Волд Аскер и симфония дальнего космоса - Владимир Лавров

– Никогда бы не стал думать о таком вздоре, – ответил я, – какая разница? Проверить всё равно невозможно, это было задолго до падения на Землю метеорита. Главное, это что делать в соответствии с теми или иными заповедями. Вот как у нас, в кодексе ГМС: "Человек должен ревновать о благе всей Земной Федерации, о повышении качества жизни и производительности труда, и не желать того, что свыше назначенного ему ГМС". Всё просто и понятно. Кто соблюдает – тот честный человек. Кто не соблюдает – тот не честный.

– Наверно. Я недавно почитал одно ваше исследование, у космопсихологов в папке лежит, там сказано, что треть ваших людей не доживает до двадцати, спивается или оканчивает самоубийством.

– Может быть, и так. Да, где-то так и есть. Но это те, кто с детства были придурками, по детскому саду ещё помню, сидишь, строишь дом из кубиков, а они как подбегут, да как поддадут ногой. А потом они вырастают и вместо того, чтобы уроки делать, алкоголь пьют или траву курят. Кое-кто уже с восьми лет. Так что нет смысла о них печалиться. Они с детства были нежизнеспособны.

Суэви ушел, задумавшись. Может, он тоже вскоре начнёт на всех кидаться?

Глава 18. Пески Вентеры

Разумные существа бывают рукастые, ногастые, головастые, пресмыкающиеся, жидкие, скользкие, головоногие, жопоголовые и головожопые. Головастыми, рукастыми, жопоголовыми, скользкими или пресмыкающимися могут быть любые из перечисленных выше типов курсантов, причем в любых сочетаниях.

Мы шагали по поверхности Вентеры. Красные пески планеты, бархан за барханом, медленно ложились нам под ноги. Сегодня у нас занятие по ориентированию. При этом нам не надо пользоваться ни ориентирами, ни компасом. Нам выдали трёхмерные местоопределители – надо просто притопать в нужные координаты, забрать там задание со следующим адресом, найти следующий адрес и вернуться на базу. Детская задача. С тем же успехом мы могли бы остаться на базе и выполнить то же задание на компьютере, в 3-мерной игрушке. Большинство курсантов занимаются чем-то подобным каждый день для забавы, когда играют в игрушках. По этой причине поток воспринял задание с некоторым недоумением. Таскаться целый день по пескам в скафандре с хорошим риском получить взрывную декомпрессию при его повреждении – занятие не из приятных. Если вы не пробовали ходить в скафандре при низком давлении окружающей атмосферы, то попробуйте посгибать надутую автомобильную шину. Занятие не из приятных. Конечно, в скафандр встроены различные компенсаторы, но при ходьбе всё равно приходится преодолевать сопротивление внутренней атмосферы, которая никак не хочет сжиматься – разжиматься.

Предыстория этой затеи такова. Нас разбили на экипажи и начали учить полетам в космосе. Я написал служебную записку, в которой пытался открыть начальству глаза на то, что большинство курсантов не имеет никакого опыта общения с техникой и к нахождению на борту корабля не готово. Я предлагал организовать любую операцию, в которой пришлось бы действовать слаженной командой, например, отправить курсантов в короткий поход на любом транспортном средстве, например, на яхте. Руководство второй раз на моей памяти не отмахнулось от идей снизу, и меня вызвали на обсуждение. После того, как я описал в красках уровень сознания нашей банды, все долго смеялись и признали идею здравой, но вот огорчение: на Вентере нет подходящих морей. Тогда я предложил построить сухопутную яхту, на что мне ответили, что все техники заняты на сборке учебных космических кораблей. Тогда я предложил сделать макет космического корабля и дать в нём полетать курсантам в виртуальном пространстве, на что получил тот же ответ. В конце концов кто-то сказал, что путешествовать на сухопутной яхте по Вентере не получится, плотность воздуха слишком мала, и придётся ездить на машине с двигателем, а чем ездить на автобусе, пусть лучше пешком ходят. На том и порешили. Идиоты! Главное – это сделать так, чтобы курсанты поняли, что выживание корабля зависит от слаженных совместных действий. Что для этого даст пешая прогулка? Ничего.

Лопаясь от злости, я вышагивал впереди всех. На плече у меня сидел Суэви, которого пришлось взять на плечи после первых же шагов. В двадцати шагах за мной шли Грумгор с Фиу и наслаждались новообретённой способностью орать похабные песни.

