Чисто научное убийство - Песах Амнуэль

Ошибку свою я понял после того, как разглядел, наконец, тело. Для этого мне пришлось еще раз нарушить запрет комиссара и протиснуться между стеной и инспектором Соломоном, загораживавшим от меня место преступления.

Доктор Иосиф Гольдфарб лежал посреди кабинета, уткнувшись лицом в светлый ворсистый ковер. На левом боку его клетчатой рубашки расплывалось кровавое пятно. Любой дилетант, насмотревшийся американских боевиков, мог бы сказать без тени сомнения: в хирурга угодила пуля.

Я сидел на стуле у двери и молча следил за «следственно-розыскными действиями». Вмешиваться во что бы то ни было и, тем более, высказывать свои соображения Роман запретил мне под страхом немедленного ареста. Когда в комнате находились сразу трое полицейских — к Бутлеру и Соломону прибавился еще эксперт-криминалист Леви, мое участие, естественно, выглядело излишним. Но слышно мне было хорошо, и я накапливал информацию для дальнейших умозаключений.

Тело уже унесли, и вид кровавой раны в боку Гольдфарба не мешал размышлениям.

— В момент убийства он стоял у окна, левым боком к двери, — сказал Соломон, — и смотрел в сторону вон той стены.

— Это очевидно, — буркнул Леви, разглядывая поднятый им с пола и приобщенный к возможным уликам сложенный носовой платок, на котором видны были несколько пятнышек крови.

— Грабитель отпер дверь ключом, он, вероятно, не ожидал, что хозяин окажется на вилле, вошел и увидел Гольдфарба. Он выстрелил… Нет, он сначала подошел к Гольдфарбу…

— Это очевидно, — еще раз пробурчал Леви.

— Что очевидно-то? — не выдержал я.

Бутлер, переводивший взгляд с инспектора на эксперта, хмуро покосился в мою сторону, но все же изволил ответить:

— Цепочка капель крови тянется от окна к месту, где лежало тело. Ясно, что рану Гольдфарб получил, когда стоял у окна. Он не мог стоять левым боком к окну, поскольку тогда не получил бы такую рану, и гильза не могла оказаться там, где мы ее нашли. Лицом к двери или к окну он тоже стоять не мог, иначе непонятно — почему он позволил убийце разгуливать по комнате. Значит, Гольдфарб стоял так, как сейчас стоит инспектор Соломон, убийца вошел, сделал четыре… нет, пять шагов и выстрелил.

— Почему пять? — не унимался я.

— Потому что стреляли почти в упор, — вмешался Леви, — на рубашке убитого следы пороховой гари. Я другого не понимаю. Гольдфарб находился здесь, в кабинете. Убийца вошел в салон, так? Он полагал, что на вилле никого нет, и, действительно, в салоне он Гольдфарба не обнаружил. Зачем убийца направился в кабинет? Или — почему Гольдфарб не вышел в салон, когда услышал, как открывается дверь?

— Гольдфарб мог и не слышать ничего, если убийца действовал тихо, — предположил Соломон.

— А зачем убийце входить к кабинет?

— Ну, это понятно, — сказал Роман. — В отличие от гостя, хозяин не имел причины соблюдать тишину. Войдя в салон, уверенный в том, что вилла пуста, гость…

— Кого ты называешь гостем — убийцу? — осведомился я.

— Да называй его как хочешь, Песах, только не мешай… Так вот, этот человек услышал шум в кабинете и пошел посмотреть…

— Вместо того, чтобы улизнуть?

— Так сразу и улизнуть? Он хотел выяснить причину шума, дверь в кабинет была открыта, как сейчас, убийца мог заглянуть, а хозяин его увидел…

— И тогда убийца подошел к Гольдфарбу быстрым шагом, выстрелил и вышел, — продолжал инспектор Соломон. — Гольдфарб успел сделать два-три шага к двери и упал посреди комнаты, прижав левую руку к ране.

— А может, стреляли с улицы? — спросил я. — Здесь низко.

— Песах, — раздраженно ответил Роман, — ты же видишь, что стекло цело, а рама закрыта изнутри на задвижку. И гильзу нашли в комнате, а не снаружи.

Естественно, я это видел, но, согласно канонам детективного жанра, обязан был рассмотреть все возможности, включая явно нелепые.

— Покончив с хозяином, — сказал инспектор Соломон, — убийца вышел в салон и сделал то, зачем пришел — снял со стены картины, вынул полотна из рам, свернул их, а рамы повесил на место.

— Зачем? — спросил эксперт. — Вешать рамы — потеря времени.

