Вторая жизнь Мириэль Уэст - Аманда Скенандор

Жанна продолжала болтать ногами. Она откусила кусочек соломинки, зажала его между зубами, затем выплюнула. Мириэль проследила глазами этот полет, непроизвольно сжав ладони в кулаки.

– Слезай сейчас же, или пожалеешь!

Она услышала, как Жанна хихикнула, и едва успела увернуться от еще одного огрызка заслюнявленной соломинки.

– Если ты не спустишься к тому времени, как я досчитаю до десяти… Что ж… я поднимусь за тобой. Раз, два, три…

Мириэль молилась, чтобы Жанна одумалась и спустилась вниз до того, как она закончит считать, но та не двигалась. Упрямая девчонка! Прежде чем подняться по бороздчатому стволу, Мириэль ухватилась за нижнюю ветку, проверяя, выдержит ли недавно зажившая рука вес ее тела.

Подошвы ее лакированных туфель скользили по коре. Она отпустила дерево и скинула их. Затем, бросив взгляд в сторону столов для пикника, сняла и чулки, отстегнув их от пояса. Босыми ногами было удобнее найти опору. Правда, любой, кто мельком посмотрел бы снизу, увидел бы ее нижнее белье. Она осторожно вскарабкалась на дерево, перемахивая по ветке за раз.

– Если я снова упаду и сломаю руку, клянусь, ты тоже будешь в гипсе, – пробормотала она, когда болотный мох запутался в ее волосах, а кора оцарапала ладони.

Добравшись до сука́, на котором сидела Жанна, Мириэль посмотрела вниз. Охваченная яростью, толкающей ее вверх, она не осознавала, насколько высоко забралась. Земля была по меньшей мере в пятнадцати футах ниже. Она закрыла глаза и обхватила ствол руками, пока приступ головокружения не прошел.

Жанна устроилась почти в десяти футах от ствола.

– У тебя есть еще один шанс спуститься, – крикнула Мириэль. – В противном случае я расскажу сестре Верене о твоей проделке, и ты лишишься радио на целый год.

Девочка показала Мириэль язык и скрестила руки на груди.

Мириэль топнула ногой и постаралась не вздрогнуть, когда ветка задрожала и закачалась.

– Тебе почти десять лет. Перестань вести себя как маленький ребенок!

На это Жанна только крепче скрестила руки на груди и отвела взгляд.

Мириэль снова посмотрела вниз, затем быстро подняла глаза. Кровь глухо стучала в висках. Ухватившись за ветку над головой, она растопырила пальцы ног и отошла от ствола. Она знала женщин, которые в кино сами исполняли свои трюки. Если они могли совершать такие дерзкие поступки, то и она сможет. Она сделала еще несколько шагов. Ветерок с реки развевал подол ее юбки. Муравей заполз ей на руку и спустился по ней, но она не осмелилась отпустить ветку, чтобы смахнуть его. Чем дальше она шла, тем больше раскачивался и стонал под ней сук. Страх упасть съедал ее гнев и браваду. Она была на полпути к Жанне, когда скулящий звук превратился в треск раскалывающейся кости. Мириэль замерла. Теперь ее сердцебиение стало оглушительным. Легкий ветерок хлестал по ее нервам. Она отступила на фут или около того назад к стволу, затем отпустила ветку над собой и медленно села, находясь на некотором расстоянии от девочки.

Какое-то время никто из них не произнес ни слова. Мириэль напряженно вслушивалась, не раздастся ли треск снова, но слышала только шелест листьев и свое неровное дыхание.

– Почему ты сказала мне про йодид калия, хотя знала, что от него станет хуже? – спросила она наконец.

Жанна пожала плечами, продолжая смотреть на снующих внизу жителей и их посетителей.

– Я могла бы ослепнуть. У меня могли отказать почки, и я бы умерла.

Жанна ничего не ответила.

– Ты хочешь моей смерти, да?

Мутно-голубые глаза Жанна остановились на Мириэль, затем она отвела взгляд, сложила руки на коленях и покачала головой.

– Ты что, опять онемела?

Она снова покачала головой.

– Тогда почему?! – Это прозвучало скорее как крик, нежели вопрос, и Жанна вздрогнула, схватившись за ветку, чтобы не упасть.

Мириэль вздохнула. Избыток адреналина, сначала от гнева, потом от страха, выбил ее из равновесия.

– Я не хотела, чтобы ты уезжала, – призналась девочка очень тихо, почти шепотом.

– О чем это ты? Я застряла здесь так же, как и ты.

– Когда-нибудь ты это сделаешь. Ты все время твердишь об этом. – Она вздернула подбородок, повысила голос и заговорила немного в нос: – «Обратно в Калифорнию… Когда я вернусь домой в Калифорнию…»

Несмотря на свой гнев, Мириэль усмехнулась, услышав, как Жанна передразнивает ее.

– Там мой дом. У меня две дочери младше тебя, и я ужасно по ним скучаю.

– Видишь? Ты уедешь. Они все так делают. – Жанна уставилась на толпу на лужайке, глаза наполнились слезами. Мириэль проследила за ее взглядом, вспомнив, что Фрэнк рассказывал ей об отце девочки. Как тот высадил ее у ворот Карвилла и никогда не навещал. Каково это, должно быть, наблюдать за другими пациентами, к которым приезжают их семьи, зная, что тебя бросили? Неудивительно, что Жанна так себя вела.

Мириэль придвинулась так близко, как только осмелилась, оставив между ними всего пару футов.

– Ты забираешься сюда каждое воскресенье?

– Не-а, обычно я там с mon père[45]. – Она дернула подбородком в сторону лужайки. – Он приезжает в гости почти каждое воскресенье. Наш дом находится всего в нескольких часах езды к югу через реку. Он мастерит лодки.

Мириэль так редко слышала голос Жанны, что никогда не замечала слабого каджунского акцента в ее речи.

– Тебе повезло, что у тебя бывают посетители, – сказала она, хотя знала, что Жанна лжет. – А что же твоя мама?

– Maman[46] умерла.

– Мне жаль. Моя мама тоже умерла, когда я была маленькой.

Прямо под ними бегали две чернокожие девочки на несколько лет младше Жанны, живущие в Карвилле. Они, хихикая и крича, носились вокруг столов и деревьев. Мужчина, который их навещал, играл с ними в пятнашки, а женщина наблюдала за ними, улыбаясь и обмахиваясь шляпой. У одной из девочек были бледные пятна на руках и ногах. Правая рука другой напоминала варежку из-за отсутствия большинства пальцев. В остальном они были похожи как две капли воды.

– Как только они найдут лекарство, мы все уедем и вернемся домой к нашим семьям, – проговорила Мириэль.

Жанна фыркнула.

Когда мужчина вспотел и схватился за бок, близнецы остановились, затем подскочили к женщине – вероятно, своей матери, – которая достала из сумочки два красных леденца на палочке. Девочки завизжали.

– На набережной в Лос-Анджелесе есть леденцы в два раза больше, – сказала Мириэль, увидев тоску в глазах Жанны. Продолжая сидеть, она стала медленно сдвигаться вдоль ветки, опасаясь еще одного трескучего звука, но ей хотелось быть ближе к девочке. Оказавшись на расстоянии руки, она потянулась