Закрой глаза (СИ) - Кононова Ксения "MidnightLady"

Перелом плеча, к счастью без смещения и прочих осложнений, зафиксировали гипсовой шиной, а спустя все тот же месяц ждет процесс восстановления с массажами и лечебной физкультурой. В общем и целом длительный покой и больничная кровать — вот перспектива ближайшего будущего Макса. Женя внимательно выслушивает низенького плотного мужчину — врача, вручившего ему список необходимых лекарств и объясняющего, что именно и в каком количестве необходимо купить.

Завтра Макса переведут в обычную палату — стараниями Жени не общую, а индивидуальную — и будет разрешено посещение. Евгений сосредоточено пробегает взглядом по пунктам в перечне лекарственных препаратов. Перед тем, как ехать к Костику, с которым они договорились об одном важном для Жени деле, у него появились новые крайне неотложные дела на завтра.

— Мне кажется или этот парень для тебя на самом деле больше, чем просто друг? — По дороге домой интересуется Олежка у Жени. В голосе не звучит ревности или обиды, только неподдельный интерес. Да, Олегу в проницательности не откажешь.

— Мы друзья. — Следя за дорогой, просто произносит Женя. А снег все не прекращается. К завтрашнему дню в городе наверняка все будет завалено сугробами. — Кроме того у «этого парня» есть один существенный недостаток. — Спустя минуту зачем-то добавляет Евгений, и Олежка заинтригованно смотрит на него. — Он не гей и у него есть девушка, с которой они в отношениях уже достаточно длительное время.

Как бы Женя не относился к Полине, факт остается фактом.

— Понятно. — Слегка улыбается Олежка, и Женя на секунду бросает на него вопросительный взгляд, но тот больше ничего не говорит и никак не развивает эту тему.

Друзья? Да, без сомнения. Женя несколько минут сам анализирует произошедшую ситуацию и свою реакцию на нее. Он действительно испугался за Макса, но желание хорошенько отчитать того тоже никуда не пропало, как и приходящее на смену ему желание коснуться, обнять, поддержать… Как можно одновременно ощущать по отношению к одному и тому же человеку столько полярных чувств Женя до сих пор не знает. В его жизни это относится только к Максу. Евгений знает одно — тому сейчас нужна помощь и он не колеблясь готов ее предоставить. Насколько Жене известно, у Макса не так уж много вариантов, на которые можно рассчитывать.

Высадив Олежку у его дома и пообещав созвониться, он берет курс домой. Нужно будет сообщить Полине и отцу Макса о произошедшем, но сначала ему нужно с ним поговорить самому.

***

Глаза еще закрыты, но к Максиму постепенно возвращается способность ощущать свое тело. Грудь медленно поднимается и опускается с каждым неглубоким вдохом, пальцы правой руки рефлекторно вздрагивают, ощущая прохладную ткань под подушечками, даже через прикрытые веки улавливается яркий свет.

…Похороны Кисы …панический взгляд отца в очередном приступе «белочки» …Ли верхом на Фоксе… большие хлопья снега… скорость… свет фар… удар…

Макс невольно вздрагивает, будто вновь ощутил его и открывает глаза, чтобы удостовериться, что все это лишь сон. Ему это только приснилось и на самом деле… Взгляд натыкается на широкое окно с раскрытыми вертикальными жалюзи, из него льется неестественно белый свет. Это точно не окно его комнаты. Макс судорожно облизывает потрескавшиеся губы, но во рту сухо и ужасно хочется пить. Поворачивает голову и осознание того, что ничего ему не приснилось, становится настоящим откровением. Макс лежит на больничной койке, левая рука зафиксирована в согнутом положении и практически привязана к телу, а нога поднята над кроватью на вытяжке. Макс в больнице. Он ненавидит больницы. Он попал в аварию и не умер. Почему он не умер?

- Доброе утро. — В палату входит медсестра и Макс, отвлекаясь, переводит на нее взгляд.

Молодая женщина в зеленой больничной униформе где-то за тридцать тепло улыбается, подходя к кровати, и ставит на тумбочку справа от Макса алюминиевый медицинский судочек.

— Я смогу ходить? — Первый по-детски наивный, но жизненно важный для Макса вопрос, который срывается с языка чуть сиплым голосом.

— И ходить, и бегать, и прыгать… — Произносит она, наполняя шприц чем-то прозрачным. — Оголяем ягодицу.

