Спасти СССР! «Попаданец в пенсне» - Валерий Белоусов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И, нимало сумяшеся, крошил себе на древнем мраморе табак да резал суровой ниткой варёную мамалыгу. Молдаван!
Именно так называли братьев своих меньших, неразумных — умелые и рачительные хозяева: великороссы и малороссы, болгары да потомки древних половцев гагаузы… Даже развесёлые цыгане, что по Молдавии гуляли, — и то, считали типичного молдавана несколько… ну, вы понимаете? Остроумным и смышлёным, как жующий вечную жвачку вол… А ви таки скажете, що молдаван не смышлёный? Вот лично вы — сможете ли вы прожить в Одессе шумной, зная всего лишь два человеческих слова — «билять» и «щикатурка»? Вот то-то же. А молдаваны всегда так и жили.
А вообще место для села Кременчуг было выбрано с большим умом… Предположительно ещё в I тысячелетии до нашей эры древняя удобная переправа через Днестр (Тирас) близ села и благоприятный природный ландшафт (богатые пастбища, сенокосы, плодородные целинные чернозёмы, пойменные леса, обилие зверя, птицы и рыбы) стали причиной возникновения здесь кочевнических стойбищ и долговременных поселений, курганных и грунтовых могильников. Существует мнение, что в VI столетии до нашей эры армия персидского царя Дария I во время похода на Скифию именно здесь переправлялась через Днестр.
Переправа имела важнейшее военно-стратегическое и торговое значение, поскольку служила связующим звеном для контактов кочевой и землепашеской цивилизаций, для которых река являлась естественным рубежом.
Приднестровская полоса расселения Очаковской земли уже в начале XVIII века была заселена полуоседлыми татарами, ногайцами, украинцами из Подолии и Малороссии, русскими с южных губерний России.
Жили здесь мирно, в добром соседстве сербы и венгры, поляки и казаки из Бугского казачьего войска, евреи и некрасовцы-старообрядцы…
Молдаване-то как раз и составляли явное меньшинство!
Приднестровье более интенсивно стало заселяться выходцами из Молдавского княжества, которые бежали от турецкого и боярского гнета, после Ясского мира 1791 года, когда Очаковская земля навечно отошла к России. Здесь, на левобережье Днестра, формировалась так называемая «Новая Молдавия».
Приветили беженцев русские, не выдали… Согрели на своей груди змею.
Впервые это проявилось во время Великой Смуты — когда румыны, которых и доныне не бил только ленивый, осмелели настолько, что захватили пылающую Бессарабию, по которой заполошно метался комбриг Григорий Котовский и прочие батьки («Свадьбу в Малиновке» смотрели? Вот фильм как раз про те смутные времена! — и снималась картина там же, над Днестром… автор, когда её смотрит, сразу вспоминает… эх… село Кременчуг, Тираспольский батальон ТСО, бронегруппа, противотанковая батарея из двух ТМ-16, одной — лихо угнанной Начвором[53] цыганом Сёмой Валентиром у оплошных, оторопевших от такой наглости румын, и второй — как-то очень недорого выменянной у доверчивых, как дети, черноморских казаков оборотистым КВУ Додиком Филькинштейном, за трофейный же, прихватизированный молдавский коньяк. Яркое солнце, музыка, красное как кровь вино — и кровь, льющаяся вином из разбитой бочки. Веселая, справедливая война.)
Да, тогда молдаванешты впервые показали, что под маской врождённой тупости (а может, и не под маской — потому как, если поколение за поколением с детства употреблять вино вместо воды, результат налицо… Жертвы пьяного зачатия, все — поголовно!) скрывается чёрная зависть к своим трудолюбивым, хозяйственным соседям, звериная злоба и нечеловеческая жестокость…
Второй раз — повторилось это во время Великой Отечественной… Когда из 6600 человек из села Слободзеи освобождения дождались только 2100… И не было среди них ни одного еврея.
Надо бы тогда и решить эту головную боль с молдаванами… Да, добр русский человек и отходчив! Даже совхоз в селе Кременчуг назвали — «Молдавия»!
В середине 60-х годов совхоз становится миллионером. Спустя десять лет его валовая продукция составила более 5 миллионов полновесных советских рублей, товарная — свыше 4 миллионов рублей, а к началу 80-х годов она превысила соответственно 15 и 13,5 миллиона рублей.
Более 3/4 стоимости реализованной продукции приходилось на фрукты и овощи. Совхоз вошел в десятку богатейших хозяйств Молдавской ССР. Его правление грамотно и эффективно распоряжалось полученной прибылью, вкладывая ее в аграрное производство и социально-бытовую инфраструктуру села.
