Конан и карусель богов - Поль Уинлоу

Привязанный к дереву жрец был без сознания. Его одеяние было разодрано, лицо украсили многочисленные кровоподтеки. Несчастного привязали как раз напротив небольшого храма Митры, совсем недавно - прибранного и аккуратного, украшенного немудреными цветочными гирляндами, что плели в дар Солнечному Богу местные девушки, а ныне - разгромленного и разграбленного. Двери были сорваны, окна - выбиты, алтарь и небольшая статуя Митры свергнуты с постаментов; из зияющего дверного проема остро разило нечистотами.

Раина сунула Конану в руку кожаную флягу с водой; киммериец поднес горлышко к запекшимся губам жреца. После нескольких попыток им удалось напоить его и привести в чувство; однако прошло еще немало времени, пока жрец смог говорить.

Его глаза изумленно расширились при виде склонившегося над ним сурового лица Конана.

- Мой повелитель... - прохрипел несчастный, делая попытку соскользнуть на пол и поклониться. Конан силой удержал его.

- Почему ты называешь меня повелителем? Разве это земли Аквилонии и разве я - ее король?

- Конечно, господин. Это южный рубеж Пуантена. А не узнать тебя я не мог - я учился в Тарантии... Я видел тебя... пока ты еще не передал престол твоему сыну, принцу Конну... Ты вернулся, государь! - глаза жреца лихорадочно блестели. - Ты вернулся, и теперь все пойдет по-иному...

И вот что рассказал им Эрмитреус, молодой жрец Митры, с отличием прошедший обучение у самых знаменитых богословских учителей Тарантии, однако избравший нелегкий путь жреца в небольшой южной деревеньке, чтобы иметь возможность помогать тем, кто действительно нуждается в его помощи и утешении.

Долгое время местные жители были действительно кротким и миролюбивым народом; однако некоторое время назад - примерно с месяц - их словно бы подменили. Все внезапно заговорили о каких-то понесенных от Аквилонии "обидах". Понятно, что никто не мог привести никаких доказательств; впрочем, в них и не нуждались. Главным было - проклясть Аквилонию и тарантийских правителей.

Волна безумств стремительно охватывала аквилонское пограничье. На западе, в Зангаре, вдруг ни с того ни с сего припомнили недоброй памятью герцога Гварралидского, Панто, что попытался как-то раз напасть на Аквилонию; авантюрист, ни во что не ставивший жизни простых зингарцев, обманувший их лживыми посулами и трусливо сбежавший при виде грозного воинства Аквилонии, бросив на произвол судьбы свою армию, вдруг стал почитаться чуть ли не святым. Народ Зингары внезапно преисполнился жаждой мщения. До Эрмитреуса дошли слухи, что рати собираются и там. Восточнее, в Аргосе, творилось то же самое.

Старые недруги, Офир и Коф, вновь подняли головы. В Офире поминали "доброго" короля Амальруса, в Кофе - Страбонуса. Достопамятная Шамарская битва дорого стоила этим двум королевствам; однако там все как по волшебству забыли, что причиной ее стало коварство этих двух королей, ложью и обманом заманившими Конана в ловушку...

- Вести поступают ко мне из многих мест, - хрипел жрец. - Их приносит голубиная почта, но последнюю неделю новостей почти не было. Многие храмы Митры подвергаются разорению и осквернению, служителей Солнечного Света предают мучительным казням... Если бы не ты, господин, мне бы тоже не удалось дожить до сегодняшнего вечера. Но теперь ты вернулся и все будет хорошо.

Конан отвернулся, не в силах видеть горящего безумной надеждой взора. Как сказать этому несчастному, что он-то послан сюда с совершенно иной целью!

Речь жреца тем временем становилась все более и более бессвязной. Похоже, у него начинался бред. Конан поспешил осмотреть тело, однако не нашел ни одной раны, что могла бы угрожать жизни. И тем не менее Эрмитреус умирал.

Агония молодого жреца была недолгой. Не прошло и четверти часа, как глаза его навсегда закрылись.

- Здесь не обошлось без магии, - угрюмо бросил Конану посланец Крома, помогая киммерийцу копать могилу.

- Да, и я сам об этом подумал, - проворчал в ответ тот. - Чья-то воля заразила безумством жителей окрестных земель; бедняги! Их же всех гонят, считай, на убой - разве такие землепашцы выстоят хоть минуту против моих Черных Драконов?!

- Не торопись сбрасывать их со счетов, Конан, - покачал головой сподвижник Крома. - Если в дело вмешалось волшебство, то можно ждать всего. Например, у всех твоих воинов вдруг завязнут в ножнах мечи...

- Хотел бы я знать, что творится сейчас в Немедии и пиктских Пущах, проронил задумчиво Конан. - Готов прозакладывать руку, они поднялись тоже. Те, наверху, - он ткнул пальцем в небо - не играют по мелкому. Сдается мне, Аквилония уже в кольце. Я бы, по крайней мере, на их месте поступил бы так.

- Не вижу, какое значение это имеет для нас, - неожиданно вмешалась в разговор Испарана. - Что нам было приказано? Сместить с трона твоего сына, Конан. Так зачем мы теряем здесь время? Надо двигаться к Тарантии. Там будет видно - быть может, удастся сохранить жизнь Конну.

- Разумно, - сквозь зубы бросила Карела. - Может, все же прислушаешься к нашим словам, Конан? Сила солому ломит. Бороться с богами бессмысленно, тем более со столь могущественными.

Киммериец скрипнул зубами, однако ответить по существу ему было нечего. Не теряя больше времени, маленький отряд двинулся на север, вслед за ушедшим крестьянским воинством.

Час проходил за часом, дорога постепенно расширялась. Вокруг расстилалась богатая страна. Апельсиновые и пальмовые рощи, широкие луга так что же заставило ее обитателей бросить все нажитое, похватать первое попавшееся под руку оружие, которое, собственно, с большой натяжкой могло называться таковым, и последовать за исконными врагами этих краев?

Отряд Конана миновал несколько опустевших деревень. Однако выяснилось, что к армии аргоссцев присоединились не только поселяне. Ушли и владельцы пограничных замков, ушли сами и увели с собой всю многочисленную челядь и рыцарей. У киммерийца невольно стиснулись кулаки. Пуантенцы! Самые верные, самые надежные, не раз выручавшие его в трудные дни друзья - и вот идут вместе с обезумевшими толпами врагов Аквилонии...

Они остановились на ночлег в одной из оставленных крепостей. Просторные залы выглядели словно после поспешного бегства - похоже было, что здешние обитатели бросили все нажитое, захватив только оружие. Дверь небольшой сокровищницы даже не была заперта. В конюшнях стояли лошади и дальше отряд двигался уже верхом.

На следующий день они увидели впереди дымы многочисленных пожаров. Шла уже настоящая война. Очевидно, магия неведомых Чародеев-Богов далее не распространялась.

- Надо обогнать эти орды, - сумрачно бросил спутникам Конан. Киммериец чувствовал себя совершенно омерзительно - потому что даже отдаленно не представлял себе, что делать дальше. "Пробираться в Тарантию!" Слишком расплывчато для бывшего короля, привыкшего повелевать многотысячными армиями...