Галактический глюк - Алексей Калугин

– Странно, почему сегодня ночью он не попытался в очередной раз вскрыть «Пинту»? – спросил, глядя на экран, Фредриксон. – Потерял надежду?

– Вряд ли, – с сомнением качнул головой Вениамин. – На него не похоже. Скорее всего не до того было: к приему Саввы готовился.

Знаком велев джанитам расступиться, чиф-комендант поманил к себе снимавшего встречу оператора. Оператор подбежал ближе, и изображение чиф-коменданта резко увеличилось, заняв почти весь скрин. Расправив плечи, толстяк принял горделивый вид. В ту же секунду рядом с ним нарисовался корреспондент. Выражение лица у работника средства массовой информации было такое, будто его заставляли улыбаться, посадив голым задом на муравьиную кучу.

– Давай, начинай! – скомандовал толстяк.

Корреспондент потер ладонью ушибленный бок. Судя по всему, говорить ему ничего не хотелось. Но молчать было нельзя.

– Торжественный час настал, – торопливой скороговоркой проговорил комментатор. – Сейчас будет открыт люк, и мы углядим нашего гостя. Оллариу!

Выполнив свой долг, корреспондент облегченно выдохнул. Стоявший рядом с ним чиф-комендант негромко, но весьма многозначительно кашлянул в кулак. Корреспондент затравленно глянул на толстяка. Выражение лица чиф-коменданта было недовольным. Но поскольку корреспондент не мог понять причину этого недовольства, толстяку пришлось поднять руку и коснуться кончиком пальца своей груди.

Корреспондент побледнел и едва не затрясся от скрутившего его приступа панического страха. Торопясь выговорить то, что от него требовалось, он забыл сказать самое главное!

– Парень, ты попал, – с неподдельным сочувствием произнес Вениамин, не понаслышке знакомый с мерзким характером чиф-коменданта столичного космопорта.

Выдавив из недр души нечто похожее на улыбку, что вовсе не украсило лицо несчастного, а сделало его похожим на перекошенную физиономию Жана-Мари Канищеффа, корреспондент дернул душивший его воротник рубашки и с отчаянием закричал:

– Стилет!.. Стилет!..

– Состояние аффекта, – констатировал Фредриксон. – Похоже, парень собрался свести счеты с жизнью. Хотя вряд ли кто даст ему стилет, чтобы он смог заколоться на глазах у зрителей, – это будет совсем не оллариушно.

– Стилет – это фамилия чиф-коменданта космопорта, – заметил со своего места Сид.

– Да ну? – удивленно глянул на него Фредриксон. – Надо же, какое подходящее имечко.

– Он так же похож на стилет, как я на пушечное ядро, – возразил Вениамин.

– Главное не внешний вид, а суть, – пояснил свою мысль Фредриксон.

– Джафар Стилет, истинный оллариушник со стажем в полтора десятка роков, – затараторил корреспондент. – Известный своей принципиальностью, преданностью бизнесу и верностью заветам Хиллоса, лично прибыл к месту посадки капсулы, дабы первым протянуть руку дружбы Савве Нестору Вир-Щипку!..

Корреспондента точно прорвало – такое случается после нервного срыва. Теперь он готов был сыпать словами без остановки и бог знает до чего мог договориться. Но чиф-комендант держал ситуацию под контролем. Решив, что корреспондент сделал все, что от него требовалось, толстяк просто вытолкнул его локтем из кадра. На какое-то время его могучая фигура заняла все пространство, охватываемое объективом видеокамеры. Затем он сделал шаг назад и жестом велел техникам приниматься за дело. Трое парней в синих комбинезонах подбежали к люку, быстро удалили крепежи и отвалили стальную плиту на покрытие летного поля. Из капсулы, пригибаясь, вышел человек невысокого роста, с зачесанными назад редкими волосами рыжеватого цвета. Одет он был в пестрые бермуды и легкомысленную маечку, разукрашенную радужными разводами. На ногах – легкие плетеные сандалии, на носу – зеркальные солнцезащитные очки, – ну точно на курорт собрался. Или же прямо с пляжа, не успев переодеться, рванул на поиски любимой жены.

– Савва Нестор Вир-Щипок собственной персоной, – совсем невесело возвестил Фредриксон.

Толстый чиф-комендант растолкал техников и, схватив Савву за руку, пару раз как следует встряхнул ее. После этого началась приветственная речь, которая не несла в себе ни капли мысли, зато грамматических и стилистических ошибок – сколько угодно. Это был даже не старжик, а нечто трудновообразимое и совершенно не переводимое ни на один из коренных языков. Вообще-то Стилет хотел сказать Вир-Щипку только то, что он рад приветствовать гостя на Веритасе от лица Великого Магистра и всех истинных оллариушников, но чиф-коменданту никак не удавалось найти для этого простые и понятные слова, а обходные пути, которыми он пытался добраться до цели, неизменно заводили Джафара в тупик, и все приходилось начинать сначала. Слушая невнятицу, которую нес чиф-комендант, Вир-Щипок вежливо улыбался и время от времени кивал – вроде как даже с пониманием.

