Подменная дочь клана Огневых (СИ) - Галина Мерзлякова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— О… протянула я и поинтересовалась — И много у вас черных платьев припасено?
— Много Мира, много и самое главное все разные. Появляется на разных похоронах в одном платье не комильфо. А для отдельных личностей у меня есть лопата и медленно истощающийся запас терпения.
— Плохому ребенка учишь, — недовольно заметил дед, постукивая набитой трубкой по столу. Подозреваю, он уже немного ждал, когда нас с тетей можно будет выкинуть из кабинета и с удовольствием покурить.
— Это вы про меня? — осторожно уточнила я, несколько недоуменно переглянувшись с Анастасией Федоровной
— Где я учу ее плохому, — одновременно со мной возмутилась тетя. — Между прочим, даже королевским этикетом предписано путешествовать, имея обязательный черный наряд, на всякий случай.
— Британским королевским этикетом, — поправил дед нахмурившись. — Да я не про платье, а про лопату!.
— Можно и без лопаты обойтись, — покладисто согласилась я. — Брошюра «Как правильно спрятать труп, чтобы его не нашли», уже давно ходит по сети. Лопата там далеко не главный инструмент.
Под несколько растерянными взглядами деда и тети я смутилась. Что-то подсказывало мне, что про мое увлечение криминалом они еще несколько не в курсе.
Глава 22
В поместье мы прожили четыре дня, за которые я успела дочитать дневник и посмотреть на ферму по разведению морозоустойчивых крокодилов с необычным синевато-коричневым оттенком шкуры, которая успешно поставляла эту самую шкуру много куда и имела почетное звание «Поставщик Двора его императорского величества с тысячи махрового года». Как рассказал мне на экскурсии по ферме приятный дядечка, за нее отвечавший, крокодил — это не только ценная шкура, но и пятьсот-семьсот килограмм легкоусвояемого мяса, содержащего минимум холестерина и жира. Это собственно все, что я запомнила о гастрономической ценности этого вида мяса. Так-то весьма неплохого на вкус. По плотности чем-то напоминает говядину, по вкусу… ну, это сложный вопрос. Среднее между рыбой и мясом. По мне, так вкус сливок и белого вина, в котором тушили крокодила, забивал все остальное. А вот омлет не понравился. Ну, или я не гурман. Там же на ферме мне дали погладить крокодильчиков. После того, как я пообедала их ближайшим родственником, это было немного странно, но малыши были милые и вызывали умиление. От похода на ферму мне достался рюкзак из крокодильей шкуры и симпатичный брелок.
А еще я подцепила от деда привычку читать газеты. Как заметил Игорь Савельевич:
— Эти ваши сети штука полезная, но она контекстная. Вот интересуют Настю биржевые сводки и светские новости, так и будет она получать только эти самые сводки и новости. Нужны вот тебе по учебе… Ну не знаю, внешнеполитические новости, так и получишь ты эти самые новости ненадолго, а потом опять в ленте певцы ваши срамные, у которых ни слуха ни голоса, да и не понять, мальчик это или девочка. Вот что вы в них находите?
— Ну, они качают? — Я постаралась найти максимально нейтральное определение.
— Качают они… Тьфу! Вот в наше время…
— И после этого я ребенка плохому учу. Игорь Савельевич, вы б пару текстов-то вспомнили из тех, что с отцом постоянно у себя крутили, — недовольно заметила тетя, и дед смутился.
— Да я ж не про эти! И вообще я про газеты. Так вот, газеты, они беспристрастны
— Да ну, — протянула тетя, отламывая кусочек булочки. — Прямо-таки беспристрастны
— Настя!
— Молчу-молчу, — тетя демонстративно сделала жест, запирающий рот на замок, а я привычно пыталась притвориться ветошью. Меня не оставляло странное чувство, что такое поведение серьезных взрослых я видеть не должна.
Дед газет выписывал много, как наших местных, так и столичных. Под впечатлением от разговора решила ознакомиться, что же такого пишут в прессе. Прочитала и впечатлилась. По сравнению с тем, что происходит в столице, если верить газетам, у нас царит тишь и благодать на фоне бурной столичной жизни. «В ночном клубе, третьего дня, схлестнулись представители двух кланов. Словесная потасовка переросла в бойню с применением оружия и использования пробуждений. Нанесено повреждений на полтора миллиона золотых рублей, тринадцать раненых, трое погибших. К решению конфликта подключились патриархи, а также Императорский третейский суд.» К статье прилагались и красочные фотографии. Лично на меня особое впечатление произвело здание, покрытое льдом до окон третьего этажа…
— И этим архаровцам что, за это ничего не будет? — Я потрясла газетой. Ее, как источника информации, мне было мало, и я поискала в сети. Нашла. Красочные ролики с места событий впечатлили.
— Почему не будет, — дед отвлекся от каких-то документов и посмотрев на меня, потрясающую его утренней газетой, вздохнул. — Будет конечно. Выговор от патриархов будет. Штраф будет, запись в личном деле будет, что сильно сузит возможные варианты карьеры в будущем. Не везде возьмут пробужденных с записью в личном деле.
— Там же люди пострадали и погибли! — Возмутилась я неподдельно.
— С ранеными решат полюбовно. Деньги, они, как говорит молодежь, рулят.
— А как же блокировки? печати? — Меня от такой несправедливости прямо трясло. Никиту после пробуждения с разрушениями только спецкорпус спас, а клановые…
— Будут и блокировки, и печати. На время. Для острастки. Если никто не подаст в суд или не напишет заявление, то это будет просто внутриклановая разборка. Немногие решаются создавать проблемы и добиваться справедливости, когда рот затыкают большими деньгами.
— А вот Никита… — Я надулась как мышь на крупу.
— Волев, что ли? — уточнил дед, глядя, как я усаживаюсь в кресло и понимая, что от меня не отделаться. Я кивнула.
— Он не клановый. За ним никто не стоит. Ты пойми. Вот тех архаровцев из газеты дома патриархи пропесочат. В пыль разотрут и физически, и морально. Если уж хочется подраться, можно официально вызвать на дуэль и на арене выяснить отношения. Так что отправят этих буйных куда-нибудь в Африку аборигенам песок продавать, или в Сибирь чукчам снег. А потом патриархи будут в ноги императору кланяться и клясться, что больше никогда, что дети все осознали и больше так не будут, потому что
