Лекс Раут. Чернокнижник - Марина Cyржевcкая

— Ты только притворяешься злым, — с набитым ртом протянула она. — А на самом деле не такой.

Я хмыкнул. Ну да.

— Нет, правда, — она взмахнула рукой с зажатым в ней куском. Капли соуса упали на смятое покрывало. — В тебе нет желания причинить боль, я бы почувствовала! У многих оно есть… У некоторых больше, у других меньше… вот у тебя все эти знаки, а мне с тобой не страшно. Знаешь, я сама попросила у мадам, чтобы она отправила меня к тебе. Увидела, что ты пришел… — девушка вдруг покраснела. И сделала большой глоток вина. Я откинулся на подушку, слушая ее вполуха. Обычный треп фиалки о том, какой клиент уникальный и восхитительный. Ублажение мужского самолюбия — залог щедрой оплаты. Я это слышал неоднократно.

— Нет, правда! — Терри бросила мясо. Потом подумала и схватила его снова, пачкая пальцы и облизывая их. — У нас ведь разные люди бывают, иные просто звери… а ты нет. Хотя и грубый… Некоторых я ужасно боюсь. Вот был тут один, у него такой рисунок на коже… Как у тебя, — она ткнула пальцем в мою шею, промахнулась и чуть не попала мне в глаз. Я перевернулся и забрал у фиалки бутылку, из которой она пила. Новость была занимательной.

— Какой знак ты видела, Терри? Этот?

Я показал на свернувшуюся возле шеи змею. Девушка кивнула. Я насторожился и снял рубашку.

— Какие еще? Ты была с ним? Можешь показать?

Она залезла на меня сверху, оседлав бедра и водя пальцем по коже. Щекотно.

— Вот такой был. И еще этот треугольник. Только не на животе, а на боку. И вот такая морда…

— Морда? — я скосил глаза на руну подчинения.

— Ну да, похоже… и вот этот еще. — Она старательно тыкала пальцем, перечисляя. И чем дальше, тем больше я хмурился. — А еще у него были другие… каких у тебя нет!

— Ты уверена? — я спихнул ее с себя и быстро разделся, отбросив штаны. — Смотри внимательно, Терри.

Она хихикнула, но уставилась и обстоятельно изучила мою спину, ноги и даже внутреннюю поверхность бедер. Я даже стопы ей показал и кожу между пальцев, на которых тоже были рисунки. И затылок под волосами. Именно потому они у меня сзади довольно длинные, чтобы закрыть черные и красные символы на шее.

— Нет, у тебя таких нет, — объявила она. — Я хорошо запомнила. Два круга с точками. И еще что — то вроде спирали. И какие — то линии… вот такие.

Она провела рукой по покрывалу, рисуя невидимую руну. Я напрягся сильнее.

— Как этот человек выглядел?

— Высокий. Примерно твоего роста. Только ты шире и мощнее… Он худой. Сутулый. И старше тебя, хотя волосы черно-синие, и лицо без морщин. Но мне показалось, что старше… — она запнулась. — Он страшный, Лекс. Очень страшный…

Я нахмурился. Значит, в Кайере новичок. Всех чернокнижников столицы я знал, хотя мы традиционно и не общались, но никто под описание не подходил. И знаки, что показала Терри…

— Ты сможешь нарисовать то, что видела?

Она уверенно кивнула. Я вытащил из своего мешка уголь и бумагу. Фиалка старательно вычертила линии, высунув от усердия кончик языка.

— Когда он к вам приходил? Назвал свое имя?

— Недавно, часа три назад. Имени не назвал, велел называть его просто «господин». Он не разговаривал, просто… сделал то, зачем пришел, заплатил и ушел.

Я не отрываясь смотрел на черные руны, нарисованные на желтом листе. У меня остался лишь один вопрос. Поднял голову.

— С ним была ты, Терри?

— Нет, Хло, — рассмеялась она. — Но пока он мылся в купальне, я ее заменила. Сестра сказала, что неважно себя почувствовала, а клиента упускать нельзя… Вдруг он захотел бы продолжения? Мы так иногда делаем, с особо… выносливыми. Хло вышла, а я легла в кровать. Он стоял у окна, я успела рассмотреть многие знаки, пока он одевался… Знаешь, когда-то я мечтала стать художницей… А потом тот мужчина ушел, даже мадам кинул монету молча, не прощаясь.

Я отвернулся, прикрыл глаза. Потом лег на кровать и потянул Терри к себе, прижался губами к ее губам. Она вздохнула изумленно, поцелуи здесь не приняты. А потом с жаром ответила, обняла меня за шею, устраиваясь на моей груди. Я целовал ее, не переставая размышлять над услышанным, прошелся пальцами по выпуклым косточкам хребта, погладил ягодицы. Меня давно не беспокоят человеческие жизни, но все же я был благодарен Терри за сведения. Придется почистить ей теперь память, правда, не уверен, что она останется после этого разумной, у меня этот трюк выходит через раз.

С другой стороны, память сейчас не самая большая ее проблема. На этот раз я даже постарался доставить ей удовольствие и не взял ни капли женской силы. Она ей понадобится, когда ее сестру найдут мертвой. А в том, что это произойдет, я уже даже не сомневался.

И еще меня занимало странное совпадение — появление чужака в Кайере и настойчивые поиски в моем доме.

И самое отвратное, что поспать мне так и не удалось!

Глава 11

Армон нашел меня на чердаке заброшенного дома, на окраине Кайера, и я с досадой подумал, что пора заводить себе новые норы. Старые напарник уже все нашел. А меня с некоторых пор стала раздражать его осведомленность.

Моя охранка кольнула тело предупреждением, но легким. Значит, свои. Хотя какой он, к демонам, свой?

— Можешь не делать вид, что спишь, — буркнул Армон, усаживаясь на остатки дорожного сундука. Тот не выдержал и окончательно развалился. Оборотень выругался, а я соизволил «проснуться».

— Зачем приперся? — любезно осведомился у пытающегося усесться на пол Армона. Скат крыши был слишком низким, и стоять здесь не получалось, разве что согнувшись в три погибели. Так что напарник предпочел сесть.

— Я знаю, что ты приходил ночью. Мог бы и предупредить, что собрался в бордель. Я пока еще твой защитник, и мне совсем не нравится искать твой след по всему городу.

— Когда я видел тебя в последний раз, ты пытался припечатать малышку Одри к обеденному столу, — я закинул руки за голову, разглядывая мохнатую паутину и летучую мышь, недовольно косящую на нас черным глазом. — Так что тебе было не меня.

Армон помолчал.

— Не было у нас ничего, — буркнул он.

— А что так? — я головы не повернул. — Сплоховал, дружище? Говорил тебе, тренироваться надо. А то в самый ответственный момент орудие забарахлит. Знаешь, если механизм долго держать в чехле, то он ржавеет, а то и плесенью покрывается, такая печальная история, мой друг…