ЗАГАДКИ И ТРАГЕДИИ АРКТИКИ - Зиновий Каневский

До чего же горько и обидно, что, несмотря на обилие публикаций о красинской эпопее, несмотря на вышедший в 1970 г. советско-итальянский фильм «Красная палатка» (а вернее, именно благодаря этой картине, сделанной во вкусе обывателя, отечественного и зарубежного!), о тех событиях знают плохо либо превратно. Попробую пояснить это на примере упомянутой киноленты.

По воле создателей фильма история полета «Италии» и похода «Красина» превратилась в пошловатый фарс, в калейдоскоп истеричных выкриков и экстравагантных поступков, в демонстрацию красавцев и красавиц всех мастей во главе со знаменитостями типа Шона Коннери и Клаудии Кардинале. Самодовольный, ложно многозначительный Амундсен, демонический Цаппи, нравственно приподнятый авторами над самим Нобиле (в духе итальянского «суда чести»!), впадающий в панику Самойлович, капризничающий Чухновский, почему-то отказывающийся сообщить на «Красин» координаты места вынужденной посадки...

Не верьте, пожалуйста, никому из этих персонажей. Не верьте «невесте» Мальмгрена, которая мечется по Арктике в роскошной распахнутой шубке и не менее роскошных современных сапожках, силой заставляет Амундсена лететь на спасение ее «жениха», обменивается непристойными шуточками с многочисленными лицами мужского пола и смотрит на диковинный полярный мир «кинематографически» расширенными многокрасочными глазами! А потом в нее влюбляется летчик Лундборг и предстает уже совершеннейшим пошляком и негодяем, который действует с любой женщиной по принципу: «ты — мне, я — тебе»...

Но в истории 1928 г. была реальная благородная женщина, много сделавшая для организации спасения погибающих — сестра чешского ученого Бегоунека. В своих хлопотах она доходила до королевских дворцов, кабинетов европейских президентов, до офисов богатых меценатов. Что мешало кинематографистам показать ее самоотверженность, ее бескорыстную любовь к членам экспедиции? Как хватило духу создателям фильма свершить надругательство над последней волей Мальмгрена: вместо компаса, завещанного матери, в его руках появился желтенький шарфик «невесты», напоминание об «арктической» любви в шпицбергенских сугробах!

Прошу вас, не верьте этому фильму и его героям. А больше всего не верьте деревенскому полудурачку с сундучком в руках, нелепо повисшему на перилах разведенного Дворцового моста в попытке спрыгнуть на палубу «Красина». Это Николай Шмидт, тот самый радиолюбитель, который первым поймал сигналы бедствия из лагеря Нобиле. Ничего похожего в действительности не было. Да и весь фильм насквозь фальшив и слащав.

А ведь многие герои тех дней, герои без всяких кавычек, завершили свою жизнь трагически, не достигнув старости, не дождавшись естественной смерти. Среди них и профессор Р. Л. Самойлович, и комиссар ледокола «Красин» П. Ю. Орас, и радиолюбитель Н. Р. Шмидт — обо всем этом нам предстоит разговор в последней главе книги. Здесь уместно лишь сказать, что другой радиолюбитель, услыхавший сигналы итальянского передатчика, Иван Петрович Палкин, дожил до глубокой старости, но почти двадцать лет провел в тюрьмах и лагерях. А вот второй пилот экипажа Чухновского, Георгий Александрович Страубе — «Джонни», как звали его все, кто любил этого веселого и храброго человека, умер от голода во время ленинградской блокады.

Справедливо изречение, что от трагедии до фарса всего шаг, а то и полшага. Равно как и от драмы до комедии. Последнее, впрочем, не должно вызывать возмущения, потому что даже в самой безнадежной ситуации смех становится великим помощником. Юмор позволяет человеку сбить напряжение и в конечном итоге выжить. Вот почему, завершая рассказ о страшном, хочу привести примеры арктических курьезов.

В те самые дни, когда шла борьба за жизнь итальянских воздухоплавателей, муниципалитет городка, в котором проживал радист Бьяджи, разыскивал его по всему белому свету, и успокоились чиновники мэрии лишь после того, как прозвучал 305 из Красной палатки. Адресат был, таким образом, найден, и на его имя ушла налоговая квитанция за оставленную дома собаку!

Еще один  забавный документ. В записке, адресованной в домоуправление дома № 59 по Большой Пушкарской улице, комиссар ледокола «Красин» П. Ю. Орас убедительно просит домовые власти не вселять посторонних жильцов в квартиру № 5, поскольку ее владелец тов. Самойлович Р. Л. «экстренно выбыл из Ленинграда... для оказания помощи Нобиле» — так прямо и написано, без какой бы то ни было иронии! Как не вспомнить здесь «Золотого теленка»: ведь там гражданин Гигиенишвили самовольно взламывает дверь в комнату полярного летчика Севрюгова, срочно вылетевшего в страну айсбергов искать исчезнувшую иностранную экспедицию!

Загадки и драмы истории, судеб, характеров, взаимоотношений — они волнуют до сих пор, эти вечные, они же «проклятые», вопросы. Но истинных исследователей - естествоиспытателей, какими были, несомненно, Русанов, Толль, Самойлович, Визе, на протяжении всей жизни волновали и будоражили другие тайны*- тайны природы. Случалось, что загадки природы и человека «следовали» как бы параллельными курсами и вдруг в какой-то момент удивительным образом пересекались, смыкались. Одно из таких перекрещиваний произошло и в 1928 г., в самый разгар спасательных операций.

КОЧУЮЩИЕ ПРИЗРАКИ

«Земли Виллиса нет. Уже много лет она значилась на карте. Ученый мир сильно сомневался в ее существовании. Наш ледокол «Красин» обследовал этот район, и оказалось — эта земля действительно не существует, на ее месте океан имеет глубину в 328 метров» — такое сообщение появилось в ноябре 1928 г. в журнале «Знание — сила» под рубрикой «Обо всем понемногу». Но поскольку всеобщее внимание было привлечено тогда к спасательной эпопее, эта информация, поступившая из Арктики, осталась почти незамеченной. А жаль, ибо на фоне спасения погибающих осенью 1928 г. было сделано важное научное открытие. Точнее сказать, «закрытие» таинственной земли, в течение двух с лишним столетий будоражившей воображение полярных мореплавателей.

Едва ли не каждый путешественник прошлого, с невероятными трудностями и жертвами достигший какого- либо крайнего, северного или любого другого берега, «видел» далеко-далеко на горизонте землю, дойти до которой у него уже не хватало сил. Он наносил увиденное на карту, записывал в дневник «словесный портрет» этой земли, нередко весьма красочный,— и до лучших времен!

Подобных легендарных, полумифических, а то и вовсе мифических земель (островов, архипелагов) в Арктике насчитывается немало. Время от времени их открывали, затем благополучно «закрывали». Или — не закрывали, и тогда уже следующее поколение полярных первопроходцев норовило добраться до загадочного объекта, который постоянно капризничал: то он обнаруживался в указанных координатах, то вновь исчезал.