Ортог во власти тьмы - Анри Рюэллан

И весь этот апокалипсис жизни перекрывал страшный голос, который теперь разрывал мозг рыцаря-навигатора. Голос говорил:

- Я - Создатель, и меня создало все живое. Я побеждаю все гигантские колонии, я сливаюсь с ними и перехожу в высшие порядки. Мои ячейки находятся в постоянной борьбе, но они не подозревают о моем существовании. Я не хочу быть ячейкой, я хочу сохранить свою личность...

Голос был настолько фантастичен, что Далу показалось, что он сходит с ума. С трудом двинул он ручки управления, и корабль наконец пересек мрачный шар, где все еще звучала эта какофония.

И вот он снова в гиперпространстве.

Позади корабля медленно исчезало негостеприимное солнце с его двойственным бионным излучением. Насколько повысился жизненный тонус у Ортога, настолько его пассажирка впадала в беспамятство.

А Ифлиза тем временем все больше теряла свои, присущие только ей, черты.

Она превращалась в Каллу, это превращение приводило в ужас, и Дал бросил пульт управления, чтобы прикрыть ее щитом и спасти от смертоносного излучения. Может быть, поэтому она стала подавать признаки жизни, но еще не настолько, чтобы внимать настойчивым словам Ортога, отвечать на его безумные объятия. А он кричал, вне себя от отчаяния: - Неужели я вырвал тебя из страны смерти, чтобы потерять снова? Как ты можешь отказаться от борьбы и оставить меня после того, как я последовал за тобой в саму Смерть?

Затем, повернувшись к удаляющемуся солнцу, он погрозил ему кулаком; из уст вырвались проклятья:

- Слушай, ты, Разум Галактики или один из них! Ты, которого Гендерсон де Нанси, мой ушедший навеки боевой товарищ, называл богом! Ты вовсе не Создатель, тебя создали те, кто вокруг тебя! Вместо гармонии ты знаешь только войньг и эгоизм, вместо познания - невежество; ты даже не знаешь, что хоть одна твоя ячейка знает твою природу! Ты - не могущество, ты ничтожество; ты существуешь благодаря своим ячейкам, без которых человек исчезнет, а вместе с ним и ты. Вот твоя милость: вторая смерть той, которую мне удалось оживить!

У Ортога перехватило дыхание, и он снова повернулся к Калле.

Умирающая совершенно утратила черты Ифлизы, и вдруг новая мысль поразила его: если Калла снова стала землянкой, значит, лучи Биона убили Ифлизу и теперь способствуют восстановлению той, которую он любил! Но если это не так, то, подставив Каллу под радиоактивный дождь, он убьет ее. Быть или не быть - он не может тянуть такой жребий. И в этот момент Калла стала приходить в сознание. Она открыла глаза и посмотрела на него еще затуманенным взглядом. Губы ее раскрылись, и она прошептала его имя.

Не описать словами безумную радость, которая охватила Ортога. Он видел перед собой Каллу, такую же, какой она была до смерти. Теперь он чувствовал, что эта сумасшедшая погоня увенчалась успехом. Он должен спасти воскресшую Каллу от всех превратностей этого чуждого мира. Оторвавшись от любимой, он снова начал искать пути возвращения на Землю.

С бьющимся сердцем он положил ладонь на отпечаток, поверхность которого теперь могла привести либо к забвению в жизни, либо к жизни в забвении. Показалась планета, затем исчезла.

В невообразимой дали дрожали созвездия. Некронеф внезапно вздрогнул, гондола качнулась на тросах - раздались страшные взрывы; появилась вспышка, огромная, как диаметр Солнечной системы. Теперь они плыли в бесконечном пространстве, где неслись бледные гигантские облака. Дал узнал это пространство вне пространства, это небо внутри неба. В этом дрожащем хаосе человек был молекулой, расщепленным атомом. В сравнении с ним гибельное бушующее море казалось бы тихой гаванью.

Дал вернулся к Калле. Она выглядела так же, как в тот день, когда он впервые ее встретил в Лассении. Тот же взгляд, вопросительный и соблазнительный одновременно, и глаза, как два окна, открытые на мир подростка. Но было в этих глазах и нечто другое: она ведь встала из могилы, и гондола стала ей второй колыбелью.

Дал лег возле нее, положил ей под голову руку. Она прижалась к нему, смотрела на него, не говоря ни слова. Он видел, что она очень ослабла, но память не изменила ей, раз она его узнала.

И теперь его охватило непреодолимое желание, подобное лаве в жерле вулкана, соединиться с ней, слиться воедино, стать одним существом, которое сильнее смерти. Он узнал аромат ее кожи, ему Захотелось защитить ее, как увядший цветок, который оживает в вазе с водой.

Дал опасался, что она не примет крайние проявления его любви, но ее взгляд сказал все. Он принял ее немой 3OB и они соединились посреди озаренного взрывами пространства.

* * *

Над их головами корабль скрывал часть бесконечного пространства, и гондола несла их, как хрупкая лодка. В эти чарующие мгновения Дал получал от жизни то лучшее, что она может дать; его наслаждение в сто раз усиливалось и горечью потери, и тоской ожидания, и страстными порывами Каллы. Это было божественным слиянием, сила которого заставила отступить несущие угрозу облака. Разрывая тучи, среди бушующих разрядов, они пронеслись подобно стреле через вторую гигантскую стену. На их пути с шелестом заворачивались в свои крылья мрачные тени, скрывающиеся в трещинах бесконечной стены, эти обитатели границы жизни и смерти. Иногда, словно смерть, напуганная проявлениями жизни, они взлетали и, описав траекторию, исчезали за кораблем, оставляя позади огненные струи.

Дал оторвался от Каллы. Теперь корабль шел в обратном направлении через страну Семи Агоний, которая превратилась в узкий туннель. Ортог почти терял сознание, с ужасом чувствуя, что покидает тихую безмятежную страну, похожую на сон без сновидений, где все хорошо и спокойно. Впереди были экстракция, уничтожение и удушье.

Он должен был пройти через врата возвращения, и это было так долго и больно, что он потерял сознание.

В большом зале Храма неподвижно висел некронеф. Он лишь слегка качнулся, когда священник-убийца выстрелил в тело Золтана. Лицо барона стало серым после вспышки излучателя; разряд слегка задел борт гондолы.

Убийца замер, потом трясущимися руками стал направлять оружие на Ортога, но оружие возвращалось назад, словно его отводила какая-то внешняя сила. Медленно рука поднялась к лицу убийцы. Излучатель уставился в висок. Рука упала. Священник снова навел оружие на Ортога. Напрасно. Внешняя сила преобладала. Рука снова согнулась, излучатель снова прижался к виску.

Бесшумная вспышка - и он упал на землю..

А в это время через стену материализовался двойник некронефа. Он медленно начал сливаться с кораблем, который его ждал. Все путешествие не заняло и трех минут по земному времени.

Тело Дала стало оживать. Он поднялся. В его глазах все ещё сверкало мрачное пламя страны Смерти. Рядом с собой он увидел безжизненное тело Золтана, а в нескольких шагах - труп священника. Он быстро огляделся вокруг, ища Каллу, которая должна была быть рядом с ним. Но ее не было. Та, которую он вырвал из страны Смерти, не смогла преодолеть последний рубеж. Дал все понял, и, пока его сердце сжималось в груди, разум прояснялся.