В 60-80-е годы укрепляется материально-техническая база совхоза. Строятся мастерские, склады, гаражи, теплицы, мелиоративные системы (в середине 70-х совхоз орошает более 3 тысяч гектаров угодий, а в середине 80-х — уже почти 5 тысяч гектаров), коровники, свинарники, конюшни, полевые станы, грунтовые дороги, понтонный мост через Днестр, цеха по переработке овощей и фруктов, асфальтовый и хлебный заводы, тарная база. Велись работы по добыче песка, щебня, гравия к северу от села.
Люди жили счастливо и богато… Новая школа, музей… Отличный клуб, с широкоэкранным кинозалом… в каждом дворе — по «Москвичу» или «Жигулям»…
Улицы асфальтированы, в селе — телефон, в каждой хате газ… Не в каждом, далеко не в каждом русском селе такое было!
Это что! Вот в том же Слободзейском районе в селе Чорба был парк культуры и отдыха — один из лучших не то что Молдавии, а во всём СССР! Золотую медаль ВДНХ тот парк получил…
Колония, ага… страдающая под национальным гнётом.
…— Короче, митингуют молдаваны… начиная с вчерашнего дня. Всю площадь Ленина обосрали…
— И кто у них закоперщик?
— Уж и не помню фамилию той очкастой дуры из университета, которая — помнишь? — мечтала забеременеть от памятника Штефана Великого…
— Да. Паноптикум…
— Ну, значит, Народный Фронт и выступает за немедленную независимость… и присоединение к Румынии…
— Постой-постой, не поняла… это как — им нужна независимость или присоединение?
— Все сразу, одновременно…
— Ну, тупы-ы-ые…
— Молдаваны. А также им нужна ликвидация Молдавской Компартии, национализация имущества…
— Которого?
— А вашего, соседки…
Две женщины средних лет обернулись на ласковый, молодой голос…
У калитки, опираясь на штакетник, стоял недавний инструктор Слободзейского райкома ВЛКСМ Андрей Болфа, молдаван.
А теперь — сотрудник самочинного министерства национальной безопасности, созданного бывшими партработниками-молдаванами в Кишинёве, при попустительстве тамошнего УВД…
За его спиной стоял «уазик»-буханка, набитый наспех увязанными узлами с барахлом…
— Привет, Андрюша… переезжаешь куда?
— А как же, тётка Мария… к тебе и переезжаю, в твой новый дом…
Мария весело засмеялась:
— Всё шутишь, комсорг?
— Да уж какие шутки… — всё так же весело и ласково улыбаясь, Болфа вошёл в палисадник, не изменившись в лице, перерезал походя горло смертельно удивлённой соседке, а второй — поморщившись на её некультурный истошный визг, воткнул нож под левую лопатку…
У него сегодня было еще так много дел… Вот машину бы новую присмотреть, пока эти вонючие русские не убежали за Днестр…[54]
20 августа 1991 года. Двадцать один час сорок минут. Московская область, город Люберцы, Октябрьский проспект
Длинная эта улица, длинная, как сама жизнь…
Начинается от платформы Ухтомская, где гвардейцы Ранненкампфа в 1905 году расстреляли бунтаря-машиниста, и заканчивается, идя параллельно «Рязанке» — железной дороге — аж у поворота на Егорьевское шоссе… Дома там носят номера трёхсотые и четырёхсотые…
Идёт улица по всему городу Люберцы из конца в конец, мимо завода Сельмаш, где строят для братской Кубы тростниковоуборочные комбайны, а для братской Украины — комбайны свеклоуборочные… Минует станцию с уютным названием Мальчики, оставляет по-обочь комплекс ВИНИТИ…
Кого только не встретишь на этой дороге жизни!
— А при чем тут итальянцы? — человек в старомодном пенсне удивленно посмотрел на подполковника милиции Александра Ивановича Гурова, которого черная бронированная «Волга» («В Москву? Садитесь к нам…») подобрала на автобусной остановке «Хлебозавод».
Сидел себе Гуров на мокрой после дождя лавочке, грустил… А теперь сидит в комфортабельной машине и непонятно почему нервничает.
— Да, при чём? Об итальянцах я ведь не говорил ни слова!
— Да ведь вы сами сказали — мафия? Ведь это же в Италии, на тамошнем юге… Так? Да и то, эту самую мафию фашистский диктатор Муссолини, вроде как, и вовсе истребил?
— Нет, не истребил… на развод осталось чуток. А итальянцев нам не надо, у нас мафия своя, доморощенная!
— Мг-м. Понимаю. Бандиты?
— Если бы. Это целая система… Вы мою статью «Лев насторожился?» в «Литературке» читали?
