Собака Метцгера - Томас Перри

— Этот человек — трус, — продолжал Грихалва. — Он готов заплатить, потому что напуган, и вместе с тем боится, так что, если ему предоставить лазейку, он без жалости расправится с нами. Кругом будут его охранники, они почувствуют себя дураками, что сами не убили его и не взяли деньги себе. Они попробуют убить нас, если он проявит хоть малейший признак колебания.

— А если мы все-таки получим деньги? — спросил Хуан.

— Тогда за нами погонятся эти вооруженные мужчины, которым известно, что у нас пять миллионов наличными.

— Понятно.

Автомобиль проехал по мосту над пересохшим руслом речушки, задушенной скалами и быстро растущими кактусами. Через полчаса, после второго мостика, вновь появятся участки зелени. На сей раз это будут не орошаемые поля люцерны и трав, а тщательно ухоженные площадки для гольфа в Палм-Спрингс. Грихалва выглянул в окно. Из автомобильного салона с кондиционером пейзаж казался прелестным как картинка. Освещенные солнечными лучами, остроконечные скалы отбрасывали на равнину длинные темные тени. Воздух снаружи чуть-чуть остыл. К тому времени, когда они достигнут первого светофора на бульваре Палм-Спрингс, температура должна понизиться до ста градусов.

Между тем Джон Нокс Моррисон выходил из своего отеля, где воздух охлаждался до семидесяти градусов, в ясную, безветренную ночь.

— Ну, вот и Палм-Спрингс, последний поворот, — сообщил Китайчик Гордон.

— Представляешь, как жарко снаружи? — вздохнула Маргарет. — Интересно, почему так много желающих тащиться сюда, когда в печку можно слазить и дома.

— Ну, почему старина Хорхе приехал, мы знаем. Он сделал правильный выбор, а превзойти полицию по численности ему несложно.

— И ты еще надеешься впоследствии забрать у него деньги?

— Не важно, сколько народу он с собой притащит, в любом случае, им придется разделиться прежде, чем уехать. Если он заберет деньги и у нас будет шанс, мы его реализуем. А нет — так нет, завтра новый день и долгое возвращение в Лос-Анджелес.

Китайчик до минимума снизил скорость фургона, давая огромному «линкольну» возможность удалиться. Через несколько минут Маргарет осознала, что он напевает «Сегодня ночью».

Хуан восседал прямо и гордо, как и подобает приближенному могущественного хозяина. Стараясь не смотреть на мистера Грихалву, он уставился на стофутовую скалу впереди и освещенную фарами дорогу. В боковом окошке возникла узловатая юкка, похожая на притаившегося зверя, быстро исчезнувшего в темноте. Вот фары выхватили целую рощицу юкк, сгрудившихся под скалой. Через несколько секунд здесь промчится другой автомобиль, нарушая спокойствие ночи. Боковым зрением Хуан наблюдал за Грихалвой и по его примеру бессознательно переменил позу.

— Двенадцать пятнадцать, — изрек мистер Грихалва.

Хуан знал, что это значит: Моррисон и его люди уже должны быть на станции подвесной канатной дороги у подножия горы. В данный момент они вылезают из своего автомобиля и садятся в вагончик, чтобы подняться на вершину. Ясно, почему мистер Грихалва есть то, что он есть. Подъем Моррисона займет пятнадцать минут. В течение этого времени он не сможет ничего предпринять, благо будет болтаться в застекленном ящике на высоте тысячи футов. За эти полчаса мистер Грихалва заберет деньги из машины Моррисона и исчезнет. Хуан размечтался о новом автомобиле, который собирался купить. Что бы ни случилось с ним после этого, у него уже будет новехонький автомобиль…

Джон Нокс Моррисон стоял на станции подвесной канатной дороги и вглядывался в желто-голубое сооружение на бетонной платформе, выглядевшее таким крошечным и непрочным. Электрический отсвет ламп придавал происходящему налет нереальности. Вокруг шаров уличных светильников на стоянке машин порхали огромные ночные мотыльки, со стуком ударяясь о горячее стекло. Моррисон ждал, когда к нему присоединится его коллега Мортон. Бросив взгляд на автомобиль, он обнаружил, что Мортон оставил газету на капоте, удалившись к маленькой металлической будке. Моррисон снова посмотрел вверх, туда, где длинный трос куда-то заворачивал и исчезал на темной стороне горы. Далеко на вершине тоже горел какой-то желчно-желтый свет, напоминая своей тусклостью о каком-то давнишнем карнавале со вкусом жареной кукурузы и сахарной ваты, обильным потом и страхом вывалиться из карусели, где тело подбрасывалось вверх, а затем прижималось к изношенной металлической сетке благодаря действию центробежных сил.

