Алмазный венец севера - Larka

Прохлада. Ощущение почти такое же, как когда отходишь от пышущего жаром горна и вываливаешься в двери, чтобы разок-другой глотнуть свежего воздуха. В глазах не то чтобы посветлело… вокруг зеркала обнаружилась простенькая резьба на дверце, на ногте правой руки заусенец, а в ухе нестерпимо засвербело.

Дёрнувшись было почесать зудящее место, Ларка замер. Мир вдруг стал простым и ясным — не тот что вокруг, а тот привычный и уютный мирок внутри себя, в котором от восхода до заката обретается родное и привычное Я.

— Ну ничего себе! — откуда-то из пустоты нахлынули воспоминания.

Они легко и послушно скользили словно отполированные чётки меж пальцев. И по мере того, как где-то в душе неуверенно разгорался почти померкший свет, на незримых полках кладовой обнаружилось всё то, что не то чтобы казалось забытым… потерянным навсегда.

Каменка… Милка… Академия, полковник и Велерина… отчего-то всплыло строгое и чуть настороженно поглядывающее лицо Ольчи, а рядом суетливо затарахтел о какой-то ерунде Лёнчик.

Если бы портной сдуру или по глупости заглянул бы в примерочную, то обнаружил бы господина поручика сидящим прямо на полу и тихо содрогающимся с залитым слезами лицом. Однако на своё счастье, мэтр оказался слишком занят с никак не дающимся заказом супруги канонира из крепости, оттого сунуть голову под кулак кузнеца попросту не догадался.

— С-суки… — парень кое-как, пошатываясь, встал.

Кабинка вдруг показалась ему тесной. Настолько, что он едва сдержал почти неодолимое желание рвануть ворот новенького мундира — настолько тот его душил.

И всё же, Ларка вновь приотворил деревянную дверцу шифоньера в нужное положение и ещё раз придирчиво осмотрел господ поручиков. В левом ухе тоненько эдак что-то попискивало — но с такой мелочью можно было уже разобраться и потом.

Едва он помнил, как заказал по той же мерке ещё один мундир, сыпанул не глядя серебрушек. И покачиваясь словно пьяный ринулся вон под недоуменным взглядом изрядно озадаченного портного…

Сколько Ларка себя помнил, за него всегда кто-то решал. Старшие ли в деревне, или староста Хведот, задумчиво почёсывая пегую бородёнку. В особо важных случаях своё веское слово молвил их милость барон. Но вот пришла пора жить своим умом — и вот тут-то уже страшновато. Не ошибиться бы. Или то упрямо шептала своё привычка раба?..

Заготовка чуть остыла и уже отзывалась на удары тугой неподатливостью. Потому он поднёс её ближе к глазам, осмотрел и сунул в раскалённое нутро горна.

— Немного нагрей, да без глупостей, — буркнул он шурующему внутри огненному духу, и занялся пока второй поковкой.

В тесноватой и закопчёной кузнице, расположенной в самом углу тесного крепостного двора, сегодня наверняка впервые во время работы гулял чистый воздух. Никакого угля — выгнавший взашей не совсем трезвого кузнеца Ларка недолго думая впихнул в горн ничуть не возражавшего огневика. Похоже, тому уже приходилось заниматься подобной работёнкой, потому что жар стелил ровно, умело.

А в бадье вместо грязной воды, в которой обычно остужали или закаливали раскалённые поковки, сегодня болталась водяница. Плескалась игриво, всё подглядывала уважительно и испуганно на озарённого отблесками ненавистного пламени кузнеца, которому и отказать-то невозможно…

— Годится, — Ларка кивнул и вынул заготовку из пасти потешно и важно надувавшего щёки огненного духа.

Инструменты свои разобидевшийся хозяин кузницы трогать запретил — но ими парень работать и побрезговал бы. Бронзовые молоты и молоточки, чеканы и киянки, даже клещи — всё оказалось в, мягко говоря, запущенном состоянии. Давно не пороли… впрочем, кузнец здешний не подневольный, вот и работал кое-как.

Не за страх.

Но с другой стороны, обзавестись хорошим комплектом железных инструментов Ларке мысль как-то доселе не пришла. Уж слишком сильно запудрила мозги госпожа Велерина… при одном только воспоминании о неизменно чистенькой волшебнице в розовом его разобрала злость. Настолько, что он едва не испортил заготовку слишком сильным ударом — отчего-то в нежном сиянии раскалённого железа ему почудилась её ухмылка на красивых губах. Э-э, нет, так нельзя!

В общем, если бы кто догадался заглянуть в кузницу этим вечером, то оказался бы озадачен вовсе не малость. Один только вид крепкого парня, работавшего с раскалённым железом голыми руками, мог бы довести созерцателя сего зрелища до философии или даже меланхолии.

Но если бы чуть позже наблюдатель узрел, как кузнец вместо молота ударял по железу то кулаком, то чуть нежнее — раскрытой ладонью — тогда уж без сомнений в здравости собственного рассудка наверняка бы обойтись не удалось. Ибо поковка покорно воспринимала удары и постепенно принимала ту самую, видную лишь в воображении форму. А парень подправлял что-то пальцами, примеривался взглядом, и принимался работать опять.

А занятный материал, это железо! Едва только удалось нащупать нужную степень нагрева, чтобы балансировать на грани между твёрдое и жидкое, как работа пошла…

Так вот, насчёт решать. Не просто ведь так всё случившееся с Ларкой произошло. Госпожа Велерина хоть и баба, да не из тех, у кого семь пятниц на седмице. Да и полковник впечатления недотёпы отнюдь не производил. И что теперь делать, если бежать то куда, обдумать да взвесить следовало хорошенько.

Ведь из всего набора Академии только с ним таковые мытарства и приключились…

Водяница с готовностью захихикала, когда кузнец наконец сунул в её бадью багрово светящийся готовый клинок. На краткий миг она вся озарилась тусклым сиянием. Но против ожидания, не зашипело, не взвился пар. Уж хорошего духа воды просто так не пронять, какой-то железкой раскалённой — водяница поглотила жар железа мгновенно, даже не поперхнувшись.

— Или ещё сильнее остужать? — она небрежно махнула прозрачным хвостом, и в подставленную ладонь Ларки вылетел холодый клинок.

— Нет, не надо, а то хрупкий будет, — тот уже почти освоился с таким диковинным для кузнецов медного королевства железом.

Одна заготовка для пары оказалась готова, следовало браться за вторую. И то сказать, нужно сделать почти такую же — но наоборот. Не просто по форме, но и по характеру. Ведь не просто так подобные клинки назывались братники. Братья. Работа сложная, такую только опытный кузнец и осилит, ведь на самом деле у металла, да и у готового оружия своя душа есть. Сумеешь вдохнуть её в клинки, значит будет дело. И такое парное оружие ценилось куда дороже одиночного, потому как каждый кузнец хоть и делал почти одинаково, да только лишь с виду.

Любой опытный мечник-фехтовальщик сразу брак или недоделку почует. Не так поют, не так рубят — вроде и движения ими правильные делаешь, и силу прикладываешь, а в бою толку чуть…