Тонкая математика страсти (сборник) - Андрей Курков

Я тоже присел на скамейку чуть поодаль. Рядом со мной сидела молодая мама. Перед ней в коляске мирно спал хорошо укутанный малыш. Наверное, со стороны можно было бы подумать, что я – отец этого ребенка.

Мимо прошли два вооруженных пистолетами садовника, и я тут же обратил внимание на то, что здесь, в ботсаду, на аллеях не было листьев. Зато деревья все были на месте. Правда, мне было бы трудно представить себе, насколько сильно должен замерзнуть человек, чтобы полезть за дровами в хорошо охраняемый ботанический сад.

Тем временем я продолжал наблюдать за армянкой и заметил, как она вдруг встрепенулась, полезла снова в сумку и достала пейджер. Прочитала сообщение и тут же заспешила к выходу.

Выдерживая дистанцию, я снова направился за ней. Время приближалось к одиннадцати. Ей бы уже пора было на репетицию, но шла она совсем в другую сторону. Выйдя на улицу Толстого, повернула налево. Там остановилась и оглянулась по сторонам.

Буквально через минуту рядом с ней, прямо под знаком «Остановка запрещена», тормознула черная «ауди» с затемненными стеклами. Актриса села в машину.

Я переписал номер машины – «КА9998А», и тут же меня прошибла неприятная догадка. Я притаился за колонной арочного входа на аллею, смотрел на машину, но она никуда не уезжала. К «ауди» подошел гаишник с сердитым выражением лица, нагнулся к окошку со стороны водителя, и тут же выражение его лица сменилось на виноватое. Он кивнул и перешел на другую сторону дороги, поигрывая в руке полосатым жезлом.

Прошло еще несколько минут, и машина тронулась с места. Я сразу бросился к стоявшему неподалеку такси. Чуть ли не впрыгнул на переднее сиденье.

– Давай за той «ауди»! – скомандовал я.

Водитель лениво оглянулся. Неспешно включил счетчик. Завел движок.

– Не нервничай, дальше светофора он без нас не уедет! – сказал он.

И действительно, перед улицей Горького мы чуть не уткнулись ему в багажник.

Машина довезла актрису до театра. Часы показывали без четверти двенадцать.

Посмотрев театральные афиши и фотографии, я сразу отметил, в каких двух спектаклях играла эта актриса. Если верить афишам, то и сегодня вечером я бы мог оценить ее игру в спектакле «Мелкий бес» в постановке Юрия Одинокого. Ну что ж, подумал я, никогда не поздно приобщиться к театральной жизни. Тем более, что об этом спектакле я уже читал много хорошего в газетах.

За стоянку моего «москвича» парень-парковщик потребовал тройную оплату. «За моральный ущерб, – пояснил он и показал на застекленную террасу кафе. – Представляешь, клиенты пьют кофе за пять долларов и при этом вынуждены смотреть на твою развалюху!»

Я молча расплатился и, стараясь не поцарапать соседние иномарки, выпятился задним ходом с места стоянки.

Перед поворотом на мою улицу вдруг появился гаишник и строго показал своей палкой на обочину. Я послушно остановился.

Изучив мои права и документы на машину, младший лейтенант задумался, потом пристально осмотрел передние колеса. Было видно, что он борется с собой, с одной стороны понимая, что с меня много не возьмешь, с другой стороны, видимо, думая о том, что и сам мало зарабатывает.

– Тормоза работают? – строго спросил он.

– Да.

– А если я проверю?

– Проверяйте! – я пожал плечами с искренним равнодушием. – Вы бы лучше иномарки чаще проверяли.

– Зачем? – удивился гаишник.

– Да вот меня десять минут назад одна так подрезала, что я чуть на встречную не вылетел. Я даже номер ее записал.

Услышав про номер, младший лейтенант навострил уши, но как только я показал ему записанный номер, он приуныл.

– Этим все можно, – сказал он.

– Кому этим?

– Сам подумай! Если не дурак, то догадаешься!

Не желая показаться в глазах гаишника дураком, я больше вопросов не задавал.

Младший лейтенант вдруг увидел черную «девятку», и его полосатая палка взметнулась вверх.

– А мне что делать? – спросил я.

– Ай! Езжай куда хочешь, – не оглядываясь, бросил гаишник.

И я приехал домой пообедать. Растворил в чашке кипятка три бульонных кубика «галины-бланки», накрошил туда несвежего бородинского хлеба и принялся уплетать свой обед с такой скоростью, будто вот-вот должен был бежать куда-то дальше. Правда, уже через несколько минут меня отпустило. И я замедлил движение ложки от бульонной чашки ко рту. Включил радио. Тут же в кухне зазвучала свежевеселая песенка «ай-яй-яй-яй-яй-яй убили негра». В ритме этой песенки я и доел свой бульон.

