Гильотина для Фани. Невероятная история жизни и смерти Фани Каплан - Сергей Решетов

Следовательно, доплыть сюда на немецкой подводной лодке турецкие террористы тоже никак не могли. А у соседки Карлуши – тети Даши, хоть и тоже вдовы, из живности был только старый петух Кузя, который в отличие от попугаев, разговаривать не умел. Да и светом посёлок снабжался без перебоев. Достоверно известно следующее. Ещё до рассвета отвалились ножки у любимой карлушиной кровати, чему они долго и неприлично смеялись и говорили друг другу всякие нежности, а потом… нет, ремонтом кровати заниматься им было некогда. Уже потом Дора, как лихая наездница уселась на Адама верхом и нежно прихватила руками его горло: «Сознайся, подлец, ты специально приехал, чтобы меня завербовать», – смеясь, спросила она. Подлец и шпион немного подумал, взял её руки в свои ладони и серьёзно ответил:

– Да. И, думаю, на всю оставшуюся жизнь. Сон сразил их сразу вместе, выскочив, как призрак, из переулка под названием Морфей. Доре снился какой-то райский сад с яркими, поющими на разных языках, птицами. А потом поползли змеи, они были везде и спрятаться от них она никак не могла. Они проскальзывали сквозь щели старого дома, проникали сквозь окна, сваливались на неё с потолка. Дора проснулась, лишь мгновенье полежала с открытыми глазами и бросилась к окну. Машины подъезжали к забору дачи одна за другой, из них выскакивали люди в штатском и окружали дом по периметру.

Неслышно подошёл Адам, одного взгляда ему было достаточно, чтобы оценить ситуацию. Они едва успели одеться, Адам попутно очень удивился заплечной кабуре Доры, как из окон комнаты посыпались стёкла. Начался штурм и Дора, выхватив свой браунинг, два раза выстрелила в потолок. Это было, видимо, большой неожиданностью для гостей. Нападавшие ретировались за забор, и Адам видел, как раздаёт указания властный человек небольшого роста. В громкоговоритель машины ГАИ зазвучал хриплый, но настойчивый голос. Не верить ему не было никаких оснований.

«Дора Шмидт и Адам Койфман, вы окружены и мы предлагаем вам сдаться. Выходить без оружия, через две минуты открываем огонь на поражение». Они присели на колченогую кровать и молчали. Адам знал, что его Харель в беде не бросит, в крайнем случае, обменяют на кого-нибудь. Но как быть с Дорой… А между тем Дору осенило, она схватила Адама за руку и потащила его к неприметной двери за кухней, которую он ночью даже не заметил. Это был вход в гараж Карлуши, где стоял его знаменитый опель-капитан. Дора быстро открыла внутренний железный запор на дверях гаража и села за руль. «Держись крепче, майор!». Взревел мощный мерседесовский движок, и Дора отпустила сцепление. Подпрыгнув, как молодой застоявшийся бычок, опель рванул и, выбив первые двери, понёсся прямо на трухлявый Карлушин забор, за которым сразу начинался лес. Забор разлетелся в щепки и они понеслись по только ей, Доре, известной лесной дорожке.

Они слышали, как сзади началась стрельба, но Дора точно знала, что их они не достанут. Отвечая на немой вопрос Адама, сказала: «Там очень плотно стоят деревья, машина не проходит, я много раз пробовала, проверено. Через несколько минут они выехали на дорогу, которая шла вдоль железнодорожной насыпи и помчались по ней. Очень скоро они увидели поезд, который тащился еле-еле.

– Это киевское направление, Адам, нам ведь в Одессу?

– Да, я же говорил тебе, в Одессу!

– Тогда слушай мою команду, сейчас будет переезд и, если нам крупно повезёт, поезд притормозит на семафоре, тогда бросаем машину и туда, другого выхода у нас нет.

Несколько минут они ехали параллельно и, действительно, сегодня им везло. В хвосте состава были прицеплены два обычных товарных вагона, «теплушки», так их называли в народе. Дверь одного была открыта и какой-то человек в папахе, свесив ноги, сидел и играл на флейте. Поезд уже набирал ход, когда они, с помощью старика-флейтиста, влезли в вагон.

– Спасибо, – сказала Дора, вы нас очень выручили, мы опоздали на этот поезд с… братом.

– У нас, горцев есть обычай, любой путник – наш гость, а гость самый главный человек в доме.

– Дора, оглянись, – прошептал ей на ухо Адам.

Это было чудо – в стойле стояли четыре прекрасные, холёные лошади и тихо жевали что-то в своих кормушках. От Валико, так звали хозяина этого вагона, они узнали, что лошади эти принадлежат знаменитому наезднику Бектимирову, у которого начинаются гастроли в Одессе. Они выпили чаю, перекусили и решили уважить хозяина: Дора попросила его сыграть им что-нибудь на флейте.

– Ещё во времена императора Нерона, – начал степенно свою речь Валико, – конную выездку, например иноходь, тренировали под звуки флейты. В нашей семье эта мелодия передаётся из поколения в поколение.

