Сильнее разума - Пола Хейтон

Я не могу… Не могу! Я не в силах дойти до конца. Я не вынесу! Просто не вынесу! — в отчаянии думала Мелисса. Я не в силах взглянуть ему в лицо!

Она чувствовала, как оцепенение проходит — словно ледяной панцирь пошел трещинами и осыпается крохотными осколками. А под ним… под ним пульсирует невыносимая боль, она ищет выхода, просачивается в трещины, властно заявляет о себе…

Горничная легонько коснулась ее руки.

— Синьорина, думаю, нам пора идти.

Мелисса кивнула. Осторожно переступая на высоких каблуках, придерживая рукой длинную юбку, она пересекла комнату и вышла за дверь. И направилась к гостиной, где всей семье предстояло собраться, прежде чем спускаться вниз.

Слуга почтительно распахнул перед ней двери. Мелисса кивком поблагодарила его — и переступила порог.

Джованни с Лаурой были уже там. И Луиджи — тоже. В смокинге, под стать зятю. Заслышав шаги, он обернулся — и дыхание у молодой женщины перехватило.

Долгое, бесконечно долгое мгновение Мелиссе казалось, будто она стоит на самом краю отвесного утеса. Одно неосторожное движение — и она сорвется вниз, в пропасть, и расшибется об острые камни на дне.

И тут — благодарение небу — подоспел отец.

Он шагнул к дочери, завладел ее ладонями.

— Моя красавица дочь!

Сколько любви и гордости звучало в его голосе! И признательности! У Мелиссы мучительно заныло сердце.

И тут заговорил Луиджи. Его голос в отличие от отцовского звучал так равнодушно, так безлико. Так… официально…

— Мелисса.

Одно-единственное слово, и все. А затем он извлек из внутреннего кармана продолговатую коробочку.

— Лаура сказала мне, что сегодня ты будешь в алом.

Он нажал на замочек — и бархатная коробочка распахнулась. В глаза Мелиссе слепящим огнем полыхнули рубины. Луиджи осторожно достал колье из футляра, отбросил ставшую ненужной коробочку, шагнул к молодой женщине.

— Повернись.

Мелисса безмолвно послушалась.

Она ощущала прикосновения его пальцев к плечам и шее, и прикосновения эти обжигали раскаленным железом. Только бы не потерять сознания!.. Мелисса призвала на помощь всю свою силу воли. Это все — часть спектакля, не более того. Бессмысленного, оскорбительного, насквозь фальшивого спектакля, который необходимо выдержать до конца — ради отца, который так ее любит, и ради Лауры, которая так любит брата…

Металл холодил кожу. Чуть слышно щелкнул замочек. Рубины заискрились на груди точно живое, переливчатое пламя.

Лаура тихо ахнула.

— Луиджи, что за чудо!

Затем вполголоса добавила что-то еще по-итальянски. Брат кивнул, вновь сунул руку во внутренний карман и вынул коробочку поменьше. Тоже бархатную, но в форме сердечка.

При виде тяжелого золотого кольца — бриллиант чистейшей воды в окружении рубинов — Лаура восхищенно захлопала в ладоши. Мелисса же молча наблюдала за происходящим словно бы со стороны, словно бы все это никоим образом ее не касалось. Луиджи между тем завладел ее безжизненной рукой и надел кольцо на палец поверх перчатки. А затем поднес руку к губам и поцеловал.

Почтительно и бесстрастно, словно чужой.

Да он и есть чужой, посторонний, незнакомый тебе мужчина. Ты верила, будто хорошо его знаешь, но ты жестоко ошибалась. Однако замуж за него ты все равно выйдешь, заметил внутренний голос.

— Спасибо, — поблагодарила Мелисса невозмутимо, как и полагается невесте благодарить жениха, который предложил жениться на ней, дабы восстановить ее честь. И тут же отвернулась.

Слуги распахнули двери — и виновники торжества чинно сошли по лестнице к гостям.

Мелиссе казалось, что телом ее завладел некий призрак: он двигается, говорит, улыбается, общается с гостями вместо нее. О да, на улыбки молодая женщина не скупилась. Улыбалась, когда отец целовал ее в обе щеки, улыбалась, слушая непринужденное щебетание Лауры. Улыбалась, когда ее церемонно представляли гостям.

— Дочка Джованни из далекой Америки, весело объявляла Лаура, и, чего бы уж там ни думали приглашенные, у них хватало такта держать язык за зубами. — И моя будущая невестка!

Этот факт вызывал фурор куда больший, нежели неожиданное появление из ниоткуда двадцатилетней падчерицы.

— Дорогая, да ей до смерти завидовать станут! Ну, делитесь же скорее своим секретом!

Как ей удалось уловить в сети нашего красавца Луиджи?

Расспросы звучали вроде бы дружелюбно. Но в голосе эффектной голубоглазой блондинки из числа приятельниц Лауры Мелиссе отчетливо почудилась скрытая неприязнь.

Молодой женщине отчаянно захотелось встрять в разговор и удовлетворить ее любопытство. "Ну что ж, милочка, дело было так…"

Но Мелисса вовремя одумалась. Уж конечно у Лауры давно заготовлена подредактированная версия, предназначенная для широкой общественности.

— Любовь с первого взгляда, дорогая моя, прямо как в романе! — защебетала она. — Мелисса приехала к нам погостить. И едва Луиджи ее увидел, тут же понял, что пропал навеки!

— Ах, как романтично! — проворковала подруга. — Но чему же тут удивляться? Ваша падчерица ослепительно красива, а для нашего неотразимого Луиджи годится только самое-самое лучшее! На меньшее он не согласен! — Вот теперь голос ее и впрямь источал яд.

Как только голубоглазая блондинка отправилась — надо думать, разносить сплетни по залу, — Лаура заговорщицки шепнула на ухо будущей невестке:

— Вообще-то Клементина сама имела виды на моего брата! Из кожи вон лезла, лишь бы ему понравиться! А Луиджи на нее и не глядел — даром что записной донжуан…

Лаура с запозданием прикусила язык и виновато взглянула на собеседницу.

— Ничего, пустяки, — отозвалась Мелисса.

А что еще могла она сказать?

Праздничный круговорот подхватил ее и увлек. Мелисса любезно улыбалась гостям, выслушивала поздравления, протягивала руку для поцелуя. Безвольно, словно автомат. Гадая, хватит ли "завода" до конца вечера или в какой-то момент она отключится и превратится в мертвую куклу…

На протяжении всего ужина, пока слуги вносили и уносили блюда — истинные шедевры, вышедшие из рук шеф-повара четы Кавальканти, — Мелисса то и дело поглядывала на кольцо, искрящееся на ее пальце. Кольцо словно тянуло руку вниз, сковывало движения и мысли.

Молодая женщина сидела напротив "счастливого" жениха — и усиленно старалась не смотреть в его сторону. Взгляд ее попеременно обращался то на пейзаж, висящий на стене, то на лепной потолок, то на парчовые шторы. К концу вечера она могла бы с закрытыми глазами описать столовую до мельчайшей подробности.

О чем шел разговор за ужином, Мелисса понятия не имела. Вечер словно смазался в памяти, в сознании всплывали лишь отдельные разрозненные фрагменты. Кажется, она то и дело отвечала на чьи-то вопросы, потягивая вино из хрустального бокала. Вино, к слову сказать, лилось рекой. Сначала шампанское, затем белое, затем красное, и сухое, и полусладкое… Вкус марочного кагора до боли напомнил ей тот букет, которым она наслаждалась, впервые обедая на террасе виллы, под жаркими лучами летнего солнца, вдыхая свежий солоноватый запах моря.