Кольцо Гекаты - Наталья Солнцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ГЛАВА 18
Юрий смотрел, как Анна наливает молоко в высокие стаканы. Опять молоко!
– Я буду пить чай, – сказал он.
– Пожалуйста, – пожала она плечами. – Как хочешь.
Она не собиралась подавать ему чай. Взяла свой стакан с молоком и принялась пить, разглядывая мужа, который вернулся за полночь. В ее глазах был интерес, на губах – едва заметная улыбка. Казалось, она все знала и о нем, и Любочке, и о количестве выпитой в ресторане водки, и о лососе, и о куриных котлетах, и о кровати с периной, и обо всем остальном… И похоже, ее это не волновало.
Юрий невольно вспомнил глаза Любочки, огромные и преданные, собачьи. Вчерашний вечер «У Петракова» был бурным, и господин Салахов спохватился около половины второго ночи. Он отвез секретаршу домой. По дороге мстительно думал об Анне – пусть поволнуется, подумает, где и с кем ее супруг проводит время. Не только же ей водить его за нос! Он тоже может себе позволить загулять.
Открыв дверь квартиры, он сразу понял, что жена давно спит. Стоило ему переступить порог, и он тут же мог сказать, дома она или нет. Юрий на цыпочках прошел по коридору и заглянул в спальню. В полумраке комнаты было слышно тихое, ровное дыхание Анны. Не очень-то она переживала по поводу отсутствия любимого супруга!
Господин Салахов не захотел ее будить и улегся в кабинете, на кожаном диване. То, что произошло между ним и Любочкой, не давало ему покоя. Это нельзя было назвать любовью. Так… баловство спьяну. Обидно, что возни много, а удовольствия никакого!
Под утро ему удалось забыться тяжелым сном. Звонок будильника не произвел на Юрия особого впечатления. Вставать не хотелось. Не хотелось видеть ни Анну, ни, особенно, Любочку. Он представил себе, как она встретит его сегодня, с этими ее отвратительными ужимками… как будто она уже имеет на него какие-то права. Тьфу! Хоть не иди в офис.
– Приятные воспоминания?
Голос Анны вывел его из задумчивости. О чем она спрашивает? Во всяком случае, не о том, где он был вчера. Ей все равно… Боже! Как по-дурацки он ведет себя. Он смешон. Конечно, смешон со своими глупыми «изменами».
– О чем ты? – рассеянно спросил он.
– Мне хочется рябчиков в сметане или… телячьих отбивных с грибным соусом, – лениво улыбнулась Анна. – Не хочешь провести со мной романтический вечер? Где-нибудь за городом?
Юрий чуть не брякнул про дом в Андреевском, но вовремя прикусил язык. Любочку она ему еще простит, а вот частного детектива…
– Что, дорогой? Ты что-то сказал?
– Н-нет…
– Значит, мне послышалось.
Как Анна прекрасно выглядит! А он-то хорош… опухший после возлияний и душных перин… с мешками под глазами, с щетиной. Надо было побриться, прежде чем садиться за стол.
– Ты ничего не ешь? – спросила Анна.
– Не хочется. – Он встал. – Пойду собираться.
– Торопишься?
– Как всегда…
Ему хотелось быстрее покинуть пределы квартиры, чтобы не видеть Анны, ее взгляда, не слышать ее вопросов. Там, в приемной, перед дверями его кабинета, ждет Любочка, с тем особенным настроением, которое бывает у любящих людей после проведенной с возлюбленным ночи… украденной у целого мира.
Но Юрий совершенно не чувствовал никакого подъема – наоборот, ему не хотелось видеть и Любочку, с ее рыбьими глазами навыкате и пухлым, ярко накрашенным ртом. Дом и офис стали чужими. Если бы не работа, назначенные встречи… Эх, и бросил бы он все к чертовой матери, покатил бы в какую-нибудь загородную корчму, напился бы ледяной водки с блинами со сметаной и икрой! Плюнул бы на всю эту дребедень, на Любочку, ее ожидания, свое собственное болезненное стремление досадить Анне, которая превращала его жизнь в пытку. Водка! Вот что поможет забыться, расслабить хоть на время тугой узел противоречий, который все больше затягивался. То ему хотелось упасть к ногам Анны, просить прощения, молить ее о любви, понимании… то поднималась тяжелая волна бешенства, ослепляющего, зовущего к расправе, – беспощадной, как терзающая его боль. Взять бы вожжи в руки и отстегать ее как следует, до беспамятства… заставить целовать сапоги…
Юрий опомнился. Какие вожжи? Какие сапоги? Что за странные фантазии из купеческого прошлого, когда жена была полной собственностью мужа? Он не смог бы тронуть Анну и пальцем, стоило ей взглянуть на него своими сливовыми глазами со странной поволокой… Может, лучше уже застрелиться? Да, с наслаждением, с радостью! Пусть поплачет, порыдает над его ранней могилой…
Он представил себе брезгливую гримаску на лице Анны, то, как она скажет: «Фи! Дурной тон…. Стреляться – удел гусар и поэтов! Дворянская привилегия, мой дорогой. Сколько я учила тебя, не в свои сани не садись!»
