Шахразада. Рассказы - Нагиб Махфуз

— Мне пора возвращаться…

Она из вежливости попросила остаться еще, однако я встал и протянул ей руку, прощаясь…

Я шел тихим вечером, желая, чтобы хоть одно дуновение освежило неподвижный воздух. Если моя мечта и не осуществилась, то ведь она и не погибла.

В кафе «Ан-Наджах» я пришел с обновленной душой. Когда Хамада ат-Тартуши увидел меня, его лицо расплылось в улыбке:

— К тебе вернулась юность — никогда не видел тебя таким, как сегодня.

Я рассказал ему о сегодняшней встрече, находя в этом новый источник счастья. Выслушав меня, он заключил:

— Я настроен оптимистично, а ты?

Немного подумав, я сказал:

— Пятьдесят на пятьдесят…

— Да нет, побольше.

— Пожалуй.

— Она ведь могла сделать так, чтобы этот визит оказался первым и последним…

— Конечно!

— Не думаю, чтобы она не поняла твоих намерений.

— Хотелось бы верить…

— Послушай меня, я лучше знаю женщин. Но подумай, действительно ли она еще годится в жены?

— Могу поручиться, что Малика по-прежнему очень привлекательна… — бросился я уверять его.

Он, смеясь, стал давать советы:

— Послушай, осторожности ради, не слишком-то обольщайся. Внешность в ее возрасте ни о чем не говорит: тело, закрытое платьем, еще может казаться соблазнительным, но если его обнажить, то обнаружатся такие же выбоины и рытвины, как на наших улицах… Поэтому советую тебе, если все получится, занимайся любовью в темноте!

Я не мог удержаться от смеха. Отсмеявшись, я наконец ответил:

— Все-таки прежде всего мне надо добиться успеха!

…Когда я вернулся в свою квартиру, тоска снова сдавила мне горло, ненависть к собственному дому удвоилась, и я желал, чтобы он провалился в преисподнюю. Жажда перемен стала той высшей силой, сопротивляться которой было уже бесполезно, и чем дальше, тем слабее становилось удовольствие от кофейни и телевизора. Будущий визит — вот моя последняя и единственная надежда. Пойти через неделю? — Маловатый срок. Через месяц — просто невыносимо! Значит, пусть будет через две недели.

За это время я узнал, что фирме «Дженерал электрик» требуется служащий для отдела, проектирующего водораспределительную станцию. Проект временный, на три года, однако жалованье — четыреста египетских фунтов! На экзамене выбор пал на какую-то девушку, однако директор предложил мне другую должность — в отделе внешних сношений с жалованьем в триста фунтов. Я принял его условия, чувствуя себя на вершине счастья. Размеры жалованья не позволяли мне перебраться в новый район, но на еду и одежду этого было более чем достаточно.

После двухнедельного ожидания я с наступлением вечера направился к дому любимой. Терпение иссякло, любовь вспыхнула и ярко запылала, а решимость стала непоколебимой. Я окончательно убедил себя, что пожилому человеку не следует теряться, как отроку, или смущаться, как юноше. Когда она открыла передо мной дверь гостиной, я попросил, чтобы мы сели в жилой комнате, сославшись на нашу близость — к чему условности между родственниками? — а на самом деле — спасаясь от фотографий.

Я откровенно объявил:

— Моя жизнь благодаря тебе стала прекрасной!

— Не преувеличивай, — улыбнулась она.

— Я получил место в фирме «Дженерал электрик», — сообщил я с удовлетворением.

— Поздравляю!

Потом рассказал ей о жалованье, о будущей работе и закончил:

— Теперь я наконец могу добиться своей цели. По-видимому, она не поняла, что я имел в виду, и заметила:

— Если ты хочешь новую квартиру, то сомневаюсь, что это удастся.

Но я смело возразил:

— Моя цель куда важнее!

— Правда?!

— Да. Я серьезно думаю о женитьбе.

Она очень удивилась, но мне показалось, что это только дань приличиям:

— Женитьба?!

— Да, я ведь в полном здравии!..

Она улыбнулась в замешательстве и пожелала:

— Пусть Господь наш прибавит тебе сил и здоровья!

— Мне хотелось бы знать твое мнение.

— Почему бы и нет? Такие, как ты, женятся, да и старше тебя тоже…

— Именно это я и говорил себе.

Тут она предложила почти радостно:

— Позволь мне найти для тебя подходящую жену!