Моррисону захотелось поговорить с Мортоном для самоуспокоения, но здесь они обязаны выглядеть незнакомцами. Мортон — спокойный, энергичный, лишенный воображения человек, настоящий оперативник, бесчувственный и слепой ко всему лишнему. Было ощущение, что механистическая система Лэнгли подобрала его Моррисону в напарники, основываясь на сходстве имен. Он проследовал за широкой спиной Мортона к билетной кассе по деревянному настилу, где они долго ждали, пока крошечное пятнышко света вырастет в несколько светящихся окон. Моррисон прислушался к томительному стуку машин за стеной, тяжелому вращению колес, навевавшему мысли об опасностях: ведь трос может оборваться, и тогда пропасть поглотит пассажиров. На негнущихся ногах он зашел в гондолу, которая тут же легким толчком тронулась с места, плавно отделившись от помоста. Моррисон крепко держался за поручень перед сиденьем, всматриваясь в далекое желто-голубое строение, начинавшее расти. Видел он и мелькание фар миниатюрного автомобильчика, въезжавшего на парковочную стоянку. Моррисон сопротивлялся искушению упасть на пол гондолы и встать на колени, чтобы скрыться из виду.

Из громкоговорителя с потолка раздался записанный на пленку голос: «Приветствуем вас на канатной дороге в Палм-Спрингс. Вы едете от станции в долине на уровне две тысячи шестьсот сорок три фута к станции на вершине на уровне восемь тысяч пятьсот шестнадцать футов, две с половиной мили в длину и примерно милю вверх. Гондола подвешена на тросе приблизительно три дюйма толщиной и приводится в действие вращением большого колеса».

«Линкольн» въехал на парковочную стоянку в ряду других автомобилей и остановился за светло-коричневым «шевроле» с газетой на капоте.

— Порядок, — заявил Грихалва, — теперь действуйте быстро.

Хуан молниеносно открыл заднюю дверцу «шевроле» и вытащил оттуда два чемодана, затем начал подниматься по ступенькам к станции канатной дороги.

— Отлично, — похвалил Грихалва, между тем как Мигель вел автомобиль к выезду.

На склоне горы близ стоянки агент тихо доложил по радио:

— Что-то не так. Один понес чемоданы на станцию, а другие даже не вышли из машины.

— Жди. Дорога заблокирована, они не уйдут. Хотят пересчитать или что-то в этом роде, — ответил скучный голос.

— Но там нечего считать…

— Ты помалкивай. Наше дело — дождаться, пока Мортон заберет Моррисона там, на вершине, в шале, а до этого ничего предприниматься не будет. Пока никаких изменений.

Хуан вышел из гондолы и направился по тротуару к ресторану, где Моралес и Фигуэроа должны были забрать чемоданы. Проследив, как они спустились по склону, вниз, он снова вошел в полосу света. Трое прошли через стеклянные двери и остановились в фойе шале, но пока они озирались, Лас-Крусас уже выскочил из сувенирной лавчонки и подбежал к телефонной будке. Четверка мужчин сошлась в пятне света. Хуан видел, что там уже стоят Моррисон и еще какой-то мужчина, ожидая, пока закончит говорить пожилая дама с бело-голубыми волосами.

Четверо мужчин одновременно выхватили пистолеты и выстрелили, оказавшись в десяти футах от Моррисона. Тело отскочило к стене. Мортон согнулся и полез за оружием, но растянулся на полу, отброшенный выстрелами.

Когда Хуан и компаньоны побежали к двери, пожилая дама сообщила по телефону:

— Все идет не так, если ты сам не понял. Оба мертвы.

Четверка мужчин выскочила через дверной проем и помчалась вниз по склону к чемоданам. Моралес и Фигуэроа подхватили добычу и исчезли из виду, пока Хуан оглядывался, не наблюдают ли за ними из окон. Бежать по склону тяжело, но внизу ждет грузовик. Они двинутся вдоль каньона Андреас к Индейской тропе, затем к востоку до Индио.

Быстроногий Хуан вскоре присоединился к компаньонам. В темноте слышался звук тяжелого от бега дыхания. Тропа огибала скалу. Хуан удивился, что компаньоны вдруг замедлили бег. Послышался резкий металлический щелчок, возможно, оттого, что чемоданчик обо что-то ударился. Впрочем, звук можно было принять и за скрежет выбрасывателя в стрелковом оружии. Рядом с тропой раздался еще какой-то металлический треск. Вдруг вспыхнул ослепительный свет, и Фигуэроа оказался в центре растущего радужного круга. Повсюду возникли непонятные огненные вспышки, тело Фигуэроа ухнуло куда-то в темноту. Дальнейшего Хуан не увидел — он почувствовал страшную боль и оказался на земле, пытаясь закричать, но в этот момент его не стало…