— Поймаем — спросим. Возможно, он любит порядок… Потом убийца ушел, заперев входную дверь. Нужно проверить всех родственников и приятелей Гольдфарба, а также прислугу — от кого-то ведь грабитель получил образец ключа…

— Я закончил, — сказал Леви, закрывая свой кейс. По-моему, он мог закончить еще полчаса назад, когда в комнату ввалились санитары с носилками, а перед тем следы затаптывали помощники самого же Леви, переставляя треножники с лампами. Насколько я мог судить, собранные экспертом до начала этого светопреставления улики поместились в три пакетика: это были гильза от пистолетного патрона, сигаретный пепел из пепельницы на письменном столе и платок, лежавший на полу и, скорее всего, выпавший из руки убитого. Эксперт снял, конечно, и отпечатки пальцев с ручек всех дверей, не пропустив, кажется, даже дверь в туалет. Резонно: грабитель ведь мог после вынужденного убийства почувствовать кое-какую нужду…

— Поехали, Песах, — сказал Роман, — я завезу тебя домой по дороге в управление. Надеюсь, ты сумеешь заснуть, хотя и сомневаюсь, что тебе это удастся.

— Надеюсь, что ты не заснешь, — отпарировал я, — пока не поймаешь этого негодяя.

Глава 2

Первые выводы

Роман оказался прав — заснуть мне действительно не удалось, тем более, что, не желая будить Рину, я улегся в салоне на диване, вовсе не предназначенном для сна. Этот монстр итальянского производства хорош был для сидения перед телевизором в приятной компании, но лежать на нем можно было лишь вытянув ноги по стойке смирно. К тому же, постельное белье хранилось в шкафу, который стоял в спальне, куда я не хотел заходить. Пришлось лечь, не раздеваясь — я только сменил брюки на шорты, которые вытащил из корзины с грязным бельем. Диван возмущенно крякнул.

По ассоциации мне вспомнился диван в салоне на вилле бедняги Гольдфарба. Вот где можно было сидеть, лежать, и даже ходить, если бы у хозяина возникло такое желание. Кстати, откуда у Гольдфарба такие большие деньги? Наверняка занимался не только медициной, но имел еще какой-то бизнес. Завтра… нет, уже сегодня спрошу Романа. Если он изволит ответить. Странно, что он вообще позволил мне присутствовать во время осмотра виллы. Наверное, чтобы потом не тратить время на описания: лучше один раз увидеть, чем…

Ни за что он не взял бы меня с собой, если бы я не оказался случайным свидетелем его разговора по телефону. Вывод: нужно чаще приходить к Бутлерам, больше шансов поучаствовать в очередном расследовании. Очередном… Пока и первое только началось.

Какие в этом деле зацепки? Как должен рассуждать Роман? С одной стороны, все совершенно ясно, с другой — полный мрак. Ясно, как и почему произошло убийство. Преступник вошел, увидел и убил. Картины оказались ценней человеческой жизни. Это как раз нормально, в нашем двадцатом веке не только картины стали ценней жизни. Чеченская нефть, например, во сколько литров нефти оценивается жизнь жителей Грозного?

Вошел, увидел и убил. А потом снял картины и ушел. И нет никаких указаний, где искать преступника. Или преступников — наверняка грабитель был не один. Может, его ждала на улице машина? Может, снаружи дома стоял сообщник? Непременно должен был быть сообщник — кто мог гарантировать, что хозяин виллы не вернется неожиданно домой, и тогда преступник оказался бы в капкане, если бы не сообщник на улице… Но ведь преступник действительно оказался в капкане, и никакой сообщник не помог — подвела информация. Точнее, отсутствие информации о том, что Гольдфарб не выходил из дома…

Может, сообщник, если он существовал на самом деле, даже оставил следы? Спросить Романа — искали ли его люди улики только внутри виллы, или снаружи тоже. Наверняка искали — если это пришло в голову мне, то и Роман об этом подумал…

Что еще? Картины. Это большие деньги. Значит, нужно искать у коллекционеров — воры должны будут сделать попытку продать полотна, иначе для чего их брали? Или вывезут за границу? Найти коллекционера в Европе или США гораздо легче. Значит, Роман должен организовать особо тщательный досмотр в Бен-Гурионе. Правда, похитители наверняка не дураки и понимают, что такой досмотр обязательно будет организован. Следовательно, они, скорее всего, на время затаятся. На какое время? Месяц? Год? И следствие будет топтаться на месте, ожидая, когда таможенники подбросят главную улику? Роман должен продумать иной вариант — поиск среди местных перекупщиков художественных ценностей. Возможно, им что-то будет известно. А может, и нет. В конце концов, я рассуждаю, как дилетант, Роману преступный мир Тель-Авива знаком, я же его не знаю абсолютно. В своих рассуждениях я руководствуюсь здравым смыслом и логикой. И то, и другое, если говорить о преступнике, может быть существенно иным. Логику убийцы — пришел, увидел ненужного свидетеля, выстрелил — я все равно не могу понять, я принял этот ход событий как данность, поскольку существуют доказательства, но здравому смыслу и нормальной логике подобная цепочка действий противоречит. Попросту говоря, сам я на месте преступника, обнаружив, что хозяин виллы никуда не уходил, тихо смылся бы сам. Разобрался бы, почему произошел прокол, и попробовал бы в другой раз, убедившись точно, что помехи не будет…