Грат (СИ) - Холмогоров Валентин

— Это он? — повернулся к Бамбуру я.

— Да, — кивнул смуглолицый, — впрочем, в жизни его величество выглядит… несколько иначе. Скоро сам увидишь.

В туже минуту распахнулись украшенные искусной резьбой двери в дальнем конце зала, и на пороге возник разодетый в богатую ливрею, преисполненный важности церемониймейстер.

— На приём к его величеству, властителю Валлора и Геррода, Люциану Бламонту Лоуэллу Первому! — зычным голосом провозгласил он. — Маркиз Олдрик да Монфор, граф Вигу!

Он выжидающе посмотрел на смуглолицего, затем перевел взгляд на нас, переминающихся с ноги на ногу в нерешительности, после чего звонко добавил:

— И какие-то орки!

— Маркиз? Граф? — расширившимися глазами посмотрела на Бамбура Отра.

— У всех свои недостатки, — пожал плечами тот.

Глава 24

Королевский прием

— Ага, привел, значит?

— Именно так, ваше величество, — прижав руку к груди, изящно поклонился Бамбур, вернее, как теперь выяснилось, Маркиз Олдрик да Монфор, граф Вигу.

Воспользовавшись случаем, а также репутацией орков, которые, как известно, не обучены деликатным манерам, я принялся пристально разглядывать короля. На свои портреты тот и впрямь походил лишь отдаленно, хотя что-то общее, безусловно, прослеживалось. На троне восседал пожилой и весьма грузный мужчина, страдающий одышкой. Одутловатое лицо, мешки под глазами и сеточка лиловых сосудов на мясистом носу красноречиво свидетельствовали о том, что его величество не брезгует регулярно заглядывать на дно бокала. Щеки Люциана Первого были тщательно выбриты, видимо, стараниями придворного брадобрея, а вот редкие седые волосы спадали на плечи немытыми космами. Судя по всему, правитель Валлора не слишком заботился о своей внешности, и если бы не усилия приближенных царедворцев, и вовсе сделался бы похожим на трактирного забулдыгу, даром что в дорогой одежде.

— Подойди сюда, эльф, — скомандовал король, и Эльдмар сделал несколько шагов вперед. Голову, правда, не склонил, продолжая смотреть с отрешенным видом прямо перед собой.

— Ты получил плату и не исполнил мой заказ, — сказал Люциан, — тем самым ты нарушил кодекс досар-кондотьеров и стал отступником. Ты знаешь, что происходит с такими как ты по уставу Гильдии?

— Знаю, — тихо ответил Эльдмар.

Проступок, в котором обвиняли старого эльфа, и впрямь был серьезней некуда. Если я правильно помню все, что читал о кондотьерах, смерть в этом случае грозила не только самому Эльдмару, но и его ближайшим родственникам. Поэтому, кстати, очень немногие досары заводили семью и рожали потомков — законы Гильдии этого не запрещали, но вот подвергать близких опасности… Если Эльдмар в действительности совершил то, о чем сейчас заявил король, у эльфа должны быть на то очень, очень веские причины.

— Ты не просто не исполнил волю заказчика. Ты позволил скрыться тому, кого должен был убить!

— Когда я взялся за работу, я не знал, что именно мне предстоит, — спокойным голосом ответил старик. — Девочке на тот момент исполнилось всего четыре года. Я не убиваю детей.

Моктар! Я взглянул на Эльдмара совершенно другими глазами: пойти против Гильдии только потому, что он не смог поднять руку на ребенка — это достойный и очень сильный поступок.

— А мне на это плевать, слышишь, ты, ушастый⁈ — пронзительно взвизгнул король и стукнул кулаками по подлокотникам трона. Его налившиеся краснотой щеки затряслись, словно клубничное желе. — Все до одного Феристильды должны сдохнуть! Все! До одного! Ясно тебе?

Феристильды? Кажется, я где-то слышал эту фамилию… Вот только хоть убей, никак не могу припомнить, где.

Немного выдохшись и слегка сорвав голос, король перестал вопить, подал знак, и слуга вложил в его руку наполненный красным вином бокал. Люциан шумно вылакал его до дна, швырнул опустевшую посуду за спину, выдохнул, и оглядел мутным взглядом тронный зал. Его похожий на сардельку палец ткнул в нашу сторону.

— Это кто?

— Эти орки — ученики Эльдмара, ваше величество, — снова поклонившись, пояснил Бамбур, — эльф взял их с собой, чтобы они помогли ему выполнить возложенную вашим величеством миссию.

