Эра беззакония - Вячеслав Энсон

«Long vehicle» — прочитал в свете фар.

«Охренеть!» — ругнул себя, выворачивая из-под фуры. Мозг включился. Вырвавшись на пустую дорогу, схватил мобильник и стал лихорадочно вызванивать Женьку. С четвертой попытки — достал.

— Что так поздно, Коль? Я уже баиньки…

— На том свете отоспишься! Через двадцать минут — у входа в мою контору. Понял?

— Что случилось-то? Объясни…

— Некогда объяснять… Важно! Так важно — как никогда еще не было! Жду.

В двадцать минут Женька не уложился. Когда подполз его джип, Калмычков прыгнул на переднее сиденье.

— С Ксюней — беда! Все подробности у Валентины. Домашний телефон знаешь? Действуй, Жека! Я в полном цейтноте. Смогу помочь только пробивкой по учету происшествий. Найди ее!.. Поднимай кого хочешь. Деньги — любые! Только — найди! Представь, что это твоя четырнадцатилетняя дочь находится черт знает где в нашем долбаном городишке. Спасай, Жека!

— А сам — уже не мент?

Калмычков не ответил, выпрыгнул из машины и скрылся в освещенном зеве ГУВДа. Петляя коридорами и лестницами, успел набрать номер домашнего телефона и предупредил Валентину о Женькином звонке.

Трубка в ответ безнадежно всхлипнула.

Взвыл от бессилия! Он ничем не мог помочь собственному ребенку.

Найдя свой кабинет пустым и покинутым, Калмычков обнаружил всех у генерала Арапова. В густом табачном дыму слышались голоса Перельмана, хозяина кабинета и нескольких штабных. Егоров, следователь и два опера из калмычковской группы сиротливо жались по стенкам. Но рожи имели довольные. Особенно Егоров.

— Что, Россия — чемпион мира по футболу? — спросил его Калмычков.

— Тьфу на всех чемпионов! — Глаза Егорова, заплывшие от бессонных ночей и дешевой водки, излучали радость. — Лучший день моей жизни!

— А, Калмычков! — протиснулся к нему генерал Арапов. — Поздравляю с уловом. Дел двести сегодня закроем! Имя твоего самоубийцы с минуты на минуту узнаем. Лучшие следаки колят.

— Отлично поработали, товарищи! — Это воспитатель-политрук. — Какой подарок ко дню милиции. Наш ГУВД еще себя покажет!..

— Поскольку операция по зачистке города от «залетного» криминального элемента принесла неожиданно масштабные результаты, предлагаю руководство мероприятиями перенести в штаб, — загремел в противоположном углу голос начальника штаба. — Туда, где и положено находиться руководству операцией.

— А то — как же? Непорядок… — поддержал его генерал Арапов. — Нарушается логика штабной работы. Наказание невиновных, поощрение неучаствовавших.

— Вы в корне неправы, со своей цитатой… — обиделся начальник штаба. — Если бы нам дали время на подготовку операции, разработку детального плана…

— Не сердись, Филимоныч, — обнял его за плечо Арапов, — а то я за тридцать лет не нагляделся. Пошли в штаб. Пусть люди спокойно работают… Действуй, Калмычков! А мы наши подвиги на бумагу отпишем.

За парочкой генералов потянулись и остальные. Перельман тронул Калмычкова за локоть и загадочно проговорил:

— Теперь нам есть что доложить в Москву, Николай Иванович! Я очень вами доволен.

«Еще бы!» — усмехнулся Калмычков и повел своих на «разбор полетов».

Пока рассаживались в маленьком кабинетике, он позвонил Валентине и узнал, что все без изменений. Подозвал к себе одного из оперов и тихо попросил: «Сережа, не в службу, а в дружбу! Пробей по городу, то что я здесь написал». Опер прочитал на листке про девочек от двенадцати до шестнадцати лет приблизительно, а потом — Калмычкова Ксения Николаевна. Брови полезли на лоб. Калмычков приставил палец к губам. «Тише!.. Пробей по районам».

— Ну рассказывайте, чего без меня натворили… — кивнул он Егорову.

— Братва накрыла их на хате. Вычислили по фотороботу. Одного взяли, один, раненый, ушел. Третьего на месте не оказалось, но я ездил с экспертами — пальчиков набрали.

Пацаны сдали его в Василеостровское РУВД, побоялись, что из отделения слиняет. Через полчаса мы с ним уже работали. Допрашивал я и Владимир Петрович, — Егоров кивнул на майора-следователя, — хорошо прижали. Ребята мигом свидетелей доставили. Медсестру и соседку Самсоновых, она его в подъезде видела. Опознали, конечно! Паренек и поплыл. После допроса задержанного передали в следственное управление. Они отработают связи. А нам на первое время и эти показания сгодятся. Вот протокол допроса.