Она будет невероятно красива в черном траурном наряде, в шляпке с вуалью – богатая вдова… загадочная королева потустороннего царства. И прямо у его гроба на нее будут бесстыдно пялиться мужчины – его партнеры, банкиры, бизнесмены и их охранники, мысленно раздевать ее, ласкать…
Нет, Анна положительно сведет его с ума! Даже застрелиться нельзя спокойно! Трагический акт превратится в жалкий, оскорбительный фарс… И все это из-за нее! Он не сможет лежать мертвым и безучастно взирать, как она… Черт! У него просто начинается нервная горячка! Так нельзя. Нужно остановиться, иначе… Семейное проклятие – вот что настигло его. Сбылись предсказания и предупреждения неизвестных, которые пытались вразумить упрямых потомков безрассудного Арсения. Нужно вернуть золотое кольцо… Но где оно? И кому его отдать?
Тетради Платона Ивановича рассказали о пути кольца до француза Поля Норэ, за которого купец Евпатий Салахов выдал замуж свою дочь Варвару. Именно от этой ветви генеалогического древа появилась на свет бабушка Юрия, Аграфена, в девичестве носившая ту же звучную французскую фамилию. Еще девочкой родители отправили ее к родственникам на Волгу.
На одном из семейных торжеств юную красавицу Аграфену Норэ увидел Платон Иванович Салахов и безумно влюбился. Это уже была новая история семьи Салаховых.
След кольца обрывался на Варваре Евпатьевне Норэ. Более поздние семейные архивы исчезли в вихре революций и войн, терзавших Россию в первой половине XX века.
Платон Иванович, по-видимому, не смог раскрыть семейную тайну. Одно ясно: кольца он так и не нашел, иначе Юрий не получал бы писем с требованиями вернуть «то, не знаю что – тому, не знаю кому». Странная история…
Запутавшись в этих непонятных и зловещих событиях, Юрий начал искать человека, способного помочь ему разобраться в себе, в том, что происходит вокруг. Совершенно случайно он узнал, что в Петербурге есть одна женщина, к которой он мог бы обратиться. Правда, ее услуги стоят очень дорого…
– О деньгах речь не идет! – возразил Юрий, окрыленный надеждой разрешить, наконец, мучительное состояние раздвоенности и замешательства. – Кто она?
Так он впервые услышал об Анне. Господи! Знать бы, в какую пропасть он летит!
«И что тогда? – спрашивал он себя. – Я бы остановился? Салаховы идут вперед, несмотря ни на что!»
И он пошел. Сразу решил, что говорить об истинной причине знакомства не станет: прикинется меценатом. Госпожа Левитина поразила его в самое сердце – мгновенно, как только он ее увидел. И ведь ничего необычного! Женщина как женщина, не очень молодая, не очень красивая. Это Юрий уже потом ее рассмотрел – и глаза, и улыбку, и весь ее призрачный блеск. Словно за самой обыкновенной внешностью скрывается что-то непостижимое, как полет мысли или зарождение желания…
И понеслось… как взбесившаяся тройка, увлекающая седока в запорошенную серебряной пылью ледяную бездну… Юрий забыл, куда летит, зачем. Перед ним сияло одно-единственное солнце – лицо Анны, затмившее собою все. Дни прыгали, как обрывки сна, ночи увлекали в пучину безумных грез. Где тут было вспомнить о письмах, о семейных преданиях! Все сорвалось с якорей и закружилось в любовном танце, как в бешеном карнавале, где маски и сияющая позолота заменили лица и краски… все смешалось, все перепуталось и слилось в одно непреодолимое стремление – быть рядом с ней, с Анной. Женитьба грянула, как удар молнии, ослепила и погасла, шипя искрами… Юрий не скоро пришел в себя настолько, чтобы вспомнить о том, что привело его к Анне Наумовне Левитиной.
Но он все же вспомнил. После взрыва у ее подъезда, который унес жизнь одного из охранников. Начал думать о том, как рассказать ей о таинственных письмах с угрозами. Страх за жизнь Анны не давал ему ни минуты покоя. Что, если и ей угрожает та же опасность?
После свадьбы он решился. Супруга выслушала его без единого вопроса, уставившись на него взглядом, от которого мурашки бегали по коже.
– Взрыв устроил Князев, мой бывший любовник, – сказала она так спокойно, как будто речь шла о чашке чая с вареньем. – Он хотел избавиться от тебя. Но это невозможно. Нас объединяет…
Она не договорила, положила руки Юрию на плечи, и он сразу забыл обо всем. Больше он Анну не расспрашивал. В конце концов, ее прошлое не представляло для него интереса. Лишь бы в настоящем она была рядом с ним. Анна же, напротив, любила, чтобы Юрий говорил о своих женщинах. Поначалу он боялся вызвать ее ревность или недовольство, но потом понял, что напрасно. Ни того, ни другого она, казалось, не способна была испытывать – и лишь посмеивалась. Удовольствие – вот что Анна получала от жизни; она искала его, как кладоискатель ищет сундук с драгоценностями, и радовалась каждому поводу получить желаемое.