Фиу оказался настоящим кладезем похабных, строевых и чернушных солдатских песен. Большинство из них не переводится на всеобщий, но даже и тех, что переводятся, хватило бы на то, чтобы завяли даже самые сильные уши. Взять хотя бы песню про солдата, который ожил через три дня после смерти и взял в плен походный бордель, или историю дамы, которая пошла на войну за любимым и нашла там множество приключений. Каждая из этих песен имеет по несколько десятков похабных куплетов, в которых смакуются все детали происходящего, а припевы у них ещё хуже. Когда Фиу начинает петь, Суэви сразу уходит. Фиу как-то раз проговорился, что у себя они солдат за подобные песни сразу в карцер сажали.

Мне полагается делать вид, что я их не слышу, но даже через разреженную атмосферу Вентеры и два скафандра долетают отдельные звуки и слова. А может, они через песок передаются? Надо будет уточнить у исследователей.

Следом за весёлой парочкой едет на платформе стоунсенс. Он не единственный колесный участник экспедиции.

Нам в компанию навязали ещё троих курсантов с других потоков, из тех, кто или не может сам передвигаться по пескам, или кому опасно, или кто сам слишком опасен для окружающих. Они катят следом на трёх совершенно одинаковых платформах с совершено одинаковыми камерами сверху и манипуляторами снизу. Как их отличать – попробуй пойми. Когда они представлялись, ужасно коверкая слова всеобщего, я им попенял, сказал, что надо было сверху хоть их скульптуры поставить. Они приняли это за чистую монету, и один из них, извиняясь, сказал, что у него аморфная форма, а второй – что он мыслящая жидкость. Тогда я сказал им: "Езжайте точно следом за мной и ни полколеса в сторону!". Одни из них тут же кинулся куда-то, еле догнали. Оказывается, он воспринял приказ как "езжайте за льдом и подровняйте колеса".

Моя банда истряслась от смеха. Я тогда ещё сказал, что надо будет притвориться тупым и опасным для окружающих избыточным неудержимым сексом. Тогда я тоже буду сидеть дома и вертеть джойстиком, как эти, вместо того, чтобы шляться невесть где в скафандре. Фиу ответил, что, скорее всего, не выйдет, и мне просто трусы стальные выдадут.

Все мерзавцы сразу бросились обсуждать конструкцию и способы эксплуатации стальных трусов в применении ко мне. Придумали и дверцу сзади, и бронеколпак спереди. Новенькие непонимающе вертели камерами, переводили их с меня на моих так называемых товарищей и обратно. Эти так называемые боевые товарищи слишком многое набрали у землян, и совсем не того, чего следовало бы.

Следом за бронетехникой двигаются Птитр и Бий У, она теперь в нашем экипаже, записана стрелком кормовой боевой установки. Тех, у кого не очень с математикой, записывают стрелками, но как по мне, так навигатор из неё получился бы лучше, чем стрелок. В том смысле, что стрельнуть она никогда ни в кого не сможет. Жалостливая очень.

Я взглянул на определитель координат. Ещё несколько сотен метров – и мы у цели.

– Суэви, скажи: "Пиастры, пиастры", – прозвучал голос у меня в наушниках. Голос принадлежал У Пшишулаша Пишу Шу (в простонаречии – Пшиша), стратегу, балагуру, весельчаку, насмешнику и вообще умному мужику, обладателю высокого роста, громкого голоса и гипертрофированного чувства юмора. Его отряд неожиданно вынырнул из-за бархана. Они уже нашли первую базу и двигались ко второй. Несмотря на то, что я сам регистрировал его при поступлении в Космопол, близко мы познакомились совсем недавно. Произошло это при несколько необычных обстоятельствах.

Я сидел в зале собраний и записывал очередные мысли о том, как сказать о добре и зле инопланетникам. Теперь я эти мысли записываю, хотя это мне не очень-то помогает. Пшиша, кроме всего прочего, ещё и обладатель длинной гибкой шеи, и вот благодаря ей он тогда и прочитал из-за моего плеча всё, что я записал. Как раз тогда, когда я в очередной раз дошел до отчаяния от своей тупости и неспособности сформулировать очевидные мысли, прямо над моим ухом прозвучал зычный "голос с небес": "Знаешь, что будет самым тяжелым в твоем труде? Это заставить кого-нибудь прочитать его! Пш-ш-ши!" Звук "пш-ш-ши" означает у этого народа громкое ржание. Я тогда подскочил чуть ли не на полметра, чем вызвал очередной приступ веселья у Пшиши и у всех присутствующих в зале. Но я не обижаюсь на Пшишу, да на него и невозможно обижаться. Мы с ним тогда неплохо поговорили о том, что такое хорошо и плохо, и он дал мне много советов, столь же смешных, сколь и бесполезных. Если когда-нибудь я допишу свою книгу, то вставлю их в начале каждой главы в качестве смешного эпиграфа. Все события жизни для Пшиши – это просто повод повеселиться.