— Орки… — король поморщился и громко рыгнул. — Теперь слушай меня внимательно, ушастый. Я великодушен, потому не стану наказывать тебя за отступничество прямо сейчас. Бери своих зеленомордых и заканчивай начатое. Тогда мерзавке было четыре, сейчас ей уже девятнадцать. Найди ее! Плевать мне, как ты это сделаешь, хоть из-под земли достань. Этот вот…

Люциан кивнул в сторону застывшего почтительным изваянием смуглолицего.

— Этот вот считает, что ты помог спрятаться девчонке в прошлый раз, значит, знаешь, где ее искать теперь. Если не прикончишь девку через седьмицу, я сначала выпотрошу тебя, а потом уничтожу всех твоих родичей до единого. При том, что охотиться за ними станет вся Гильдия, денег у меня на это хватит. Валлор исправно платит взносы досарам, и у нас действуют договоренности на государственном уровне, которые Гильдия нарушать не решится. Тебе ясно?

Эльдмар молча кивнул.

— Тогда убирайся. И орду свою забери. Время пошло.

Из тронного зала мы вышли в подавленном настроении.

— Сдается мне, что его величество — большой любитель выпить, — нарушил затянувшееся молчание я.

— Любитель? Конечно же нет, мой друг! — с улыбкой возразил Бамбур. — Он в этом деле настоящий профессионал. Не стоит недооценивать нашего любимого короля!

— Люциан пропил все что можно, включая половину своей страны, — мрачно произнес Эльдмар. — Когда-то давно он и вправду был сильным правителем. Улаживал конфликты с соседями, поднимал торговлю, строил мануфактуры, пользовался уважением подданных. Но потом страсть к азартным играм и вину стала брать верх. Он приблизил к себе отъявленных жуликов и мерзавцев, которые принялись растаскивать казну по карманам. Оргии во дворце гремели чаще официальных приемов. Дела стали приходить в упадок, закрома — пустеть, а друзья-собутыльники, которым король щедро раздавал направо и налево земли, титулы и должности, взялись обирать и без того беднеющий народ. Тот взроптал. Когда под Люцианом зашатался трон, он принялся яростно уничтожать всех, кто имел хоть призрачное право на престол. Своих наследников у Люциана нет, королева, не выдержав поведения дражайшего супруга, померла от сердечной болезни. А по законам Валлора примерить корону может только тот, кто насчитывает в предках не менее семи поколений королевской крови.

— И что было дальше? — подзадорил примолкшего было рассказчика я. Понять мотивы властителя Валлора не составляло большого труда: я вдруг вспомнил, что где-то мимоходом читал, будто когда-то и сам Люциан Первый взошел на престол схожим образом — в результате дворцового заговора. Ясно, чего именно он всегда боялся в глубине души.

— А дальше король чужими руками перебил или сгноил в тюрьмах практически всю знать, что могла бы претендовать на власть в Валлоре. Да в общем-то всю, за исключением одного старинного, влиятельного и очень богатого рода, Феристильдов. С ними он воевать в открытую побоялся, слишком уж крепкие у семейки связи, да и чересчур уж запутанный клубок внутриполитических завязок пришлось бы при этом разрубить. Потому Люциан поступил иначе: надзорная палата состряпала против Феристильдов дело, обвинив их во всех смертных грехах, а затем король натравил на несчастных кондотьеров. Гильдии, в общем-то, плевать на внутренние дрязги заштатного королевства. Вот они и отрядили исполнителем меня. Правда, забыв посвятить в пикантные подробности заказа.

Эльдмар тяжело вздохнул.

— Семейство Феристильдов твое отступничество все равно не спасло, — подал голос Бамбур. — Хугберт Феристильд, его жена и сын, родившийся через год после исчезновения девочки, погибли. У Гильдии длинные руки.

— Да, но Аквилия спаслась!

Слушая своего старого наставника, я судорожно соображал. Если хотя бы один претендент на престол все еще жив, королевской власти в Валлоре действительно грозит нешуточная опасность. Одно дело — государственный переворот, в ходе которого бунтовщики могут посадить на трон человека, действительно имеющего на это законные права. В таком случае заменить утратившего всеобщую поддержку короля компромиссной фигурой могут возжелать не только народные массы, противоборствующие политические силы тоже в состоянии прийти к некоему согласию. Совсем другое дело, когда такой фигуры нет. Здесь неизбежны ссоры, дрязги и междоусобицы, каждый клан будет тянуть одеяло на себя, и попытается протолкнуть во дворец собственного ставленника. Удержать власть в такой обстановке, балансируя между интересами разных группировок, намного проще. Оставался не до конца понятным только один-единственный вопрос…