И он заиграл. В этой мелодии слышался древний восток и Адам услышал в ней родные отголоски своей земли. Валико вдохновенно играл, но слушать эту прекрасную мелодию уже было некому – Адам и Дора спали мёртвым сном, на охапке душистого сена и клевера. Они проспали почти всю дорогу и лишь перед Одессой, где поезд немного притормозил, поблагодарили своего спасителя и спрыгнули у какой-то пригородной станции.

В Кабинете у Семёнова шло экстренное совещание. Вопрос, собственно, был один – где сейчас искать беглецов. Генерал не садился, барражировал по кабинету, как судно, потерявшее управление.

– Петрович, где была найдена машина?

– В перелеске, товарищ генерал, недалеко от станции. Скорее всего, драпанули они на электричке до Москвы, а там попробуют проникнуть в посольство. Так я думаю.

– Хреново думаешь, Петрович. Ну, а ты, Сироткин?

– Действительно, товарищ генерал, машина была там, но рядом с железнодорожной насыпью, за которой шла ветка киевского направления. Я проверил, как раз в это время проходил поезд Москва – Одесса. А Одесса, товарищ генерал, это порт, а там и до Турции недалеко с их документами.

– Молодец! Правильные мозги у парня, – одобрительно подумал Семёнов, – ваши предложения?

– Срочно лететь в Одессу, мы успеем, поезд идёт двадцать три часа, блокировать порт, но там их не брать, могут быть сообщники, а ребята они шустрые. Дать им выйти в море, до нейтральных вод, а потом, вместе с береговой охраной судно остановить. В этом случае, товарищ генерал, бежать им будет некуда – кругом вода.

– Молодец! Не ошибся я в тебе, – вслух похвалил Семёнов. – Петрович, в аэропорт, готовь самолёт. Сироткину остаться. Время Петровичей закончилось, – думал он, вот кого надо продвигать. Да и меня Феликс, мудрец, держал рядом, хоть и знал о том, что я служил в царской охранке. За смекалку и ум держал. Генерал долго молчал, словно примеривался к своей будущей речи.

– Слушай сюда, Сироткин. Я уже выслал представление на присвоение тебе внеочередного звания капитана, через звёздочку прыгнешь. А также согласовал твоё назначение на должность начальника аналитического отдела. Должность это майорская и, чтобы ты понимал всё до конца, скажу, что в моё время звание старшего майора МГБ ровнялось воинскому званию полковник. Понимаешь, куда ты прыгнешь сразу? Но работать всё равно будешь на меня, даже если я уйду на пенсию, это понятно?

– Так точно, товарищ генерал.

– И вопрос последний, на «засыпку», так сказать, – Семёнов хитро прищурился, – что будет главным в нашей работе лет, эдак… через двадцать?

– Информация, товарищ генерал, не думая, ответил лейтенант, и тихо добавил, – без стрельбы и крови.

– Вот за такими Сироткиными будущее конторы, – подумал он, а не за партийными назначенцами, блатными тупицами, которые только мешают работать. Увы, мы с Петровичем, кажется, своё отыграли. Сейчас последняя гастроль. Летишь со мной в Одессу, Сироткин, и постарайся меня не огорчать.

– Есть, не огорчать, товарищ генерал, – весело ответил Сироткин и пошёл к дверям, у него словно выросли крылья, – товарищ генерал, обернулся он уже перед дверью, – проступок за мной.

Семёнов недовольно вскинул голову.

– Без приказа я отправил фотографии наших «друзей» одесским товарищам, думаю, пусть повисят на столбах, да и в газетах им не мешает засветиться, народ то у нас бдительный.

– Не ошибся я в нём, – светло подумал Семёнов, – иди, – махнул он ему рукой, а в переговорное, как всегда, рявкнул, – машину в аэропорт!

Станция, на которой Адам и Дора выпрыгнули из гостеприимного вагона Валико, называлась Слободка. Адам оставил Дору на лавочке запущенной, тенистой аллеи, а сам побежал через дорогу к телефонной будке. Вернулся через несколько минут.

– Будем ждать, – ответил он на вопросительный взгляд Доры, – за нами приедут. Есть хочешь?

– Ещё бы! Завербовал девушку, соблазнил её, а теперь голодом моришь, шпион проклятый! – Дора обняла его двумя руками за шею, – иди, и найди что-нибудь поесть, а если сбежишь, найду и убью!

– Да, – рассмеялся Адам, от тебя сбежишь!

Он поцеловал Дору, освободился от её крепких объятий и ушёл добывать пропитание, поскольку и сам был голоден, как степной волк, случайно попавший в северную тундру. Неожиданно быстро он нашёл на станции бабулю, собственно, шёл он на невероятно вкусный запах, который источали газетные кулёчки, аккуратно разложенные на фанерном ящике у ног бабушки. Это были горячие пирожки с картошкой, грибами и ливером. У Адама невольно побежала слюна. «Как у собаки Павлова», – подумал он.