Конан и карусель богов - Поль Уинлоу

Пока черные чудовища как будто бы не обращали особого внимания на Конана и его отряд; этот шанс нельзя было упустить.

- К воротам, все, быстро! - заорал киммериец, взмахивая мечом.

Воительницы одна за другой вскакивали обратно в седла; Конан же и посланец Крома рванулись к бьющейся на ступенях связанной Белит. Демоны суетились уже меньше, движения их постепенно приобретали осмысленность; мешкать было нельзя.

Конан одним ударом рассек стягивавшие Белит путы и рывком поднял ее на ноги.

- Беги! - прохрипел он прямо ей в лицо. - Лови коня и к воротам!

Предводительница пиратов сорвалась с места, словно выпущенная арбалетная стрела. Белит промчалась сквозь смыкающиеся ряды черных демонов, туда, где ее ждали остальные спутницы. И - удивительное дело! - поводья в руку ей сунула не кто иная, как Карела...

Раина и Испарана тем временем уже возились с запорами ворот.

По шеренгам безликих чудовищ прошло короткое движение. Они сдвинулись; демоны становились плечо к плечу - и все вместе, словно вымуштрованные придворные гвардейцы, дружно качнулись вперед. Крыльцо, на котором замерли Конан и посланец Крома, оказалось в полукольце. Выхода не было. Нужно было пробиваться с боем.

Киммериец бросил быстрый взгляд на своего невольного товарища. Лицо посланца исказила странная гримаса, словно он до боли в ушах пытался разобрать приходящие откуда-то из дальней дали слова. Отсутствующий взор посланца замер, глаза смотрели в одну точку; казалось, он напрочь забыл и о демонах, и о самом Конане.

- Вперед! Да вперед же! - киммериец грубо рванул его за плечо.

- Погоди! - посланец вырвался. - С меня спадают путы... я чувствую силу... Сейчас, сейчас, еще немного... - он лихорадочно совершал руками какие-то мелкие пассы, словно кружевница, плетущая сложный узор.

Демоны, словно черные волны Мертвого Моря, окружили крыльцо. До слуха Конана донесся отчаянный крик Карелы; кажется, она звала его...

Первый из черных демонов начал неспешно подниматься по ступеням. Медлить дальше было нельзя. Ноги Конана сами пружинисто разогнулись, и он всей тяжестью своих двухсот фунтов обрушился сверху на чересчур смелого гостя из бездны, обеими руками опустив тому на голову серый меч из кости демона.

Несмотря на всю громадную силу киммерийца и несмотря на его прыжок, клинок погрузился в плоть твари лишь на две ладони, рассек надвое один из полыхавших багровым глаз и остановился где-то около длинного безгубого рта.

Раздалось оглушительное шипение. Клинок задымился; сталь мгновенно раскалилась добела, кости рукояти начали обугливаться; демон же с немилосердно терзавшим уши диким визгом отпрянул в сторону и рухнул на ступени, растекаясь иссиня-черной маслянистой лужей. Разрубленный глаз превратился в красное пятно гнилостной слизи; второй же, целый, подхватила протянутая длань ближайшего демона и спустя секунду схвативший уже пристроил этот глаз у себя посреди лба.

Конан не понял, зачем демону это понадобилось; но с разных сторон к нему уже тянулись обманчиво тонкие черные лапы чудовищ и его все еще шипящий, раскаленный меч принялся отсекать их одно за другим.

Взмах... другой... третий... казалось, киммериец рубит какой-то причудливый черный хворост; отрубленные конечности демонов извивались и корчились, словно раненые змеи, у ног Конана. Он был очень быстр, меч его рубил направо и налево - и тем не менее уже становилось ясно, что Конан неминуемо проиграет. Демонов, казалось, нимало не беспокоила потеря одной или даже двух конечностей: вместо отсеченных тотчас же появлялись новые. Но, с другой стороны, твари эти не превращались и в сухопутных спрутов - рук, или лап, или клешней у каждого оставалось только по две.

Бестии не приближались. Паутина черных рук старалась оплести Конана; тот без устали отмахивался мечом, но это все лишь оттягивало неизбежную развязку. В те секунды у него просто не оставалось мгновения подумать, почему же твари не пытаются напасть на посланца Крома?!

Вскоре стало понятно, для чего демону понадобился третий глаз. Он тотчас сделался чем-то вроде командира: казалось, этот добавочный глаз непонятным образом придал ему некую власть над остальными. Трехглазый мотал головой из стороны в сторону, словно осматривал все вокруг, и постоянно рычал что-то точь-в-точь, как старый десятник, гоняющий на плацу новобранцев...

- Конан! - загремел за спиной киммерийца голос посланца Крома. Оставь!.. Прорываемся!.. - казалось, слуга Бога Киммерии обрел утерянные силы; из-за спины Конана ощутимо потянуло холодом.

Что там сотворил посланец Крома, киммериец не знал, однако лапы черных демонов тотчас отдернулись; твари попятились, расступаясь и откатываясь в стороны. Открылся проход к воротам, уже распахнутым стараниями воительниц.

Конан и слуга Крома опрометью бросились в освободившийся коридор. Мелькнула череда черных морд с горящими глазами, которые сейчас казались озадаченными и чуть ли не растерянными; однако за спинами воинов строй демонов вновь смыкался.

Пригибаясь к гривам коней, люди галопом вылетели из жуткой крепости. Створки захлопнулись с резким лязгом; над стенами тотчас же взметнулись клубы ярко-алого дыма и раздалось многоголосое низкое рычание, исполненное такой ненависти и злобы, что даже Конану стоило труда подавить приступ страха. Над каменными зубцами поднялся длинный черный отросток, на конце которого факелом горел кроваво-красный глаз демона. Глаз этот пристально следил за поспешно удалявшейся к северу кавалькадой...

Вырвавшись из ловушки, отряд гнал коней так быстро, как только мог. Ветер свистел в ушах, они мчались, не разбирая дороги, стремясь уйти подальше от зловещего замка, превратившегося в гнездо обитателей неведомых Преисподних. Наконец Конан осадил скакуна.

Запаленные долгой скачкой кони остановились на гребне очередной долины, из которых, собственно, и слагалась земля Пуантена. Здесь уже вовсю погуляла война. Взорам Конана и его спутников предстала дотла спаленная деревня лишь кое-где торчали печные трубы. В придорожной пыли лежали тела, победители отчего-то не позарились на отменные доспехи погибших; судя по всему, павшие были воинами кого-то из пуантенских рыцарей, до конца защищавших селение. Напавшим, кем бы они ни были, удача далась недешево пятеро мертвых панцирников лежали в окружении по меньшей мере человек сорока.

- Скорее, там могут быть живые! - сорвался с места Конан, словно забыв, что он больше не король Аквилонии.

Однако они нашли лишь мертвых. Пуантенцы, верно, погибли, задавленные числом - их сбили с ног и долго резали ножами через щели лат, резали уже мертвых - воины лежали в лужах крови.