По дороге жизни. Сборник рассказов - Геннадий Михайлович Черкасов

Он очухался и начал работать прямыми, как в первом раунде, но остерегался. Прозвучал гонг. Второму раунду конец.

В перерыве мне сказали: «Ваня, ты своё дело сделал. Молодец, не лёг в первом, продержался два раунда. Постарайся выдержать. Бей чаще левой. У тебя руки длиннее и получается. Не бей боковые – тебя разворачивает, он этим воспользуется и конкретно тебя уложит».

В третьем раунде, я всё, что мне сказал секундант, он же и первый мой тренер, выполнил. Но на последней минуте боя соперник бил меня от души. Как я выдержал и не упал, не понимаю. Еле стоял на ринге. Гонг. Всё закончилось. Я явно проиграл, но выстоял все три раунда. После этого боя начал серьёзно заниматься боксом. Тренировал меня сам начальник физической подготовки. Он был в моём весе, но пониже ростом. Часто с ним мы стояли в спарринге. Командир меня многому научил, и не только боксу.

Где-то через год на крупных соревнованиях мы встретились в полуфинале с соперником, которому проиграл свой первый бой. Но теперь я выиграл по очкам. Победил и в финале, став чемпионом округа в тяжёлом весе. Полюбил я этот вид спорта. Занятия боксом и приобретённые навыки очень помогли мне во время Великой Отечественной войны».

…Пришёл грозный 1941 год. Началась война. Иван участвовал в боевых действиях с первых месяцев. Служил, конечно, в разведке, а с 1942 года – в СМЕРШе. Закончил войну капитаном, понятно, что с орденами и медалями. В дальнейшем пошёл по линии спецслужб. Когда я с ним познакомился, он был уже в звании генерал-майора КГБ СССР. В трудное время очень помог мне. Иван Иванович давно ушёл из жизни, оставив после себя достойных учеников.

Нищий

История, о которой я расскажу, произошла в преддверии открытия московской Олимпиады 1980 года.

В столице в районе проспекта Мира стоит храм Знамения иконы Божией Матери. Он построен в 1682 году и не сгорел во время московского пожара в 1812 года. Храм всегда был действующим, даже во время гонения на церковь в 20-е годы ХХ столетия. Не закрывался он и в Великую Отечественную войну. Где-то в 60-х годах у храма на паперти появился нищий и появлялся там до самой своей смерти, и умер он там же, на паперти. Случилось эта история за пару недель до открытия Олимпиады. Что интересно, нищий всегда стоял на паперти в зимнем пальто на ватине и не снимал его даже в летний зной.

После кончины привезли бедолагу в морг института Склифосовского. Стали раздевать, а пальто – неподъёмное, что вызвало большое удивление у медперсонала. Врач-патологоанатом, мужчина в возрасте, не из слабых, подняв пальто, почувствовал приличный вес. Решил взвесить, весы показали больше двадцати килограммов. Патологоанатом был человеком с серьёзным жизненным опытом за плечами. (Родители его, отец и мать, сидели и умерли на зоне. Впоследствии были реабилитированы.) По протоколу, надо было бы позвонить в районное отделение милиции, но чувство, скорее – чутьё, ему подсказало, что надо сообщить в районное управление КГБ СССР, а уж его представители пусть вместе с милицией сами разбираются.

Через полчаса после звонка в морг приехал чекист – молодой старший лейтенант Николай. Кстати, это он передал мне эту историю. Николай осмотрел пальто, вскрыл подкладку. Было заметно, что её часто распарывали и опять зашивали. Удивлению присутствовавших не было предела. Десятки пачек денег, перевязанных бечёвкой, несколько серебряных портсигаров, драгоценности: серьги, кулоны, кольца – в мешочках и две пачки долларов. Увидя доллары, патологоанатом воскликнул: «Я обратился по адресу!» Он имел ввиду, конечно, КГБ.

Дальше всё пошло согласно букве закона. Вызвали милиционера, составили акт о смерти, и Николай отвёз «клад» нищего в управление КГБ. Откуда такие богатства? Такое, стоя на паперти, даже за тридцать лет не соберёшь. В КГБ «пробили» нищего. Оказалось, что им был известный налётчик. Работал только по богатым клиентам. Трижды сидел. Во время третьего срока пытался бежать, но неудачно. Упал с крыши состава и остался «больным на голову». За побег даже добавлять не стали. Больше он не воровал. Больной-то больной, а где награбленное спрятал, очевидно, вспомнил и зашил в пальто. Как оказался у храма, на паперти, так и не выяснили.

Казино

В середине 90-х годов друзья из «конторы» попросили меня посмотреть за казино, которое находилось за кольцевой дорогой. Сами они не могли это сделать – были действующими сотрудниками под присягой. Я человек свободный, тем более пришли времена, когда говорить о деньгах и зарабатывать их стало незазорно. Дали хороший оклад, и я приступил к работе. Основной задачей было не допустить, чтобы заезжие каталы кинули казино, ну и, конечно, следить за порядком, что было совсем не просто.

В казино каждые вечер и ночь собирались представители разных криминальных группировок, в том числе цыгане с Салтыковки – тоже не подарок. Хотя однажды они меня выручили в начавшейся драке. Как-то приехали люберецкие ребята, уже подвыпившие, начали, разумеется, проигрывать. При этом продолжали заказывать спиртное. Я смотрел на это сквозь пальцы. Пьют, проигрывают, ну и ладно. Всё прибыль казино. Проиграв много, стали предъявлять крупье, а это непорядок. Пришлось сделать им замечание. Они ответили нецензурной бранью. Я не стал им отвечать и вышел из игрового зала, они за мной. Стало понятно, что конфликта не избежать. Я был в себе уверен, хотя их трое на одного. Понятно, что без драки они после проигрыша не уйдут: требовалось выпустить пар. И хотя в казино была официальная охрана, имевшая лицензии, но её использовали для престижа заведения и для наблюдения, поэтому вопрос закрыть должен был я лично, не вмешивая охрану.

Подумал, что не буду бить первым. Ударю только после нецензурного оскорбления, и оно не заставило себя долго ждать. Пробил одному с правой в голову. Парень упал, второго взял левой рукой за пиджак, дёрнул и подсёк. Бить не стал. Он тоже упал. Тут в казино входят цыгане, как всегда гурьбой.

Они всё видят. Третьему гражданину, который стоял молча, очевидно, думая про себя, что вечер не удался, врезал один из цыган. Всех троих выбросили из казино на улицу, при этом разбив стеклянную дверь.

На следующий вечер, часов в девять, приехал один из вчерашних посетителей. Зашёл, вежливо поздоровался со мной, протянул руку. Я принял знак дружелюбия и ответил на него. Человек спросил, сколько они должны мне за вчерашнее недоразумение. Я ответил: «Сто долларов за стекло». Он продолжил: «А вам лично?» «Ничего». Он продолжил разговор: «Это неправильно. Нам за вас досталось от старших. Сказали, чтобы мы с вами лично закрыли вопрос». Я понял, что это надо