Звездный огонь - Владимир Серебряков

Если только те не возьмутся делать оружие сами.,

— Что? — переспросила Томина.

— Осторожней, впереди лежит труп, — предупредил я, обходя тело.

В глубине раны что-то металлически блеснуло. Если бы не Новицкий, которого приходилось нести на вытянутых руках, я бы непременно нагнулся, чтобы разглядеть снаряд внимательней. Определенно, кустарная работа — а значит, мятеж готовился давно, так давно, что бунтовщики сумели, обойдя программы учета, наворовать материалы, воспользоваться станками — опять-таки не оставив явственного следа в логах…

— Господи… — всхлипнула девушка и снова замолкла.

До цели оставалось шагов десять-пятнадцать, когда над городом разнесся странный звук: будто за горизонтом звенела на басовых нотах протянутая от земли к небу струна.

— Что… такое? — Новицкий приподнял голову, будто пытаясь разглядеть что-то в кромешной тьме.

— Не знаю, — пробормотал я. Действительно, ни с чем подобным мне не приходилось прежде сталкиваться, и неизвестность, как всегда, пугала. — Как думаете, пустит нас ваша супруга, или мне придется выбить дверь?

— Пустит, — пообещал инженер.

Оказалось — соврал. Не потому, что мы не сумели попасть в дом. Дверь была распахнута настежь, и тишина внутри стояла такая, что ясно становилось — мы одни. Усиленный слух улавливал биение только трех сердец.

— Странно, — пробормотал я, жмурясь. Обесточенные потолочные панели флюоресцировали остаточным светом, как раз настолько, чтобы слепить глаза в режиме ночного зрения. — Куда могла отправиться пани Новицкая?

— Кася? — Инженер неловко дернул здоровым плечом. — Наверное, к остальным.

Я уложил его на ковре в гостиной. Линда Томина присела на пороге, слепо вглядываясь в темноту. Украдкой я вгляделся в ее лицо, едва видимое в синем мерцании: тонкие черты, настолько правильные, что приводят на память скорее мятые-плавленые пластургами физиономии стареющих жительниц дримтаунов.

— Где вы храните мушки?

— В шкафу, — пробормотал поляк. Кажется, запас препарата в ампуле иссякал. Губчатый носитель отдавал запас псевдорфинов с невиданной щедростью, концентрация их в оттекающей от раны капиллярной крови была многократ смертельной, но, покуда несущая препарат кровь добиралась до мозга, ферменты в ней успевали уничтожить большую часть лекарства. Доза, рассчитанная на много часов, была растрачена за каких-то двадцать минут.

Ящик был почти пуст — валялись на дне старые комиксы по мотивам Сенкевича, но среди них завалялось несколько листов мушек. Я пробежался кончиками пальцев по выпуклым пластиковым ляпкам в поисках нужной, нащупал встопорщенные по краям крошечными иголочками прямоугольники и налепил на шею Новицкому сразу штуки три. Подумал секунду и украдкой шлепнул еще одну себе на запястье. Аптечку надо беречь.

Дальше предстояло самое трудное. С помощью Томиной я кое-как зафиксировал переломы, вместо шин воспользовавшись ножками от табуретки, а вместо бинтов — порванными на ленты рубашками. Новицкий за время этой процедуры терял сознание трижды, невзирая на мушки, но, когда раздробленные кости перестали взрываться болью при каждом движении, немного пришел в себя.

— Куда вы пойдете дальше? — спросил он, отдышавшись. — Тьфу… дайте попить, бога ради!

— Думаю, воды нет, — вспомнил я. — Насосы…

— В холодильнике молоко, — подсказал инженер. — Вы же единственный ориентируетесь в этой тьме египетской…

Одна мысль о соевом напитке вызывала тошноту, но, шаря на ощупь по темным полкам, я обнаружил, что зверски хочу есть. Искусственные мышцы получали энергию от биогенератора, а тот — из моей крови, В конце концов я приволок в комнату миску с ископаемыми плюшками, кувшин молока и кружек на всех.

Линда Томина все так же устало сидела на краю дивана, едва пошевелившись, когда я вложил ей в руку чашку.

— Ешьте, — посоветовал я невнятно, с хрустом разгрызая булочки одну за одной и едва успевая заливать колкую крошку во рту гнусным суррогатом. — Еще неизвестно, когда нам удастся разжиться провизией. А насчет вашего вопроса, пан Тадеуш… пойду искать связи. Даже если обесточен весь город, админ-центр должен иметь отдельное питание.

— Я с вами, — внезапно произнесла девушка.

— Лучше останьтесь, — посоветовал я. — У повстанцев есть какое-то оружие, пробивающее полуброню. Вряд ли они продержатся долго… но если я не выполню своего задания через сорок восемь… нет, уже сорок шесть с половиной часов, планета превратится в кровавый ад. Я не могу терять времени.

— Могу сказать, что это за оружие, — прохрипел Новицкий. — Альпинистский пистолет.

— Пневматический, — уточнила Томина. — Чтобы забивать костыли.

Я переводил взгляд с одного на другую и обратно.

— Боже мой!.. — выдавил я. — Рискуны-альпинисты… разумеется, снаряжение двойного назначения…

— Если хотите, — предложил Новицкий, — можете взять мой. Он в спальне, в шкафу, там, где рюкзаки. Только не забудьте зарядить баллон и прихватить клинья.

— Почему вы мне помогаете? — полюбопытствовал я, вставая. — Могли соврать, что все пистолеты хранятся на базе. Или вовсе промолчать.

— У меня возникло подозрение, — после недолгой паузы сознался инженер, — что нас, грубо говоря, употребили.

— Верное подозрение, — заметил я, заглядывая в спальню. Там было темнее, чем во всем остальном доме, и меркнущего свечения панелей как раз хватало, чтобы ориентироваться в синем мареве. — Я, правда, не понимаю, кто и зачем. Вы, случайно, не знаете, на кого работала ваша жена?

— Что? — Новицкий, видно, вскинулся, потому что за этим выкриком последовал удар и всхлип.

— Ну вы хотя бы догадывались, что у нее стоит аугмент мозга? — раздраженно бросил я. Не люблю копаться в чужом белье, особенно если оно не очень чистое.

— У нее не было никаких наращений!

— Значит, не догадывались, — заключил я, подхватывая пистолет. Зловещая тяжесть рукояти не внушала доверия. Не люблю оружия. Особенно такого — ненадежного и опасного.

— У нее не было!.. — настаивал поляк. — У нее не было ибада!

— Да? — Я снова заглянул в гостиную. — Тогда куда она ушла? Как узнала, что происходит в городе? Или вы думаете, будто она отправилась бродить по темным улицам… кстати, в шкафу лежал один пистолет или два?

— Два, — буркнул сбитый с толку инженер.

— Сейчас — один. Значит — небезоружной. Но, так или иначе, она больше вашего знала о том, что должно произойти.

Из глубин подсознания вынырнула еще одна мысль. Шарики! Проклятые лакированые шарики в руках Катерины Новицкой. И пальцы, перекатывающие их по сложным траекториям. Готовый набор нестандартных мудр. И полузакрытые в трансе глаза.