Макс слегка поворачивается, хотя сделать это в том положении, в котором он сейчас находится крайне проблематично.

— Я здесь надолго? — Секундное ощущение укола и Макс слегка морщится.

— Придет врач и все вам расскажет. — Она прижимает пропитанный спиртом ватный валик к месту укола и Макс вновь поворачивается обратно. Через пару секунд исчезает за дверями, оставляя его одного. Макс шевелит пальцами и это слегка успокаивает. Но с каждой новой минутой мысли одна мрачнее другой начинают собираться в сознании, на глазах превращаясь в грозовые тучи отчаяния, поэтому, когда дверь в палату вновь открывается, он успевает накрутить себя и даже не поворачивает головы, поглощенный навалившимися на него проблемами. Его жизненная куча дерьма стала еще больше и как раз тогда, когда казалось, что больше уже некуда.

— Доброе утро. — Макс вновь слегка вздрагивает от неожиданности и переводит взгляд в сторону двери, наблюдая, как в палату заходит Женя. — Как дела? — Как ни в чем не бывало интересуется тот, будто Макс сейчас не на вытяжке и с несколькими рулонами бинтов на себе лежит, а они встретились посреди улицы. Подходит к кровати и ставит два пакета на тумбочку.

— Лучше всех. — Сухо отвечает Макс. — Как ты узнал?

— Моя визитка в твоем бумажнике. — Поясняет Женя, игнорируя мрачно-жалостливое зрелище, которое из себя сейчас представляет Макс. — Здесь все необходимые лекарства, — указывает он на один пакет, — а здесь сок, яблоки, твое печенье, которое ты любишь…

— Я верну тебе деньги. — Бесцветным и отчужденным голосом произносит Макс, переводя взгляд куда-то в окно, из которого льется белый зимний свет. Не трудно догадаться, кто оплатил его пребывание в больнице. Опять. — Как только выйду и… встану в строй…и…

— Ничего не нужно возвращать. — Спокойно перебивает его Женя.

— Бля, я сказал, что верну, значит верну! — Метает на него колючий взгляд Макс. Точно такой же, как в вечер их знакомства, когда Женя его сбил. — Мне не нужна ничья жалость и помощь. Сам разберусь. Мне вообще ничего не нужно. Спасибо за заботу, но не стоило себя так утруждать. — Чуть все более агрессивно с каждой произнесенной фразой.

Женя не ожидал застать Макса в таком состоянии — это факт. Да, ему, очевидно, не нужна жалость, ему нужно хорошенько надавать по шее! И Женя с удовольствием бы это сделал, не напоминай Макс сейчас египетскую мумию.

— Прекрати вести себя, как ребенок. — Вместо этого жестко произносит Евгений, но тут же берет себя в руки и уже спокойно, будто он истина в последней инстанции, добавляет. — Я говорил с врачом, все будет нормально.

Нормально?! На смену подозрительной апатичности к Максу приходит отчаянная злость. Лучше бы он не выжил в этой аварии, как Киса, чем лежать здесь как овощ. Все стало бы проще и легче. И в отличие от гибели Кисы никто бы не расстроился. Полина? После того, что видел Макс очень вряд ли. Отец, который чаще всего не в состоянии определить дома его сын или нет? О, да. Вероятно, тот расстроится, когда выяснит, что некому зарабатывать деньги и покупать закусь для него и его «друзей». Макс все больше обозляется с каждой новой мыслью, жалящей его своим ядом.

Теперь же он неизвестно насколько прикован к кровати, мотоцикл наверняка превратился в бесполезную груду металла, проблемы никуда не делись, только увеличились в своем количестве и более дерьмово он еще в жизни себя не ощущал. Беспомощность, отчаяние и одиночество. Порождаемая ими ярость ищет выхода и находит его в ответ на такие раздражающе спокойные интонации в голосе Евгения. Нормально?! Он шутит?! Да что он вообще знает об этом, мажор хренов? У него по жизни нет никаких проблем.

— Ни хера не будет нормально! — Неожиданно для Жени и самого себя взрывается Макс. — Уже ни хера нормально не будет! Блядь, да лучше б я сдох! Нехер меня было спасать! Нужно было бросить там, на трассе. Оставьте меня в покое. Просто оставьте в покое! Все! — Макс со злостью резко смахивает здоровой рукой все с тумбочки. Лекарства разлетаются в стороны, яблоки высыпаются из пакета и с гулким стуком ударяются друг о друга, рассыпаясь и катясь по полу.