Посмотрел телевизор – в эти дни все новости были хорошие: приближались президентские выборы, и к ним приурочивались открытия новых сельских школ, газифицирование отдаленных районов страны тоже близилось к завершению, и одна шахта в Донбассе добилась невиданных со времен Стаханова результатов добычи угля. В общем, все было хорошо и собиралось быть еще лучше. Но тут зазвонил телефон.

– Ну что там? – спросил меня Серега.

– Очень интересно, – сказал ему я и тут же засомневался: а стоит ли ему обо всем рассказывать?

– Что интересно?

– Давай завтра увидимся, тогда я тебе и расскажу.

– Но ты что-нибудь узнал?

– Да, конечно. Больше, чем ты думаешь!

Вечером с букетом цветов я уже сидел во втором ряду партера и не без удовольствия смотрел спектакль. Армянка оказалась неплохой актрисой.

Особого плана действия у меня не было, но большие надежды я возлагал на интуицию и Провидение, а точнее – на случай. И после спектакля, заплатив старушке на служебном входе две гривни, я узнал, в какой костюмерной я могу найти актрису. Постучал, открыл дверь, и, не услышав ничего в ответ, зашел внутрь с букетом цветов в вытянутой вперед руке.

– Вы к кому? – обернулась она ко мне из-за туалетного столика. – Ко мне?

Я, что называется, раскланялся, рассыпался в комплиментах. Было видно, что цветы и внимание ей понравились.

– А вы кто? – спросила она нежным голосом.

– Я? – ее вопрос застал меня чуть-чуть врасплох, но первая пришедшая после вопроса в голову мысль не оказалась безнадежной. – Я в горсовете работаю, занимаюсь городской недвижимостью.

Актриса улыбнулась.

– Отвернитесь, пожалуйста, я быстренько переоденусь, – попросила она.

– Может, мне лучше выйти?

– Не надо, оставайтесь, только отвернитесь.

Я думал, мне предстоит стоять так лицом к двери минут пять, но прошло не больше минуты, как актриса снова окликнула меня.

«Действительно, быстро переодевается», – подумал я, вспомнив слова Сереги.

– Может, вы хотите меня на кофе пригласить? – спросила актриса, нежно улыбаясь.

– Да, конечно, – закивал я. – Я только боялся, что вы откажетесь.

– Почему же, с таким симпатичным мужчиной, к тому же театралом… Я с удовольствием. Хотите, подскажу хорошее кафе?

Короче, армянка сразу взяла бразды правления в свои руки, и тут уж никакой надежды не оставалось на случай или Провидение. Но мне это, тем не менее, нравилось. Раз она вела в этом «танце», значит, я мог спокойно изучать все ее возможные «па».

Привела она меня в приятный подвальчик на улице Заньковецкой.

Я взял по чашечке кофе с коньяком. Разговор шел ни о чем, но паузы при этом она делала длинные, вынуждая меня самого говорить больше и выбирать темы для продолжения беседы.

В какой-то момент в ее сумочке запищал пейджер. Она достала его, прогнала через экранчик сообщение. Ее лицо на мгновение стало удивительно сосредоточенным, как у генерала перед битвой. Тут же она легко и очень женственно вздохнула, спрятала пейджер обратно в сумочку и почти смущенно улыбнулась.

– Что-то случилось? – спросил я.

– Нет, ничего страшного. Я собиралась к маме заехать, но она простудилась и боится меня заразить. Так что я сегодня целый вечер свободна.

Разговор опять пошел о всякой ерунде, но несколько раз она поворачивала его в сторону городской недвижимости. Общих фраз и информации из городских газет мне хватило, чтобы предстать перед нею чиновником средней руки, который, вероятно, живет на такие же средние взятки, получаемые за право аренды исторических зданий.

– У меня дома есть бутылочка отличного шампанского, – сказала вдруг она. – Вы, конечно, можете отказаться, вам ведь на работу завтра. А мне сегодня как-то особенно одиноко.

– Ну почему же, я не против.

Мы взяли такси и приехали к ней. Внизу в парадном за столиком сидел охранник в военном комбинезоне. Он проводил нас пристальным взглядом до лифта.

– Раздевайтесь, – легко сказала актриса, как только я зашел в холл ее квартиры.

Я разулся и снял куртку. Тут же перед моими ногами появились замшевые шлепанцы. Сама она тоже быстро сняла плащ, прошла вперед и, пока я неуверенно переминался с ноги на ногу, она вернулась уже в черных джинсах и в легкой шелковой балахонистой блузке, подчеркивавшей ее выдающуюся немного агрессивно вперед грудь.