ее края. Тогда он поднял трубку одного телефонного аппарата и сказал: «Что за фигня?» На том конце провода мэр Нью-Йорка, под которым кресло уже даже не шаталось, а скакало, как бык на родео, ответил: «Ну, ептить» и кивнул на самое большое лицо в синем мундире и золотых пуговицах. Президент поднял трубку от другого аппарата и повторил свой вопрос: «Че за фигня?» Человек с самым большим лицом, самым синим мундиром и самыми золотыми пуговицами пошел пятнами от темечка до пят, сказал: «Ну, ептить» и кивнул на бюро с агентами. Президент уже начал терять терпение, но, тем не менее, нашел в себе силы и поднял трубку с третьего аппарата и уже не так дружелюбно рявкнул: «Да что за фигня, в конце-то концов?!» Босс агентов всея Америки забегал по потолку своего бюро, что-то промычал совсем невнятное и кивнул на последнем витке на улей со шпионами и разведчиками. Президент зашипел и покрылся испариной, как банка пива перед футболом, но, порывшись в себе и найдя там остатки сил, он снова поднял трубку, уже четвертого аппарата, и, стараясь не орать, спросил: «Что за фигня?! Я уже исчерпал весь свой месячный запас ценных указаний и звонков и мне уже давно пора ехать на дачу отдохнуть от вас от всех… Вы-то можете сделать хоть что-нибудь?» На том конце провода конспиративным шепотом возвестили, что они уже давно в курсе и вскроют этот орешек за неделю и сами позвонят по пятому аппарату в пятиугольное здание и скажут, куда бомбить, в надежде, что на этот раз они там все правильно запишут, а не как в прошлый раз… И что господин президент может ехать преспокойно на свое ранчо, крутить коровам и лошадям то, что он обычно им крутит. Господин президент облегченно вздохнул и с осознанием того, что он в очередной раз спас свою страну, а заодно и весь остальной мир, приказал седлать вертолет.

Начальник всех шпионов и командир всех разведчиков тоже облегченно вздохнул и вернулся к своей «косынке», а к вечеру забегался и забыл про свое обещание, данное гаранту благ и свобод. Только в пятницу, грузя снасти и консервированных червей, он подумал, не забыл ли он чего на рыбалку — потому что однажды, когда он вернулся с одной из таких поездок особенно счастливый, то его на пороге встречала законная и достаточно раздраконенная супруга, держащая в одной руке банку с червями, а во второй спиннинги, в спешке сборов забытые удачливым рыболовом. Она долго гоняла любителя форелек вокруг дома, периодически огревая его по спине неломающимися удочками, когда у нее заканчивались аргументы и матюки. С тех пор начальник собирался на рыбалку особенно тщательно, и в этот раз он прошерстил всю свою память на предмет незаконченных дел. И тут он вспомнил резко о главном — молния пронзила его мозг, он резко выпрямился, треснулся головой о крышку багажника и искры посыпались уже из глаз, и он, освещая ими дорогу, побежал звонить, потирая при этом быстро растущую шишку на его белобрысой голове. Так как начальник всех шпионов ушел сегодня с работы сразу после обеда, то вслед за ним посворачивали свои пасьянсы, повыходили из социальных сетей и потянулись пораньше домой сначала его замы, затем начальники отделов, а потом и вся остальная шпионская офисная братия. Задержавшаяся в конуре последняя секретарша приняла звонок своего шефа, которого ни разу не видела и до этого не разговаривала с ним по телефону, без четверти пять и сказала, что уже никого нет и пусть перезвонят в понедельник… На той стороне провода на белобрысом лице веснушки начали меняться между собой местами, а их повелитель, вздохнув поглубже, начал орать в трубку все нехорошие слова, которые знал, некоторые изобретая на месте. Все всем после этого начали резко звонить, кое-кто начал бегать, изображая бурную деятельность, кто-то начал изображать по сотовому, что стоит в пробке, кто-то гудел, изображая поезд, двое притворились пьяными, шестерым уже не надо было притворяться, первый зам успел только сказать, что у него садится батарея, и отключился — вобще, собраться в кулак и добиться хоть чего-нибудь от работников шпионского ведомства было уже невозможно — пятница забрала их души и тела. Шеф покипел еще немного на той стороне провода, затем выпустил пар, заварился и начал настаиваться до понедельника, ясно ощутив, что на выходных безопасность страны обеспечивает кто-то другой, но только не его ведомство.

В понедельник в десять на совещании он уже оторвался по полной: кто не спал с открытыми глазами, записывали, все записываемое затем тщательно сворачивали и кидали в урну за углом коридора, многие упражнялись в графических рисунках. Босс, всласть наплевавшись желчью, накопленной за выходные, вкратце обрисовал проблему, раздал задачи, начертал магический круг проблем и сказал напоследок, что на нашу контору возложена ответственная миссия, так что давайте хоть раз в жизни сделаем что-то по-людски, а не как обычно по…

Как у нас все делается «по…» — взрослые и так знают, им это регулярно повторяют на каждом заседании, а дети еще успеют узнать, как надо и не надо работать, поэтому мы не будем раскрывать окончания фразы «по…», не теряя надежды, что нас все-таки прочтут хотя бы дети, если издатель снабдит эту книжку красивыми картинками и мы хоть из детского отдела книжного магазина порасшатываем малеха отстой этого общества.

В конце заседания у шефа шпионов после фразы «по…» все сначала негодующе загудели, постепенно переводя тембр своего горлового пения в одобрительно-подчиненный диапазон, в конце хлипко захлопали, задвигали стульями и направились на передовую борьбы с мировым злом, достаточно четко проведенную перед ними за последние полтора часа. Шеф остался один, достаточно довольным, и начал загружать странички из избранного. Его подопечные разбежались по коридорам и кабинетам, работа закипела вместе с электрочайниками секретарш. Основная нагрузка легла на отдел спутниковых наблюдений — надо было из космоса обнаружить это злобное место, откуда марихуанная осень засыпает город Нью-Йорк, и кое-кому дошедшая уже до горла. Тут-то об этом смог вовремя пронюхать Майки. Хотя нюхал не он, а один из помощников одного из замов белобрысого шефа всех тайных шпионов и храбрых разведчиков, и так к этому делу пристрастившийся, что все остальное, в том числе и служебные тайны, отошли для него на второй план. Мой двоюродный братец в свою очередь делал так, чтобы дорожка этого помощника всегда была кристально белой, в меру широкой и никогда не заканчивалась. Тот в свою очередь держал Майки в курсе дел в своей конторе и вовремя сообщил о начавшейся операции, а также помог выйти на непосредственных исполнителей — двух парней, отвечающих за наблюдение за интересующим нас сектором. Парни долго ломались, говорили, что у них все неподкупные, а особенно они. Но Майки в конце концов их уговорил — на этой неделе чемодан не прилетел, но зато на снимках спутников-шпионов на месте поля, поселка и железнодорожной ветки была девственная пустыня без единого признака жизни.