Из протокола следовало:

Матанин Владимир Андреевич, 1973 года рождения. Проживает в г. Вельск, Архангельской области, адрес…, в Санкт-Петербург прибыл по личному делу, повидаться с бывшими одноклассниками. В городе два дня. Снимал комнату по адресу…, кто проживал с ним совместно, не знает.

Схвачен (занесено в протокол по его просьбе) неизвестными людьми бандитской внешности. Доставлен в Василеостровское РУВД. На вопросы отвечать отказывается.

Так… Протокол опознания… Молодцы, прокурорских успели поднять. Понятые… Свидетель номер один, номер два.

Вот он уже не белый и не пушистый. Поплыл…

По существу картина такая: группа из трех человек разыскивает неизвестного гражданина. Зачем разыскивает, допрашиваемый не знает. Имя, фамилия — ему также неизвестны. Когда найдут, должны что-то забрать. Гонорар за выполнение — десять тысяч долларов. Ему и его товарищу — Воропаеву Станиславу Сергеевичу.

Все знает и всем руководит Щербак. Так он велел себя называть. Кто он и откуда, допрашиваемый не знает. Встретились в Питере. Поселил, дает деньги на расходы. Посылал брать этого неизвестного на чердаке старого дома на Обводном. Упустили.

Допрашиваемый получил травму черепа и перелом руки. Не мог выполнять свои функциональные обязанности. В группе он — водила. Или на стреме стоит. Как тогда, на Достоевского, где его заметила свидетель номер два. Стариков не убивал. В квартиру ходили Щербак и Воропаев. Где находятся подельники, допрашиваемый не знает.

Дополнительно может сообщить, что человека, которого они разыскивали в Питере, перед этим упустила братва какого-то северного города. Он не знает какого. Допрашиваемого и Воропаева прикрепили к Щербаку распоряжением их «бригадира» по телефону. Они как раз закончили дела в Питере и собирались домой, когда поступил приказ встретиться со Щербаком и перейти к нему в подчинение.

Щербак — не из братвы. Точно. Скорее из военных. По фене не говорит, авторитетов не знает. Мутный чувак. Весь розыск вел он. Постоянно с кем-то созванивался. Пацанов использовал только для акций. Физически очень силен. В первый день упаковал их обоих, когда вышел спор о том, кто кем командует. По национальности — украинец, или из каких-то южных…

Воропаев — штатный киллер. Ничего другого не умеет. Описание внешности: рыжий, очень сильный, качок. Ранен в руку при задержании, но сумел вырваться и ушел по крышам. Резервных контактов не оговаривалось.

— Ищем Воропаева и Щербака, — закончил изучение протоколов Калмычков.

— Фильтруем. Найдут без нас, — поправил Егоров. — Перельман рассказывал, что братва завалила отделы пришлым народом. Рассчитывали на своих, милицейских, но основной улов приносят те, кто держит районы. Даже кавказцы кого-то привели. Говорят: «Не из нашего аула». Менты здорово отстают. Кой-кого привели опера. Имели резерв для «галочки». Участковые шваль неплатежеспособную слили. Но это слезы. Сразу видно, кто реально город контролирует.

— Хоть бы на приеме не обгадились. Боюсь, за сто баксов, в отделах серьезных клиентов повыпускают, — забеспокоился Калмычков. — Поторопитесь, мужики, уже шесть часов утра. Как бы, действительно, не расслабились на местах. Фотороботы удачные, может, и повезет. Не нравится мне этот Щербак.

Ребята разъехались «фильтровать». На месте остались Егоров и следователь Нелидов. Прикинули возможные варианты развития событий. Основное действие — ждать. Надеяться на удачу.

Набрал Валентину: «Пока не вернулась…» И Женька помалкивает.

Порадовал опер Серега: «Результат отрицательный. Лично обзвонил все дежурные части, морги и больницы. Неопознанные девочки или поступившие под данной фамилией — отсутствуют…»

Калмычков еще раз набрал Валентину. Успокоил, как мог. Но радости оттого, что Ксюня не обнаружена среди убитых и задержанных, ни он, ни она не испытали. Голос Валентины стал равнодушно бесцветным. Не всхлипывала больше в трубку и, похоже, перестала надеяться на него. Вот в чем беда!

Он строил семью так, чтобы жена и дочь чувствовали себя за ним, как за каменной стеной. Нет — в железобетонном бункере!

А сегодня бункер оказался фанерным.

Следующий день он провел в состоянии раздвоения личности. Один Калмычков занимался обработкой результатов шмона. На фоне радостно-приподнятого настроения сотрудников Главка, он выглядел понурым привидением.

Другой Калмычков мучительно ждал результатов Женькиного поиска и еще дважды напрягал Серегу по тому же поводу. Сошлись эти два Калмычкова только в восемь часов вечера, на докладе у генерала Арапова. В это время и отзвонился Женька: «Нашел. Везу домой. Все нормально. Подробности при встрече». Камень упал с души Калмычкова. Генерал заметил перемену: