Одержимость (ЛП) - Кроуфорд К. Н.

Ну естественно, она сбежала. Она видела, как я без сожаления расправился с её сестрой. Даже если я считал, что Элис должна умереть, Лиле не обязательно было это видеть.

Любой нормальный мужчина попросил бы Лилу уйти, сделал всё в тайне. Милостивый мужчина не стал бы хватать сестру своей невесты и швырять её с балкона на глазах у этой самой невесты. А потом, когда мы бродили в поисках Освальда, Лила, должно быть, видела её среди трупов…

Я реально существо из кошмаров.

Мне нужно вести себя цивилизованно. Тогда я верну её.

Закончив мыться, я встал из ванны. Вытираясь полотенцем, я не мог перестать думать о том, каким она меня видела.

В момент убийства Элис я был смертью, и все эмоции сделались далёкими как мерцающие звёзды. Смерть не останавливалась, чтобы подумать о чувствах людей. Смерть была неумолимой силой разрушения, прибойной волной тьмы, которая обрушивалась и крушила всё на своём пути.

Вот что увидела Лила.

Не только Лила. И Лилит тоже. Разъедающее чувство вины заполнило меня, когда я глянул на окно. Лилит хорошо помнила свою смерть. Смерть с полночными глазами, которая вырезала её сердце и швырнула её саму в ров.

Я вернулся в комнату и начал как можно быстрее одеваться.

В моём разуме пробудилось давно похороненное воспоминание до падения с Небес: первая встреча с Лилит, летевшей на меня на поле битвы. Тогда… до моего падения… я знал. Я мгновенно полюбил её. Я ещё тогда связался с её душой.

Я надел мягкий шерстяной свитер. Как раз когда я собирался отправиться на поиски Лилы, в дверь постучали, и мой пульс участился. Она вернулась?

Когда я открыл дверь, моё сердце ухнуло в пятки от разочарования при виде Освальда.

Он сжимал в руке клочок бумаги, а другой опирался на косяк, выглядя весьма больным.

Я вздохнул.

— О, это ты.

— Вы не выглядите обрадованным встрече со мной.

— Нет, всё в порядке. Почему ты не в постели? — спросил я. — Целительница придёт к тебе сразу же, как закончит с Соуриалом.

Он махнул рукой.

— Мне не нужна целительница. Только отдых. Но мне нужно вам кое-что передать. Письмо, которое надиктовала мне Лила.

Мой мир накренился.

— Она надиктовала тебе письмо? Зачем?

— Похоже, она спешила уйти. И она не умеет писать, так что пришла ко мне.

Он выглядел бледным, обеспокоенным. Что бы ни содержалось в том письме, это не будет хорошими новостями.

Он потеребил конверт.

— Наверное, я мог бы просто сказать вам, что там. Но это будет немного неловко, — он прочистил горло. — Я позволю вам прочитать самостоятельно. Пойду, прилягу обратно.

Я кивнул.

— Освальд, мы завтра освободим комнату Харлоу. Сегодня я скажу ей, что ей надо уехать.

Я увидел, как дёрнулся его кадык, когда он сглотнул.

— Возможно, вам стоит сначала прочесть письмо.

И от этих слов моя кровь похолодела. Почему это письмо должно изменить моё мнение о Харлоу?

С нарастающим чувством ужаса я открыл конверт.

«Самаэль,

Мне жаль, но ты с самого начала был прав. Ты сказал, что мы не можем быть вместе, потому что мы опасны друг для друга. Ты сказал мне, что ты не хороший парень.

Я не верила тебе, пока ты не убил Элис. Я не виню тебя в этом, потому что теперь знаю — ты такой, какой есть. Таким тебя сотворили. Тебя создали для разрушения, этим ты и занимаешься. Я сказала тебе, что хорошие парни берут пленников. Ты сказал мне, что ты не хороший парень. А мне нужно именно это.

Став демоном, ты будешь нести бесконечное разрушение. Это не твоя вина, но ты смерть, а любить смерть — это безумие. Это саморазрушение.

Теперь Лилит во мне стала сильнее. Она помогла мне понять, как рискованно оставаться с тобой. Она помнит, каково было чувствовать, как ты вырываешь её сердце, и она не позволит мне забыть это.

Ты был прав.

Ты должен оставаться ангелом. Ради меня и ради себя, ты не должен позволить себе окончательно превратиться в демона.

Как бы мне ни было больно говорить тебе это, ты обязан жениться на Харлоу. Немедленно. Пожалуйста, не откладывай это.

Женитьба на ней — единственный способ сделать так, чтобы тебе не стало хуже. И ты должен не стать такой же ужасной скверной, как Свободный Народ. Доврен, город, который я люблю, повидал достаточно страданий. Пожалуйста, не делай его жизнь ещё хуже. Мы победили одно зло. Не наполняй мир ещё одним злом.

Женись на ней сейчас же. Мы оба знаем, что это твоя судьба, и тебе суждено это сделать.

— Лила».

Я просто уставился на письмо, и бремя тысячи камней давило на мою грудь. Я знал, что это случится, не так ли?

Пустота поселилась в моей груди.

Лилит теперь была частью Лилы, и как я мог ожидать, что она полюбит меня, если в прошлом я убил её? Никто не может любить смерть. Она права. Это безумие.

Я всегда следовал за своими снами, а мои сны показали мне Харлоу, даже если я не желал жениться на ней.

Я скомкал письмо и бросил его в камин. Я смотрел, как оно сгорает там.

Горечь, подобная яду, заструилась по моим венам при мысли о женитьбе на Харлоу.

Но если Лила хотела этого, если от этого она почувствует себя в безопасности, то так я и сделаю.

Глава 31. Лила

Я лежала спиной на ледяном полу и дрожала. Я находилась в какой-то темнице, и мои запястья были прикованы над головой. Отсюда я видела деревянную дверь, вделанную в каменную стену напротив меня. У двери висела связка ключей — ключей, до которых я никогда не доберусь.

Мои ноги тоже были связаны, но всё это не имело значения. Им не стоило утруждаться со всеми этими путами, потому что настоящей бл*дской проблемой, не дававшей мне пошевелиться, был чёртов нож в моей груди.

Я ещё не умерла — для этого им потребовалось бы вырезать мне сердце — но боль была невыносимой. Клинок невероятно ослабил меня.

От ледяного воздуха пощипывало щёки, мёрзли пальцы на руках и ногах. Температура здесь была намного ниже нуля, и мои зубы безудержно стучали. Этот звук эхом отражался от камней, слишком громкий в тихом пространстве.

Кажется, я не могла ни на сантиметр пошевелить руками или ногами. Я видела лишь лучи солнца, пробивавшиеся сквозь небольшие просветы надо мной, да очень тусклый блеск влаги на каменных стенах вокруг. Помимо стука моих зубов единственным звуком был свист ледяного ветра в трещинах потолка.

Можно сказать, что этот день определённо входил в число худших дней в моей жизни. И это включало день, когда меня бросил в тюрьму для должников мужчина, который называл меня «кукольной птичкой» и облизывал моё лицо.

Сначала Элис.

Потом Харлоу.

Пырнув меня в грудь, Харлоу затолкала моё обмякшее тело в кухонный подъёмник и опустила.

Я потеряла сознание прежде, чем добралась до низа. Я не видела, кто затащил меня в эту темницу. Судя по медленному изменению угла, под которым свет падал через маленькие трещинки вверху, я была практически уверена, что провела здесь… восемь часов? Целый день в одиночестве, с ножом в сердце.

Теперь в моём горле пересохло, губы потрескались, и я попыталась сглотнуть. Мои ладони и ступни начинали неметь.

Я гадала, умру ли я медленно от того, что клинок пронзил мою аорту, или же я навеки останусь в таком состоянии.

Мой разум постоянно возвращался к чему-то. Харлоу, что неудивительно, оказалась злобной. Это не было для меня шоком. Она всегда казалась злобной. Даже под её милым фасадом она казалась ужасной личностью.

Сны Самаэля помогли создать эту ситуацию. Наверное, его сон был правдивым. Если он женится на Харлоу, может, он и не станет демоном.

Но чего сон не показал ему, так это то, что ему лучше быть демоном. Именно таким он был в глубине души.

Но ведь тут действовала не одна Харлоу, так? Её не было здесь, чтобы выпустить Элис. Она не могла достаточно хорошо знать почерк Соуриала, чтобы подделать его.

От звука отпирающейся двери у меня перехватило дыхание, и я выгнула шею, чтобы посмотреть, кто там. На пороге стояла Харлоу с факелом. Прежде, чем дверь за ней закрылась, я мельком увидела солнечный свет и ведущую вверх лестницу. Снаружи шёл снег, и за ней следом ворвался порыв ледяного ветра.