— А кого ты считаешь «подходящей»?

— Наверное, неглупая женщина не моложе сорока.

— В таком случае это будет вдова или разведенная.

— А что же мешает?

— Ну, у нее окажутся дети, и, может быть, даже грудные.

— А чего же ты еще хочешь?

Я устремил свой опьяненный взгляд в ее большие черные глаза и многозначительно произнес:

— Я-то знаю, чего хочу, и не нужно никого искать!

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, припертая мной к стенке.

В моем голосе слились мольба и покорность, и я объявил:

— Малика, ты и есть та жена, которую я хочу.

Она закрыла глаза, нахмурилась, не произнося ни звука, а я снова спрашивал, уже настойчиво:

— Так как ты думаешь?

— Неужели это то, ради чего ты вернулся?

— Конечно.

— Какой позор!

— Позор?!

— Не знаю, что и сказать…

— Да это же вполне естественно, здесь нет ничего позорного!

— Мысль о браке даже не могла прийти мне в голову, — сказала она дрожащим голосом.

— Так пусть придет! Ведь это было самое заветное наше желание!

— Это время давным-давно миновало, ушло и забылось, — возразила она сдавленным от смущения голосом.

— Но ведь оно сейчас живет во мне с особой силой! — воскликнул я с жаром.

— Ты даже не понимаешь, что говоришь. Одиночество погубило твое благоразумие, и ты создал мечту из ничего.

— Я-то знаю, чего хочу.

— Нет!.. Никогда не позволю опозорить себя!..

— Зачем ты все повторяешь это дурацкое слово?

— Но это правда! Ты что, забыл — я ведь мать и бабушка?!

— Пойми, изумление живет всего лишь час, а потом человек находит приют в счастье… — молящим голосом пытался возразить я.

Но она закрыла глаза и печально прошептала:

— Не лишай меня сердечного спокойствия…

Мне показалось, что во время нашего спора она превратилась в Женщину, перестав быть только матерью, бабушкой или просто родственницей. Я вскочил, сделал шаг к ней, чтобы сесть рядом, как когда-то, но она вдруг взвилась и отпрянула, сухо бросив:

— Не прикасайся ко мне!

Я будто получил пощечину. В отчаянии замер на несколько мгновений с ощущением полного краха. Потом, обретя дар речи, прошептал:

— Поручаю тебя воле Аллаха…

Я не пошел в кофейню к Хамаде. Не вернулся домой. Долго бродил безо всякой цели. Немного отдохнул в какой-то кофейне на окраине. В свою могилу я возвратился только на заре…

…На следующий день, когда я шел своим привычным путем в кофейню «Ан-Наджах», то бросил мимолетный взгляд в сторону ее дома. И вдруг вижу: она стоит на балконе и словно бы смотрит на меня. Из вежливости и чтобы соблюсти приличия, я склонил голову в знак приветствия. И вдруг она махнула мне рукой. Сердце мое заколотилось, ноги приросли к тротуару. Что же это все-таки значит? Она открыла створки окна, немного отступила назад, снова помахала рукой, а потом скрылась. Я принял этот знак на свой счет и направился прямо к ее дому. Во мне зазвучала возбужденно-веселая музыка… В этот раз я не стал дожидаться вечера.

1

«Осенние перепела» (1964), «Вор и собаки» (пять раз: 1964, 1965, 1978, 1983, 1990), «Пансионат "Мирамар"», «Любовь под дождем» (1975), «Зеркала» (1979), «Предания нашей улицы», «Путь», «Родопис», «Уважаемый господин» (1990)

2

Гиза — пригород Каира.

3

Бек — господин, иногда — составная часть титулов и собственных имен.

4

3амалек — один из кварталов Каира.

5

Галабея — широкая и длинная верхняя рубаха, распространенная национальная одежда.

6

По законам шариата мужчина за совершение прелюбодеяния наказывается длительным тюремным заключением.

7

Эфенди — господин, сударь.

8

Каср аль-Айни — старейшая вольница в Каире.

9

Ребаб — восточный смычковый музыкальный инструмент.

10

Хаджи — мусульманин, совершивший хадж — паломничество в Мекку.

11

Гинея — египетский фунт, равный тысяче миллимов.

12

Дарб аль-Гамамиз — название одной из небольших улиц в центре Каира;

Мабъяда — один из каирских кварталов.

13

Рамадан — месяц поста, девятый месяц мусульманского лунного года.

14