– Блоху выпускай, – сказал Вениамин.

Небрежным дижением Фредриксон перекинул рычажок на главном пульте и ударил пальцем по синей кнопке.

– Сделано.

На универ-скрине появилась врезка, занимавшая треть общей площади, – «Пинта», вид сверху. Передвинув пару верньеров, Фредриксон подрегулировал резкость и контрастность изображения.

– В добрый путь, милая.

Изображение на врезке начало смещаться. Сначала поплыло серое покрытие летного поле. Затем в фокус объектива камеры-жука попала группа людей, обступивших посадочную капсулу. Внезапно изображение начало приближаться, да так быстро, что трое человек, смотревших на скрин, невольно подались назад, как будто боялись столкнуться с людьми на экране. Заложив крутой вираж, камера-жук обогнула джанита, сделала разворот над головой чиф-коменданта – Вениамин успел заметить на тулье его кепи неровное белое пятнышко, не иначе как птичка набезобразила, – и остановилась, едва не налетев на Савву Вир-Щипка. Теперь треть скрина демонстрировала прядки редких рыжеватых волос на затылке гениального нейропрограммиста.

– Савва от нас никуда не денется, – довольно улыбнулся Фредриксон и снова принялся за попкорн.

– Звук проверь, – велел Вениамин.

Что-то буркнув недовольно насчет того, что у него всегда все в порядке, Фредриксон нажал кнопку на пульте. Невообразимые словесные конструкции, создаваемые в импровизационном стиле Джафаром Стилетом, которые, вне всяких сомнений, привели бы в дикий восторг лингвиста, изучающего примитивные языки первобытных народов, зазвучали в стереоисполнении.

– Микрофон жука работает чище, – заметил, прислушавшись к голосу чиф-коменданта, Фредриксон.

Вычерпав до дна колодец своего красноречия, Стилет полез к Вир-Щипку целоваться. Но от такого проявления дружеского расположения Савва деликатно уклонился – сделал вид, что не заметил столь же искренний, сколь и непосредственный порыв чиф-коменданта, и наклонился якобы для того, чтобы поправить съехавший ремешок сандалии.

– Пора подавать лимузин, – сказал Вениамин.

И, словно в ответ на его слова, к посадочной капсуле подплыл флипник с эмблемой Ордена на дверце. Учтиво поклонившись – что при его габаритах было совсем не просто! – чиф-комендант помог Вир-Щипку взойти на борт. Следом за ним юркнула не замеченная никем камера-жук. Савва удобно устроился на заднем сиденье. Стилет с трудом втиснулся на переднее, рядом с пилотом-джанитом. Камера-жук пристроилась в сантиметре от затылка Вир-Щипка.

– Поехали! – приказал джаниту Стилет. – Обзорный круг по городу – и в резиденцию!

Пилот дернул на себя рычаг управления. Летающее блюдце рванулось с места. Вир-Щипок на заднем сиденье откинулся на спинку. Из динамика послышался жуткий звук, похожий на скрежет рвущегося металла, после чего на той части скрина, что показывала картинку, снятую камерой-жуком, замелькали черно-белые полосы – тяжелый затылок Саввы Вир-Щипка расплющил приставленного к нему крошку-шпиона.

На полминуты в командном отсеке «Пинты» воцарилась гнетущая тишина. Вениамин с Фредриксоном ждали, кто первым решится прокомментировать ситуацию. Сидор молчал, потому что все молчали, – безвременную кончину камеры-жука он воспринял не столь трагично, как агенты СГБ.

– Что ж, у каждого бывают неудачные дни, – произнес наконец Фредриксон и очень осторожно, чтобы не стукнуть донышком, поставил на стол ведерко с недоеденным попкорном. – Выключить? – спросил он, указав на универ-скрин.

Трансляция оллариушных новостей продолжалась, но возле посадочной капсулы остались только техники, пытавшиеся пристроить на прежнее место крышку люка.

– Полагаешь, посылать вторую блоху не имеет смысла? – спросил Вениамин.

– Объект потерян. Жук не сможет найти ориентир.

Обвалов молча кивнул.

– Вещей у Саввы никаких не было, – сказал Фредриксон.

– Что и следовало ожидать, – продолжил мысль напарника Вениамин. – Савва не намерен задерживаться на Веритасе. А уж он-то знает свою женушку лучше, чем все оллариушники, вместе взятые. – Обвалов решительно хлопнул ладонями по столу и поднялся на ноги. – Бог с ней, с блохой. Все, что нам нужно, мы узнаем из новостей, – наклонившись, он заглянул в ведерко Фредриксона и подхватил со дна несколько хлопьев попкорна. – Все еще имеется желание поспорить о том, чем закончится представление?